Голем из будущего. Еврейский "крестовый" поход - Александр Баренберг

Кузнец Давид, хоть и с самого начала относившийся ко мне с уважением, не слишком одобрительно, со здоровым консерватизмом уверенного в своих умениях мастера, взирал на процесс коренной переделки его кузни. Однако, убедившись в высоком качестве получаемого металла, сменил точку зрения и заинтересовался. Он был неглупым и быстро схватывающим новое человеком, поэтому я стал потихоньку объяснять ему и теорию. Гораздо лучше, если твой помощник знает, что делает, а не слепо следует твоим указаниям!

Таким образом, к марту у меня в распоряжении оказались достаточно продвинутые технологические возможности и время для их использования. Тогда я вплотную занялся экспериментами с ракетами и защитным снаряжением. Корпуса ракет получал вытягиванием круглой стальной заготовки в тонкостенный цилиндр, закрытый с одного конца. К открытой стороне заклепками присоединялось отдельно изготовленное сопло, отделенное уплотнителем из тонкой кожаной полоски, уже после загрузки топливного стержня. А в глухом торце сверлилось отверстие, через которое в опять же присоединенный с помощью резьбового соединения конус боеголовки просовывалась заполненная порохом трубочка запала. Головная часть оканчивалась острым штырем, чьей задачей было втыкаться в цель, удерживая боеприпас там до взрыва. Который, учитывая свойства черного пороха и конструкцию запала, мог произойти как немедленно, так и по прошествии многих секунд. А к корпусу крепились немаленькие стабилизаторы, необходимые для компенсации неравномерного истечения реактивной струи из сопла.

Работало это так: топливный стержень поджигался со стороны сопла и начинал гореть. Спресованный порох, как известно, не взрывается, а горит на поверхности. В данном случае — на поверхности торца стержня. Так и сгорает, отправляя в сопло раскаленные продукты сгорания, до противоположного торца. Там огонь поджигает запальный шнур, рассчитанный, в зависимости от предполагаемого профиля полета, на определенное время горения. Только таким неудобным способом — детонатора-то нету, я мог добиться того, чтобы боеголовка не взрывалась сразу после окончания активной фазы полета. То есть, применяя ракету по позициям противника вкручивали боеголовку как есть, с максимальной длиной шнура, и тогда она летела на полную дистанцию и только там взрывалась. А если требовался взрыв при прямом попадании, например — при стрельбе по кораблю противника, то шнур обрезали почти под корень. Были и промежуточные позиции, размеченные прямо на шнуре.

Испытания показали, что мои способности ракетостроителя на высоте. Только раз изделие взорвалось сразу после пуска, но благодаря принятым мерам безопасности, никто не пострадал. Дефект, вызвавший взрыв, устранили. Точность тоже оказалась удовлетворительной. Большего на этом порохе все равно не добиться. Ракету я спроектировал относительно небольшой — вес три кило, из них полтора весила боеголовка. При пуске прямой наводкой активный участок полета занимал около ста пятидесяти метров. Такая дальность даже являлась излишней, потому что из-за малой устойчивости попасть в цель типа «небольшой корабль» можно было рассчитывать только до дистанции метров в семьдесят-восемьдесят. И то — при удаче. При запуске же по навесной траектории максимальная дальность выстрела составляла около пятисот метров и на этой дистанции все выпущенные ракеты попадали в круг радиусом метров сорок. Что являлось очень неплохим показателем.

Толщину стенок головной части я подобрал с тем, чтобы получить универсальный осколочно-фугасный эффект, более-менее подходящий для любого типа цели. А в порох добавил немного магния, для лучшего зажигательного эффекта. Пуск же осуществлялся с ручной направляющей, оснащенной отражающими реактивную струю экранами и прицельным приспособлением.

Глава 7

Но самой первой продукцией нового «завода» стало, все же, менее революционное изделие — арбалет. Его отличал от местных образцов, прежде всего стальной лук из специально изготовленной мной стали с повышенным содержанием углерода, придававшим ей хорошие пружинные свойства. Поверхность его плечиков отшлифовали до зеркального блеска во избежание преждевременного усталостного разрушения. И тетива была сделана из неизвестного пока здесь материала — стекловолокна. Я смог получить его в небольших количествах в стеклодувной мастерской, изготовив у себя стальную пластинку с миниатюрными отверстиями. Это было непросто, но я так подобрал глубину сверления, что вершина конуса инструмента лишь чуть-чуть показывалась с нижней стороны пластины, оставляя отверстие диаметром в несколько сотых миллиметра. Вряд ли тут кто-то сможет повторить подобный фокус, даже если будет знать зачем. Так что стекловолокно останется моим эксклюзивным ноу-хау.

Ложе арбалета выполнил из хорошего дерева, в форме привычного винтовочного, оснастив его нормальным эргономичным прикладом и курком. Все это уменьшило размеры оружия и сделало его более мощным по сравнению с продукцией местных оружейников. Но при натяжении тетивы в сотню килограмм взвести его руками или даже крючком с блоком не представлялось возможным. В одной из ставших регулярными — не менее раза в две недели, «побывок» в своем времени, просмотрел все придуманные за последующие восемьсот лет механизмы зарядки арбалетов, и мне не понравился ни один. Либо слишком сложно и медленно, либо не обеспечивает нужного усилия. В результате долгих раздумий пришел к компромиссному решению — изменив конструкцию плеч, снизил нагрузку до восьмидесяти килограмм — в отсутствие сплошных стальных доспехов должно было хватить и этого. А ставить оптический прицел для стрельбы на максимальную дальность в мои планы пока не входило. Хотя бы потому, что изготовление оптики для него — задача на порядок более сложная, чем выплавка линз для очков. В дополнение к снижению силы натяжения добавил хитрый механизм взвода, состоявший из горизонтального рычага, отклонявшегося влево и встроенной в ложе системы из нескольких блоков, с которой рычаг был связан стекловолоконным тросом. Теперь тренированный боец легко мог делать десять-двенадцать выстрелов в минуту.

На ложе установил простейшее прицельное приспособление — мушку и целик, а боеприпасами служили стандартные четырехгранные стальные болты и уже упоминавшиеся стрелы со встроенной гранатой. Освоить новое оружие я заставил всех, в том числе и наемников. Хотя как раз военные профессионалы приняли новинку с энтузиазмом, кроме двоих лучников, имевших половецкие корни и не собиравшихся расставаться с оружием предков. И я их поддержал — лук в умелых руках не менее страшное оружие, чем арбалет. Тренировки, в отличие от занятий с холодняком, я проводил лично, так как имел именно необходимый в данном случае опыт дистанционного боя. Арбалет не так уж сильно в тактическом смысле отличается от винтовки. Я не счел нужным изобретать новые команды, поэтому мои бойцы дружно жали на спуск арбалетов, услышав странный для местного уха приказ: «Огонь!»

Тут надо сказать, что, хотя я привлекал бывших русских дружинников к освоению всего новейшего оружия, технологии его изготовления оставались для них тайной. Я не настолько пока доверял наемникам, чтобы хотя бы частично открывать им такие секреты. Поэтому хода на «завод» у всех них, включая Олега, не было. И вообще, пока я тут никого в деле не проверил, старался ограничить познания всех задействованных в освоении новых технологий лиц узкой специализацией. Даже мой самый ближайший помощник — кузнец Давид, не имел представления о многих вещах. Например — о производстве пороха. В стоящий отдельно пороховой цех его не пускали. Я не параноик, но мне не надо, чтобы кто-то вдруг начал свою игру. Или помог, пусть невольно, начать кому-либо другому.

Изготовление арбалетов произошло очень вовремя — в середине апреля уже нового, тысяча двести третьего года, нам с Цадоком пришлось отправиться в короткую поездку в Штутгарт. Проживавший там глава местной общины, известный торговец тканями и мехом, заинтересовался нашим предложением о караване в Египет и нам следовало прибыть для того, чтобы окончить переговоры и забрать товар с сопровождающими. Товар-то компактный, но дорогой — как раз то, что надо. Не железные полуфабрикаты, которые нам предлагали тащить через море до этого! Так как у большей части моего отряда защитное вооружение пока отсутствовало и у них имелся плотный график тренировок, а по словам Цадока дорога была сравнительно безопасная, решил взять с собой только семерку галицийцев. Тяжелое оружие, вроде ракет, проходивших последние испытания, тащить тоже не видел смысла, поэтому из новинок взяли только арбалеты, стрелы с пороховым зарядом к ним и ручные гранаты.

Путь до Штутгарта налегке занял всего три дня. Еще день в городе — я сильно спешил, оставалось много нерешенных проблем дома, и, утряся все вопросы, мы, прихватив три телеги с товаром, отправились обратно. До неприличия поспешно, наверное, но в гостях меня по старой, как мир, еврейской традиции попытались женить и, чтобы не оскорблять нового торгового партнера отказом, пришлось сослаться на неотложные дела и ретироваться, пообещав вернуться к вопросу «потом». Хотя дочка купца, которую мне сватали, выглядела вполне на уровне, и глазками стреляла очень завлекательно, но жениться в третий раз я не соглашусь даже на первой красавице мира! Что того, что этого.