Остров Вальгалла - Сергей Самаров

У курсантов настроение было, понятно, не самое лучшее. Кто-то думал, что карабин мог сорваться и во время его прыжка, кто-то был счастлив, что карабин сломался до того, как подошла его очередь прыгать. Но те, кто не прыгал и на крыше не старался прорваться без очереди, чтобы шагнуть с края, даже высказывали обиду, что им не пришлось прыгнуть и теперь невозможно будет вспоминать о самом сильном и волнительном моменте обучения в школе «Вальгалла». И вообще получалось, что в школу они пошли только ради роупджампинга, а все остальное их интересует постольку-поскольку.

Станислав заранее знал, что все так и будет. Так случалось даже среди курсантов военного училища, когда несколько человек из первой партии успели прыгнуть с парашютом, а потом прыжки прекратили из-за налетевшего невесть откуда ветра. Подобные сожаления вообще свойственны человеческой натуре. Хотя странно было слышать их после гибели одного из курсантов. И вообще эта гибель против воли связывалась с гибелью подполковника Вальцеферова. Даже при том, что взаимозависимости не просматривалось ни в череде событий, ни в каких-то внешних связях. Но было кое-что настораживающее. Зачем, например, с какой целью было скрывать Вадиму с Александром, что они пришли в «Вальгаллу» вместе? Более того, зачем им скрывать, что один – муж убитой женщины, а второй – ее брат? Цель у них какая-то была, только что это за цель и как она могла повлиять на операцию, проводимую старшим лейтенантом Ратиловым, было непонятно.

Не отметая до конца версию, выдвинутую капитаном Маковеевым, Станислав все же не рассматривал эту версию всерьез. Для того, чтобы собирать себе банду из крутых ребят, Вадиму с Александром следовало не к Ратилову, Валере и Славику обращаться, а к другим, которые были рядом и больше подходили на роль бандитов. Да и никаких криминальных наклонностей ни тот ни другой не демонстрировали. А Александр так вообще не то чтобы скрывал, а не заострял внимания на своем уголовном прошлом. Ни разу словом не обмолвился, хотя повод в общих разговорах возникал, потому что среди курсантов было несколько таких, кто своим прошлым бравировал. Кстати, все они, кажется, уже отсеялись после марш-бросков и перешли в руки охранного предприятия «Тор». И скорее можно было обвинить в создании банды «Тор», а не Вадима с Александром.

Валеру было откровенно жалко, хотя старший лейтенант спецназа ГРУ несколько раз встречался со смертью в бою, но смерть в бою редко бывает нелепой. А здесь пришлось наблюдать нелепую смерть. И даже состояние легкой эйфории, пришедшее после прыжка, не могло улучшить настроения, хотя погиб, казалось бы, совершенно посторонний человек.

Александр шептался с одним из курсантов, потом с другим из тех, кому не удалось прыгнуть. А потом и вовсе отошел в сторону и задумался. И сам на себя мало походил в этой слегка хмурой задумчивости. Занятый собственными мыслями, Станислав все же не выпускал Усольцева из виду и думал, что эта задумчивость неспроста и во что-то должна вылиться. Возможно, даже в какой-то резкий поступок. В этом случае Александра стоило вовремя притормозить и остановить, поскольку он все же является союзником.

Наверное, и Вадим, как самый близкий здесь Усольцеву человек, тоже наблюдал за ним и тоже отметил непривычное для постороннего взгляда поведение. И потому подошел ближе, что-то спросил. Обменявшись несколькими фразами, оба двинулись в сторону рыжебородого Славика. Тот переживал гибель товарища больше всех, ни с кем не разговаривал, сидел на земле в позе врублевского «Демона», обхватив двумя руками колени, и с тоской смотрел перед собой. Вадим что-то тихо спросил, на что Славик сначала пожал плечами, потом его ввалившиеся щеки слегка покраснели, он переспросил, выслушал ответ и стал что-то сам тихо и с видимым сомнением говорить. Похоже было, что решался какой-то важный вопрос. Но решали его без участия Станислава, и потому старший лейтенант активности не проявлял. Но, одновременно наблюдая за теми, кто желал войти с ним в единую группу обоюдной поддержки, Ратилов наблюдал и за остальными. И видел активность майора Базуки, который то в чем-то убеждал следователей, то беседовал тет-а-тет с президентом «Вальгаллы», отведя того в сторону, то звал присоединиться к разговору Счастливого, а потом оба майора задавали неслышные со стороны вопросы отдельным курсантам и снова объясняли что-то полковнику Самохвалову и руководителю группы следователей. И вскоре, словно поддавшись на уговоры, руководитель следственной группы дал команду своей группе поторопиться. Следственные мероприятия были завершены, в микроавтобусы погрузились те, кто на них приехал, и вместе с ними президент школы «Вальгалла» Самохвалов и два охранника, что были с ним на крыше. А курсантов даже не допрашивали, словно они ничего увидеть не могли и вообще не являлись свидетелями. И даже тело погибшего Валеры увезено не было, но был разговор, который все слышали, – за телом вот-вот должна подойти машина из судебно-медицинской экспертизы.

Однако размышлять над случившимся Ратилову времени отпущено не было. Сначала к нему с явным намерением поговорить подошли Вадим с Александром и Славиком. Но не успели они и рот раскрыть, как прозвучала команда, больше похожая на предложение, причем высказано оно было с вызывающей насмешкой.

– Ну, кто еще в штаны не наложил из тех, кто не прыгал, – сказал Базука, – за мной, на крышу, погнали!..

– Что делать будем? – спросил кто-то из курсантов.

– Что и делали. Прыгать… Или вы себе желание уже отбили? Кому отбили, пусть остаются, а остальным можно и попробовать.

– Кто отпрыгал, будут мне помогать, – добавил Счастливый.

Впрочем, для помощи ему остались те же самые два охранника, что и раньше, потому что их в качестве свидетелей не привлекли, поскольку они во время трагедии находились внизу.

– Помогать трупы уносить? – с вызовом спросил Александр, глянув на непрыгавшую группу людей. – Ну и день же выпал! Такую толпу переносить придется…

Счастливый от таких слов даже заулыбался. Ратилов понял почему – майор считал делом чести испугать курсантов. А в этом Александр активно ему помогал. И курсанты явно воспринимали намерение Базуки возобновить прыжки без радости, хотя только недавно высказывали свое расстройство тем, что их до прыжков не допустили.

Тем не менее вяло пошли за майором Базукой к лестнице.

С каким настроением группа поднималась на крышу, Станислав, естественно, не знал, поскольку оставался внизу. Но подъем, как ему показалось, в этот раз был вдвое дольше, чем в первый. Наверное, разбиться никто не торопился, и это было понятно.

В это время на строительную площадку въехал еще один микроавтобус. Надпись на борту говорила сама за себя – «Судебно-медицинская экспертиза». Погибшего курсанта неторопливо осмотрели, составили описание, после чего загрузили на носилки, покрытые куском грязного целлофана, и унесли в машину. Счастливый пошептался о чем-то с патологоанатомом, тот в ответ на вопросы майора пожал плечами, и машина уехала. И все это происходило как-то по-будничному.

– А когда за остальными вернутся? – обратился Александр к Счастливому.

– Они поехали в морге анатомические столы «забивать», чтобы на всех хватило, – невозмутимо ответил майор и посмотрел на крышу. – И что они там тянут?

«Тянули», видимо, по причинам неустойчивости нервной системы, что человеку вообще свойственно. Прыгнуть сейчас, после гибели Валеры, в несколько раз сложнее психологически, чем прыгнуть до этого. Однако Счастливый с Базукой добивались своего. И, пока следственный комитет при прокуратуре и сама прокуратура не вынесли решения на запрет прыжков, решили, видимо, усилить волевой нажим на курсантов. Хотя наверняка теперь проверка страховочной экипировки будет намного тщательней, и в действительности после несчастного случая прыгать даже безопаснее, чем до него. Но перед прыжком на психику давит не способность размышлять адекватно ситуации, а эмоции. И победить в себе эти эмоции человеку сложно.

После первого прыжка все должно стать проще. Но ждать его пришлось долго. И сам Базука с крыши не выглядывал, чтобы поделиться информацией с нижним постом. Наконец как-то суетливо и резко кто-то все-таки прыгнул. Станислав даже не стал скрывать вздоха облегчения, когда закачалась страховка и стало видно, как маятником гасится скорость падения. Прыжок был удачным, и Счастливый с двумя охранниками из «Тора» бросились помогать прыгуну удачно приземлиться.

– Лебедку… – скомандовал майор, и старший лейтенант, стоящий ближе других к пульту, сделал несколько кратковременных нажатий на кнопку со стрелкой, указывающей вниз. И только после того, как прыгуна приняли на руки, надавил на кнопку окончательно, чтобы дать возможность человеку встать на ноги.

– Надо же, живой! – громко удивился Александр.