Т. 2. Ересиарх и К°. Убиенный поэт - Гийом Аполлинер

В мастерской, похожей на хлев, повсюду лежало бесчисленное стадо: это были уснувшие полотна, а охраняющий их пастырь улыбался своему другу.

Желтые книги, сложенные стопкой на этажерке, казались брусками сливочного масла. А ветер проникал в плохо закрытую дверь и приводил с собой неведомые существа, которые тихо стонали, жалуясь на свои горести. Тогда все волчицы нужды завывали за дверью, готовые пожрать и стадо, и пастыря, и его друга, чтобы подготовить на том же месте фундамент для нового города. Но в мастерской царили многоцветные радости. Широкое окно выходило на северную сторону, и видна была одна лишь небесная синь, похожая на женское пение. Крониаманталь снял пальто, которое упало на пол, словно тело утопленника, и сев на диван, долго и молча разглядывал новый холст, стоящий на мольберте. Одетый в синее художник с босыми ногами тоже смотрел на картину, где в ледяном тумане угадывались две женщины.

Была еще в мастерской роковая вещь, огромный кусок разбитого зеркала, прикрепленный к стене загнутыми гвоздями. Зеркало казалось бездонным мертвым морем, поставленным вертикально, в глубине его притворная жизнь оживляла несуществующее. Так, рядом с Искусством живет его подобие, о котором люди и не догадываются, и которое принижает их, в то время как Искусство их возвышает. Сидя на диване с упертыми в колени локтями, Крониаманталь наклонился и отвел глаза от картины, чтобы перевести их на листок бумаги, валявшийся на полу; кисточкой на листке было начертано:

                                                    Я В БИСТРО                                                 Бенинский Птах

Он несколько раз перечитал эту фразу, а Бенинский Птах{122} в это время, покачивая головой и то отходя, то приближаясь, разглядывал свою картину. Наконец, он повернулся к Крониаманталю и сказал:

— Вчера вечером я видел твою жену.

— Кто она? — спросил Крониаманталь.

— Не знаю, я ее увидел, но не знаю ее. Это именно такая девушка, какие тебе нравятся. У нее печальное детское лицо женщины, которой судьбой предначертано быть причиной страданий{123}. В числе ее достоинств — руки: они поднимаются, чтобы оттолкнуть; а также то, что она лишена того благородства, которое не смогли бы полюбить поэты, ибо оно помешало бы им предаваться страданию. Я видел твою жену, я же сказал. Она и уродство, и красота; она то, что нам нравится сегодня. И она, наверное, пахнет лавровым листом{124}.

Но Крониаманталь, который совершенно не слушал, перебил его;

— Вчера я сочинил мое последнее стихотворение, написанное классическим стихом;

Кифаре —По харе!{125}

и мое последнее стихотворение, написанное стихом свободным (обрати внимание, что во второй строфе слово девушка употреблено в плохом смысле):

РЕКЛАМА НОВОГО ЛЕКАРСТВА{126}

Почему он вернулся ХиальмарСеребряные чаши с черпакомОстались пустымиВечерние звездыСтали дневными звездамиОдна за другойВедьма Грюльского лесаПриготовила себе едуОна питалась конинойА он ее не елМаи Маи рамао ниа ниа

Вот утренние звездыОпять стали вечернимиОдна за другой.Он вскричал — Именем МарёИ его любимого ягнятникаДевушка из АрнамёраПриготовит напиток героев— Повинуюсь прославленный воинМаи Маи рамао ниа ниа

Она взяла солнцеИ опустила его в мореПодобно тому как хозяйкиВетчину погружают в рассолНо беда! прожорливый лососьПроглотил погруженное в море солнцеИ сделал себе парикИз его лучейМаи Маи рамао ниа ниа

Она взяла лунуИ обмотала ее ленточкамиКак делают с почетными мертвецамиИ маленькими детьмиИ потом при свете оставшихся звездО вечные звездыОна сделала отвар из селажаИз норвежского смоляного молочаяИ харкотины эльфовИ дала его выпить героюМаи Маи рамао ниа ниа

Он умер как солнцеИ ведьма взобравшись на вершину елиСлушала до вечераРокот ветра в пустом флаконеОткуда лживые скальды поверяли свои словаМаи Маи рамао ниа ниа

Крониаманталь минуту помолчал, потом добавил:

— Я буду писать только стихом, свободным от всяких пут, будь то даже путы языка. Послушай, старина!

МАЭВИДАНОМИ РЕНАНОКАЛИПНОДИТОКЭКСТАРТИНАП + в. с.                      А.З.Тел.: 33–122 Пан: Пан               ОеаоиииоКТэн                иииииииииии

— Последняя строка твоего стихотворения, бедняга Крониаманталь, — сказал Бенинский Птах, — не более чем плагиат из Фр. нс.с. а Ж. мм.а.{127}

— Неправда, — сказал Крониаманталь, — но я не буду больше заниматься чистой поэзией. И все из-за тебя. Я хочу заниматься драматургией.

— Лучше бы ты пошел взглянуть на ту девушку, о которой я тебе говорил. Она тебя знает и, похоже, без ума от тебя. В следующий четверг ты ее найдешь в Медонском лесу, место я скажу. Узнаешь ее по скакалке, которая будет у нее в руке. Она зовет себя Тристуз Балеринетт{128}.

— Ладно, — сказал Крониаманталь, — пойду погляжу на Балеринетт и пересплю с ней, но, прежде всего, я бы хотел пойти к Театрам и предложить им мою пьесу «Иексималь Желимит»{129}, которую я написал у тебя в мастерской в прошлом году, питаясь лимонами.

— Делай что хочешь, мой друг, — сказал Бенинский Птах, — но не забывай о Тристуз Балеринетт, твоей грядущей жене.

— Отлично сказано, — сказал Крониаманталь, — но мне бы хотелось еще раз проговорить сюжет моей пьесы. Слушай: «Человек покупает газету на берегу моря. Из дома, расположенного возле сада, выходит солдат, вместо рук у него электрические лампочки. С дерева спускается трехметровый гигант. Он трясет продавщицу газет, она падает и, будучи гипсовой, разбивается. В этот момент появляется судья. Он убивает всех ударом бритвы, а в это время движущаяся мимо вприпрыжку нога укладывает судью на месте ударом в нос и напевает милую песенку».

— Просто чудо! — воскликнул Бенинский Птах. — Я напишу декорации, ты мне это обещал.

— Само собой, — ответил Крониаманталь.

XI. ДРАМАТУРГИЯ

На следующий день Крониаманталь пошел к Театрам, они собрались у г-на Жадюля, финансиста. Крониаманталю удалось добиться, чтобы его пропустили, дав на лапу и своему, и чужому{130}. Он без робости вошел в зал, где собрались Театры, их пособники, их наемные убийцы и их приспешники.

Крониаманталь

Господа Театры, я пришел, чтобы прочесть вам мою пьесу «Иексималь Желимит».

Театры

Будьте любезны, подождите немного, сударь, пусть вас познакомят сначала с нашими правилами. Вы теперь с нами, среди наших актеров и наших авторов, наших критиков и наших зрителей. Слушайте внимательно и по возможности молчите.

Крониаманталь

Господа, благодарю вас за оказанный мне сердечный прием, я уверен, что учту, все, что услышу.

Актер

Пусть облетят слова, как облетают розы.О мне милы мои ме…ме…метемпсихозы,Мил Фок, и мил Протей, и их метаморфозы…{131}

Старый режиссер

Вы помните, мадам? Снежный вечер в 1832 году, заблудившийся незнакомец стучит в двери виллы, расположенной на дороге, ведущей из Шантебуна в Сорренто…

Критик

Сегодня, для того чтобы пьеса имела успех, важно отсутствие подписи автора.

Вожак медведей — своему мишке

А ну, лентяй, на лапы вставай…

Замри… Умри… Благодари…

Польку танцуй… Мазурку давай…

Хор выпивох

Напиток красенИ тем прекрасен,Коль можем пить,Тому и быть.

Хор едоков

К столам накрытым!Что до поры тамЛежало, глядь —Сжевала рать.

Выпивохи

Тот рожей красен,Кто может пить,И тем прекрасен.

Р.Д..РД К.ПЛ.НГ{132}. Актер, актриса, авторы зрителям

Плати! Плати! Плати! Плати! Плати! Плати! Плати!