Группа первая, rh (+). Стабильное неравновесие (сборник) - Александр Звягинцев

– Опомнитесь, парни! – подал голос американец и демонстративно уселся на камень. – Вы же знаете русскую пословицу: выше своей головы не прыгнешь… Реальность такова, что моджахедов вам надо ждать здесь, чтобы сдаться на их милость.

– Ха-ха! – отозвался Бурлак. – По небу ворона летела, а у Яшки Рыжего корова тройню принесла…

– Какую тройню? – удивленно спросил американец.

– Рыжую, – уточнил Алан.

– А-а, русская шутка! – не сразу догадался американец и повернулся к Сарматову. – Несмотря ни на что, со своей стороны я даю вам слово офицера, что сделаю все возможное для сохранения вашей жизни. В конце концов, вы выполняли приказ и только. Поверьте, слово полковника ЦРУ Соединенных Штатов для вождя моджахедов Хекматиара очень много значит…

– Отказалось от тебя твое ЦРУ, полковник, не понял еще? – сорвавшись на крик, бросил ему в лицо Сарматов. – И наша Контора на нас и тебя положила большой член. Встать! Шагом марш! – со злостью дернул он цепь наручников.

– А если не встану, то?..

– Пристрелю, – процедил Сарматов, прислушиваясь к конскому ржанью и топоту копыт, долетевшему со стороны зубчатой скалы.

Понимая, что он не задумываясь выполнит свою угрозу, американец пожал плечами и потащился вслед за ним в чащобу близкой «зеленки».

– Не робей, янки! – обгоняя американца, усмехнулся Алан. – Осетины и русские говорят: живы будем – не помрем.

– Крейзи вы все! – прохрипел тот. – Не русские офицеры вы, а взбесившиеся мазохисты, мать вашу!..

– О-о, вот это музыка! – заметил Бурлак. – А еще что-нибудь эдакое, с вывертом, слабо, а?.. Давай-давай, не стесняйся, отведи по русскому обычаю душу, авось полегчает…

Американец сердито отвернулся. Чащоба встретила их настороженной тишиной: ни пения птиц, ни надоедливого скрипа цикад, ни трубного оленьего рева. Перепуганное бомбежкой зверье попряталось в норы, разбежалось и разлетелось кто куда, подальше от людей. Скоро оранжевое закатное солнце опустится за размытые голубым маревом скалы, и на «зеленку» сразу навалится густой липкий мрак. Лишь горящие по изломанным берегам реки деревья да тлеющие на камнях остатки вертолета напоминали о недавно разыгравшейся здесь трагедии.

Подмосковье. Завидово

12 июня 1988 года

Над болотным утренним туманом гремели ружейные залпы. Стайки уток метались от берега к берегу в тщетной надежде укрыться от грохота выстрелов и вездесущей дроби, но увы… Теряя перья, они одна за одной шлепались в воду, а оставшиеся шарахались в сторону пойменного луга, чтобы и там напороться на смертоносный огонь.

Человек в сером костюме довел генерала Толмачева почти до болотины. Кивнув на кусты, он отступил на шаг и будто растворился в клубах тумана. Генерал раздвинул кусты и отшатнулся – огромный, чепрачного окраса бладхаунд, злобно раздувая висящие полотенцами брылы, напружинил задние ноги для прыжка…

Его хозяин, напряженно всматривавшийся в стайку резиновых подсадных уток у торчащей из воды осоки, бросил на генерала косой взгляд и негромко, но властно скомандовал:

– Абрек, стоять! Брата Сергея не узнал, что ли?!

Пес сразу потерял к генералу интерес и лег к ногам хозяина. Зато из недалекого шалашика пулей выскочил темно-шоколадный сеттер и, не церемонясь, кинулся лизать гостя прямо в нос. Отскочив в сторону, он посмотрел на него озорными глазами, не забывая мести роскошным хвостом по земле, стал повизгивать от своего собачьего счастья.

Его хозяин тем временем поднял коллекционную двустволку и навскидку выстрелил в выпорхнувшую из осоки утиную стаю. Два солидных селезня, растерзанные картечью, плюхнулись в осоку, а сеттер и бладхаунд с радостным лаем бросились за ними в воду.

Лишь приняв из пасти возвратившихся собак окровавленную добычу, хозяин наконец повернулся к гостю. Это был крупный, далеко не молодой уже мужчина с мощной шеей и властным угрюмым лицом. Прищурив серые, стального оттенка глаза, спрятанные за стеклами массивных очков, он некоторое время пытливо всматривался в лицо генерала, потом протянул широкую, как лопата, ладонь.

– Рад видеть тебя, брат! – сказал он и кивнул на собак: – Моя семья вся тут. Твои-то как?..

– Слава богу, живы-здоровы!.. Вот мать наша совсем глухая стала – навестил бы!..

– Заеду!.. Это сколько же ей теперь?..

– Восемьдесят семь, брат!..

Павел Иванович разлил по фужерам коньяк.

– За встречу, ваше превосходительство! – с иронией произнес он.

– Превосходительство! – откликнулся генерал. – А мне вчера, брат, наотмашь по сусалам врезали!

– Хм-м!.. От кого сподобился?

– От капитана! Он с одним лейтенантом из Афганистана через памирские ледники полуживым вышел. Донесение при нем такое было, что кровь в жилах стынет! – ответил генерал и протянул смятые листы бумаги.

Прочитав их, Павел Иванович чему-то усмехнулся и спросил:

– Майор Сарматов – знакомое имя. Не могу припомнить, откуда оно у меня на слуху…

– Мы его к Звезде Героя представляли, но, как говорит мой адъютант, мимо денег.

– Нас надо понять – его дела не для засветки. Сарматов… Сарматов… А, припоминаю… Это он, кажись, в соседнем с Никарагуа государстве фейерверк устроил?..

– Возможно… Но это далеко не весь его послужной список.

– Вот видишь!.. Тем более никакой огласки быть не должно…

– Павел, мне-то ты хоть можешь сказать, по какой надобности мою лучшую группу под откос пустили? – прервал брата генерал.

– Обстоятельства так сложились, – ответил тот, наблюдая за крикливым утиным семейством, хлопочущим в камышах.

– Как так? – продолжал упорствовать генерал.

– Очень просто… – задумчиво произнес Толмачев-старший. – Политбюро приняло-таки решение об уходе из Афганистана… Встал резонный вопрос: как уходить?.. Можно нанести массированный удар авиацией с аэродромов Союза и, пока афганцы будут очухиваться, уйти. Или, учитывая, что Восток – дело тонкое, уговорить их полевых командиров не стрелять нам в спину – за щедрый бакшиш, разумеется. Если принять первый вариант, то мы получим одни головешки от их городов и кишлаков и визг мировой общественности. Второй вариант тише, надежней и, сам понимаешь, намного дешевле. Но как узнать, кто из их полевых командиров чем дышит?..

– Так вот зачем понадобился американский полковник! – покачал головой генерал. – А я-то голову сломал!..

– Понял наконец? На нем агентура в отрядах «духов»…

– А чтобы ЦРУ не возникало, его надо было захомутать на афганской территории, так?..

– Прорабатывалось несколько сценариев, – пожал плечами Павел Иванович. – Но предпочтение после долгих сомнений все-таки отдали этому… ЦРУ планировало создать проамериканское правительство из самых непримиримых полевых командиров, но, судя по твоему донесению, вопрос с повестки дня теперь снят… Это косвенно подтверждается уступчивостью афганской делегации в Женеве. Матерый цэрэушник из колоды выпал, тоже плюс. Но в целом ты прав – мимо денег!

– Понятно… Меня сейчас другое интересует: куда запропастился наш любовник войны – этот героический майор вместе с американцем? Ни слуху ни духу от него. Одна надежда, что Сарматов – калач тертый… Если только не погиб он, то обязательно выберется, – вздохнул Сергей Иванович и, тряся донесением, вдруг меняя тон, жестко спросил: – Брат, ответь мне на вопрос: почему вертолет на точке рандеву истребителями не прикрыли?

– Все было согласовано с Генштабом, с командованием контингента, – начал объяснять Павел Иванович. – И вдруг накануне звонок из Кремля: «Вы что, мудаки, в Женеве переговоры, а вы на пакистанской границе костер разжигаете!» Вот и весь разговор!..

– А спрос с тебя, брат, ты крайний! – жестко, с нажимом сказал Сергей Иванович. – Задание провалено, группа, считай, погибла, едва не спровоцирован конфликт с Пакистаном, шум на весь мир, перед Наджибуллой пришлось шапку ломать… Да и у американцев лишний аргумент не в нашу пользу.

– Если бы не этот звонок! – воскликнул Павел Иванович, и в голосе его послышалось сожаление.

– Звонки из Кремля к делу не пришиваются, – угрюмо заметил Сергей Иванович, глядя словно сквозь брата.

Тот криво усмехнулся и промолчал.

– Скорее всего, через тебя ко мне подбираются, – вдруг выдал Павел Иванович. – Ведь я Хозяину идею этого задания подкинул…

– О Толмачевых они зубы сломают, сволочи! – выдохнул брат-генерал. – Надеюсь, что ты без драки уйдешь?

– Уйду! – кивнул Павел Иванович. – Уйду по-английски, не прощаясь, но немного позже… Скоро все уйдем…

– Ты?.. В своем уме?.. Кто с небес на грешную землю по своей охоте падал?

– Ваше превосходительство еще не понял, что к чему? – пытливо поглядел в лицо брата Павел Иванович.

– Ты о съездовской говорильне, что ли?

– Там за ширмой подготовки нового Союзного договора фактически произошел сговор. Тот договор, на котором настаивают националы, – это конец Союзу, социализму. А у Хозяина нет политической воли укоротить их самостийные аппетиты.