Испытание Раисы („Красный кабачок“) - Александр Соколов (1840-1913)

Вначале Раиса навещала старика просто по своей доброте, но потом заметила, что рассказы его стали интересовать ее...

Тихон знал родителей Валериана и рассказывал ей про них тысячу неизвестных для Раисы мелочей.

Потом у нее появилась мысль заставить его рассказать про умершего Марсова, но первая ее попытка не увенчалась успехом.

— Марсов? — спросил старик, и нервная дрожь пробежала по его телу. — Покойный барин Марсов? Да успокоит Господь душу этого бедного барина! Матушка, как я тебя прошу-то! Вылечи меня, чтобы я пошел на богомолье!.. Вылечи меня, не то Бог не помилует такого грешника, как я!

Напоминание ли о Марсове или перелом болезни к худшему подействовали на старика, только в последующие дни Тихон чувствовал себя так плохо, что Раиса думала, что он умрет. Из осторожности она не возобновляла разговора о Марсове, оберегая от волнения слабые силы старика.

Терпение ее было вознаграждено: через несколько дней Тихону стало лучше.

Был конец мая...

Соловьи распевали по вечерам в роще среди свежей зелени и цветущих кустов.

В один из таких благоухающих вечеров Раиса получила письмо и — удивление! — адрес был написан рукой Валериана.

Фаддей, подавая письмо на серебряном подносе, дрожал... Сама Раиса изменилась в лице, прочитав свое имя на конверте...

Она некоторое время рассматривала красную сургучную печать: это был оттиск посланной ею печатки.

Фаддей незаметно вышел.

Оставшись одна, Раиса взглянула на портрет графини, и ей показалось, что он глядел на нее ласково и ободряюще.

Раиса решительно сломала печать и вынула сложенный пополам лист.

Это действительно был почерк ее мужа. Она провела рукой по глазам и прочла:

„Сударыня!

Сестра Елена уведомила меня о вашем участии к ее сыну и об оказанной вами услуге. Подчиняясь ее желанию, прошу вас принять благодарность за все сделанное вами! Примите также выражение благодарности за ваши исправные посылки и заботы об имениях, принадлежащих вам, память о которых будет мне постоянно дорога.

Валериан Грецки“.

И только!..

Письмо выпало из рук Раисы...

Только это письмо, вежливое, холодное, пренебрежительное, почти дерзкое было наградой за труды и заботы Раисы в течение пятнадцати месяцев тяжких испытаний! Наградой за тайную любовь, за пролитые слезы!.. К чему служит ее жертва, принесенная неблагодарному? Ее любовь, соединенная с глубокой нежностью, беспрестанно держала сердце Раисы в далекой Сибири...

Долго слезы молодой женщины падали на письмо, пропитанное ароматом подушечек, присланных Раисой вместе с бельем...

Однако портрет свекрови все еще улыбался ей.. Раиса встала и подошла к окну... Солнце садилось позади деревьев точно так же, как и в первый день ее приезда. Тот же аромат зелени и весенних цветов!

Грусть Раисы перешла в отчаяние.

Целый год и так мало успеха!.. Если так будет продолжаться, сколько потребуется лет безмолвной преданности, чтобы смягчить гнев Валериана?.. Когда узнает она, кто совершил насилие, воспоминание о котором жгло ее, как каленым железом?!

— Никогда, никогда! — с отчаянием воскликнула молодая женщина. — Он сам сказал: „Никогда!“

Фаддей тихо вошел в комнату под предлогом предложить чаю. Он безмолвно стал у дверей. Раиса повернулась к нему с опечаленным лицом, залитым слезами, и с письмом в руке.

— Значит, барин уже не так сердит на вас, если написал, — заметил Фаддей так скромно, что слова его нельзя было признать навязчивыми и неуместными.

— Он все еще сердит, — вздохнула Раиса, — но Богу известно, что я не желаю ему зла!

— Если он вам пишет, то он не сердит, — продолжал Фаддей с прежней скромностью. — Грецки все таковы, сударыня! Это не упрямство, смею сказать, это...

— Гордость! — докончила Раиса.

Фаддей молча кивнул головой.

— Барин, должно быть, был очень доволен тем, что написала ему Марсова, если решился отвечать! Он ведь не благодарил ни за деньги, ни за остальное...

Раиса внимательно слушала старого слугу.

— Ты думаешь, что он был доволен? — спросила она, помолчав.

— Я уверен, что в душе он вам благодарен, но не желает этого высказать! Впрочем, Господь велик, а жизнь долга! Мне думается, что веселые дни еще вернутся! Слышали вы, что скоро будет свадьба в царской фамилии?

— Да, — ответила Раиса, побледнев.

— Петербургские господа и барыни пошевелятся немного, и я думаю, что наши сосланные получат помилование.

При мысли о возвращении Валериана радость и ужас одновременно охватили Раису. Если он вернется, то, по всей вероятности, с проклятием к ней, своей жене...

Если же терпение и преданность Раисы обезоружат его, то могут сбыться предсказания Фаддея и веселые дни вернутся...

Раиса, спустившись в сад, вошла в тень березок, расположенных посреди парка. Вечером шел дождь. Белые кисти двойных цветов боярышника, окаймлявшего дорожки, склонялись к земле и, роняя редкие капельки дождя, производили легкий, приятный шум. Два соловья перекликались вдали, и их увлекательное пение унесло Раису далеко от мира слез...

Долго ходила она, слушая их пение... Капли дождя падали на ее лицо, но она ничего не замечала, вдыхая запах свежей зелени и все более воодушевляясь мечтами.

„Нет, ничего еще не потеряно“, — думала она. Прошлый год служил преградой всему! Теперь она имеет друга в лице своей свояченицы, союзника в старом Фаддее... Валериан написал ей...

„Это, положим, был лишь знак простой вежливости, но все-таки это был первый шаг к переписке. Она может отвечать... О, если бы она смела, как бы она ответила!..“

Гуляя под деревьями, Раиса мечтала о письме к своему мужу, и вот ее мечты:

„Вы правы, презирая меня, так как я сделала вам столько зла, сколько в состоянии принести женщина мужчине, но вместе с тем я желаю вам только добра! С тех пор, как получила ваше кольцо, и в особенности с тех пор, как я потеряла отца, я думаю только о вас! Ваше счастье мне в тысячу раз дороже моего собственного.

Если я нужна вам, я готова быть вашей рабой, вашей преданной служанкой! Если же вы все равно не хотите меня, я уйду с вашей дороги, пожелав вам от души счастья!“

Вот в таком роде хотелось бы Раисе написать тому, кто числился ее мужем, но... увы! Это были лишь мечты...

35.

Так прошло еще немного времени, которое в заботах о благополучии „низшей братии“ проходило незаметно для Раисы.

Однажды она была занята проверкой счетов по имению, как вошел Фаддей и доложил о приехавшей гостье — Персиановой.