ДВАДЦАТЬ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ В ДЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ - Волес Диксон

В «Синтаксических структурах» Хомский выделил ряд правил перевода для английского языка. Разрабатывая эти правила, которые называются правилами структуризации предложения, он также создал новую систему записи. Он использовал символы типа ФС и Г для указания на определенные части речи (ФС — фразы существительного, Г — глагол) и стрелку (—») для обозначения перевода предложения из одного состояния в другое. Типичный набор правил структуризации предложения для перехода от основанной на семени языка глубинной структуры предложения конкретно к английской поверхностной структуре мог выглядеть следующим образом (сопровождаю краткими пояснениями). Заметьте, что здесь необходимы лишь шесть правил структуризации предложения.

Глубинная структура предложения —» ФС + ФГ. («Чтобы составить английское предложение, вначале вам нужно разобрать глубинную структуру на фразу существительного и фразу глагола».)

ФС -> Оп + С.

(«Чтобы составить фразу существительного, вам вначале необходимо поставить определение перед существительным».)

ФГ->Г+ФС.

(«Чтобы составить фразу глагола, вы берете глагол и ставите его перед другой фразой существительного».) On —> a, the.

(«Определение в английском языке может быть с а или the).

С —» человек, мяч, собака, дом, кресло и т. д. («Существительным в английском языке может быть любое из вышеперечисленных слов».)

Г —»бить, брать, есть, гнаться и т. д.

(«Глаголом в английском языке может быть любое из вышеперечисленных слов».) Чтобы составить поверхностную структуру предложения «The man hit the ball (Человек ударил по мячу)», нам следует шаг за шагом придерживаться правил структуризации предложения, применяя лишь одно в конкретный момент времени.

Глубинная структура предложения

ФС + ФГ.

Оп + С + ФГ.

Оп + С + Г + ФС.

the + С + Г + ФС.

the + man + Г + ФС.

the + man + hit + ФС.

the + man + hit + On + C. the + man + hit + the + C.

the + man + hit + the + ball. Хотя этот набор правил структуризации предложения был использован для составления поверхностной структуры лишь одного предложения, тот же набор из шести правил, тем не менее, способен произвести бесконечное количество таких же поверхностных структур предложений. Для начала вы можете заменить С любыми существительными, которые есть в вашем словарном запасе. И вы также можете заменить Г любым количеством глаголов, известных вам. Но ваш запас существительных и глаголов конечен, и поэтому данная процедура поможет произвести несколько миллионов разных предложений данной формы. Истинная сила бесконечного производства предложений заключается в том, что фразы существительного встроены во фразы глагола. А так как фразы существительного встроены во фразы глагола, вы можете взять целую фразу существительного the man hit the ball, встроить ее во фразу глагола более высокого порядка и получить что-нибудь вроде lam angry at the man (who) hit the ball (Я сержусь на человека, который ударил по мячу). И это, в свою очередь, можно встроить во фразу глагола высшего порядка, чтобы получилось нечто вроде Sam knows that I am angry at the man (who) hit the ball (Сэм знает, что я сержусь на человека, который ударил по мячу). И это можно встроить во фразу глагола еще более высокого порядка: You saw that Sam knows that I am angry at the man (who) hit the ball (Вы поняли, что Сэм знает, что я сержусь на человека, который ударил по мячу). Правила английского языка не ставят ограничений на то, сколько раз мы можем встраивать фразы существительного во фразы глагола, хотя наша память и может несколько ограничить восприятие и понимание предложения определенной длины. Итак, только с помощью этих шести правил структуризации предложений мы можем создать бесконечное количество поверхностных структур предложений.

Но это еще не все. Существуют правила структуризации предложения для простых предложений. Существуют также правила структуризации для более сложных предложений, включая пассивные виды типа «The ball was hit by man» (дословно — Мяч был ударен человеком) и вопросы типа «Did the man hit the ball?» (Ударил ли человек по мячу?). И так далее. (Вам еще не захотелось посмотреть на засохшие краски?). Хомский составил правила структурирования предложения и для более сложных случаев, но эти правила довольно быстро стали слишком сложными, и, по правде говоря, мне не очень-то хочется лезть в эти дебри. Суть в том, что Хомскому успешно удалось представить правила структуризации предложения для отделения поверхностной структуры предложения от лежащей в основе глубинной структуры. И, что очень важно, они обладают тремя важными качествами: они могут производить бесчисленное количество поверхностных структур; они создают только грамматически верные поверхностные структуры (порой с некоторыми усилиями); и чтобы создать огромное количество предложений, необходимо достаточно малое число этих правил.

Но остаются некоторые досадные проблемы. С одной стороны, просто то, что существование правил структуризации предложений возможно, вовсе не означает, что дети их используют. И все еще остается неразрешенным вопрос — как дети изначально «выращивают» эти правила. Хотя идея Хомского об универсальном семени языка и разрешает изначальную проблему появления языка, она не объясняет, откуда появляются правила сТруктуризации предложений, особые для каждого языка. Но не волнуйтесь, Хомский и тут успел! Он решил эту проблему точно так же, как и первую: заявил, что правила как таковые заложены генетически. И Хомского, в общем-то, не заботила необходимость как-то объяснять систему правил для более чем 6000 языков, так как он думал, что для всех шести тысяч языков, возможно, существует общий набор базовых принципов. Проблема, конечно же, состоит в определении этих принципов.

Легко понять, что могут представлять собой некоторые из этих принципов. Как мы уже убедились, принадлежность к роду является одним из важных качеств во множестве языков мира. Это важно в испанском, французском и итальянском; в английском же и японском — нет. Еще одним примером особенностей языка может быть наличие или отсутствие в нем таких определителей, которые подобны английским the или а. В английском, французском, итальянском и немецком такие определители есть; в японском, китайском, корейском и вьетнамском — нет. Если бы любой язык можно было описать с помощью небольшой группки признаков, вроде приведенных выше (около 500 или больше), было бы резонно предположить, что все они представлены в мозге. В этом случае развитие речи будет лишь следствием того, как определит ребенок, какие именно из пятисот принципов он введет в свой язык. Дитя, например, может повернуть переключатель принадлежности к роду в состояние «включено», если решит, что в его языке будет разделение по полам. Поворачивая переключатель родов в состояние «включено», ребенок может вызвать эффект домино при попытке отграничить те выключатели, которые должны быть включены, от тех, что должны быть выключены. Например, наличие включенного тумблера принадлежности к полу может автоматически предполагать использование в языке определителей. Вы не можете внедрить определители в свой язык, если в нем они просто не используются. Таким образом, одним из последствий перевода тумблера «принадлежность к полу» в положение «включено» может быть автоматическое включение использования определителей. Такая процедура включения и выключения принципов, общих для всех языков, совершенно четко определяет, какой язык будет использовать ребенок.

Ладно, с проблемой, откуда берутся главные принципы языка, мы разобрались — они не выбираются, они появляются до рождения. Но как дети решают, какие из пятисот принципов необходимо активизировать? Мы сейчас говорим о малышах. Они даже шнурков себе еще не могут завязать. Откуда у них такая смекалка, которая позволяет определить, какой тумблер нужно включить, а какой — выключить? Хомский дает ответ и на этот вопрос. Дети не принимают решений, по крайней мере, сознательно. За них это делает их мозг. Но все же и он не принимает решения — он реагирует автоматически на язык, поступающий из окружающей среды. Хомский позже предположил, что в мозг детей встроено устройство, выполняющее одну только эту задачу. Это, возможно, механизм освоения языка, определяющий языковые закономерности в окружающей ребенка среде и автоматически устанавливающий в то или иное положение целый набор переключателей, основываясь на том, что определено в отношении этой языковой среды.

Таким образом, еще одним открытием, принесшим Хомскому честь и славу, было его утверждение о том, что в детском мозге содержится механизм овладения языком (МОЯ) — LAD (language acquisition device). LAD — это биологический орган, задачей которого является лишь определение качеств или принципов языка в окружающей среде ребенка. Определив качества языка в окружающей среде, это устройство активировало те же самые качества в голове ребенка. С помощью этой процедуры появлялась родная речь ребенка. И — конец! Вот вам, в двух словах, вся нативистская теория Хомского о развитии языка. Резюме Хомскому удалось произвести революцию в детской психологии, так как он нашел революционный способ объяснения появления речи у детей. Его объяснение основывается на врожденных языковых структурах — «семени» языка, которое содержит в себе все возможные принципы всех языков мира, и механизме овладения языком, который отвечает за выбор определенных принципов. Окружающая среда играет достаточно тривиальную роль в теории Хомского и используется лишь как источник сырых языковых данных, делая их, таким образом, доступными для механизма овладения языком.