"Фантастика 2023-129". Компиляция. Книши 1-20 (СИ) - Агишев Руслан

— Первые продолжаем катить, вторые готовь пики! — часть гномов быстро, выполняя уже сотни раз отработанные движения, вытащили со стен прикрепленные там пики с широкими листовидными лезвиями и приготовились тыкать ими в бойницы. — Приготовиться! — сам же он уже разок успел пальнуть из арбалета. — Готовимся! Давай! — заорал он, одновременно выкидывая через верхний люк один из кувшинов. — Дави их! Коли!

Первая из их диковинных повозок, и так внушавшая удивление и страх, отсутствием лошадей, с хрустом врезалась в строй. Тех легионеров, кто просто не успел уйти в сторону, подавило железом колес и зубьями выступающего бампера. Свою лепту в эту сумятицу внесли и резкие удары пик, что словно жало пчелы разило замешкавшихся бессмертных из бойниц.

Это была настоящее месиво! Тесный строй, в котором наступал легион, сыграл с ним злую шутку! Раньше, всегда и везде именно ощущение плеча товарища придавало построению бессмертных силу и мощь удара, но сейчас все изменилось… Сгрудившиеся в тесном строю легионеры не успевали уворачиваться от летящих пик и зубьев, тут же падая на землю окровавленными обрубками. То слева то справа раздавались громкие хлопки взрывов и к первым телам добавлялись вторые и третьи, пораженные осколками самодельных гранат.

Не отставали и танки соседей, вырвавшиеся вперед. С раздававшимся стой стороны гиканьем, огромные повозки давили легионеров не хуже гнилых овощей у фруктов.

Колин радостно завопил, но из его рта раздался лишь хрип. К своему ужасу он почувствовал, что губы не слушаются его. Он не мог вымолвить ни слова. Его руки и ноги также оказались, словно скованные железными оковами.

— Как мечется, как мечется, бедняжка, — раздался где-то рядом с ним нежный и знакомый девичий голос. — Совсем худо ему. А ведь он и от лихорадки не оправился, а тут такое… Бредить ведь начал. Кричал, как бешеный, — дальше голос перешел на шепот. — Какого-то бога войны все звал! Кричал, «дайте им жару, боги войны»! Что это за бог такой, папа? А кто такие танки? Демоны? Колин ведь еще добавлял, «танкам открыть огонь!». Аж жуть, как кричал… Это он так с богами разговаривал? Да, не слышит он ничего. Что ты папа? Это же мой Колин, наш владыка! Ты что? Что ты такое говоришь? Как он может быть богом? — в голосе Амины, а это точно был ее голос, отчетливо послышались нотки удивления, густо замешанного на испуге. — И что? Скала раскололась на две части, а стена превратилась в руины? Но у него же был какой-то порошок… Разве он слабенький? Правда? И такое мог сделать только один из подгорных братьев? Папа… Как же так? Значит, место Колина занял кто-то из Великих? А если это вернувшийся из тьмы Ледяной Владыка? Ты ведь слышал что говорят другие? А если это не один из подгорных богов? Что тогда? Ведь Ледяной Владыка…

Он с трудом поднял голову и еле слышно застонал от пронзившей его боли. «Черт… Это что был сон? Бляха муха! Какие-то танки, повозки, взрывы… И во сне воюю. Охренеть!».

Вцепившись в край лежанки, он медленно поднялся и сел. «А что это еще за голоса? — вдалеке кто-то разговаривал; не все слова ему были понятны, но там явно говорили о нем. — Обо мне ведь разговаривают. Точно! — он на несколько мгновений застыл, вслушиваясь в разговор. — Хрень какая-то. Боги, Ледяной Владыка… Видать, что-то случилось… Мать его! У нас же война! — доходит вдруг до него. — Да, что это такое?! Очнешься, война! Отрубишься, и тут режут и взрывают друг друга!».

Тут Колин уже застонал не сдерживаясь. И, пожалуй, недоумения в этом стоне было гораздо больше, чем жалобы на боль.

— Отец, я что-то слышу, — где-то в темноте загорелся яркий огонек и зашуршали шаги. — Он очнулся, — женский голос звучал с тревогой; это точно была Амина. — … Ты со мной? Я одна боюсь.

Огонек становился все ярче и ярче, пока, наконец, не превратился в большой теплый шарик света вокруг масляной лампы. Держала ее в руках, действительно, его Амина. Вот только выражение ее лица ему определенно не понравилось! На нем отчетливо был виден испытываемый ей страх…

— Колин? — голос ее дрожал, но, видит Бог, он не понимал почему. — Это ты?

«Это ты? Что за дурацкий вопрос? — Колин собрал свои разбредающиеся мысли в одну точку. — И чего ее так трясет? Опять здесь какое-то дерьмо!».

— Ты чего? Не видишь, что-ли, — пробурчал он, слезая с лежанки. — Вроде целый. Ничего не оторвало… Ха-ха-ха, — руками он несколько раз прошелся по груди, животу, проверяя все ли у него на месте. — Угораздило же меня выронить эту чертову гранату, — он снова посмотрел на Амину, уставившуюся на него, как кролик на питона. — Ну, рассказывай, чего там снаружи?

Она продолжала молчать, ни как на него не реагируя.

— Нас разбили? Шаморцы в городе? — теряя терпение, снова и снова задавал вопросы он. — Нет? — та молча то качала головой, то кивала; и было совершенно непонятно, что она хотела этим сказать. — Мы что-ли их разбили? Черт! — потеряв терпение, прикрикнул он на съежившуюся девушку. — Да, скажи ты хоть слово!

Однако тут из темноту, до которой не доставал свет лампы, вышла плотная фигура. Это был Тимбол, его правая рука, командующий их секретным оружием — тяжеловооруженной, в полном смысле этого слова, пехотой.

— Я отвечу на все вопросы, Владыка, — едва свет осветил монументальную фигуру отца Амины, как он без всяких колебаний опустился на колено. — …

«Бог мой! И это Тимбол?! Это старый добрый Тимбол, во взгляде которого постоянно читалось сомнение в моих сила?». От удивления Колин чуть язык не проглотил. «Где этот уверенный голос, в котором не было ни капли сомнения? А поклон?! Да, его все время коробило от него! Всякий раз, казалось, что это не он кланяется, а ему кланяются… Нет… Здесь определенно что-то случилось… Надо во всем этом разобраться!».

— Давай, — он спрыгнул на каменный пол и взял из рук Амину лампу. — Показывай и рассказывай, а то у меня от всего этого голова пухнет… Да, сон еще какой-то дурной снился. Все кругом взрывается, грохочет, стреляете.

При этих, казалось, ничего не значащих словах, Тимбол вздрогнул. Его плотная фигура, это ожившая каменная статуя, вдруг словно съежилась в размерах, став какой-то сгорбленной и жалкой… Откуда, тогда Тимуру было знать, что его слова про сон, самый обыкновенный сон, произведут такой эффект? Он просто даже предположить не мог, что гномы крайне редко видят сны, а тем более их запоминают. А способность видеть во сне какие-то связные сюжеты, вообще, считалась чуть ли не божественной способностью. Именно через сон, говорили старейшины, Подгорные Боги разговаривают со своими детьми… Словом, сказанное Колином про увиденный им сон, чуть совсем не лишило Тимбола языка.

— И, давай выйдем, на свежий воздух. А то душно мне что-то, — Колин уже махнул рукой, перестав обращать на все эти странности; сейчас он просто хотел вдохнуть глоток свежего морозного воздуха, ну а потом узнать все новости. — И ты молчишь, смотрю.

Тимбола, все же прорвало, и случилось это ближе к выходу из подземного города.

— Мы выстояли, Владыка, — с гордостью начал он, ведь это была и его заслуга. — Нога ни одного из этих ублюдков не ступила на священную землю клана. Но разве могло быть иначе?

Скептически хмыкнув в ответ на эту тираду, Колин с силой толкнул тяжелый створки дверей. Массивные деревянный створки, густо оббитые черным металлом, нехотя распахнулись, бросая в лицо выходящих гномов морозный воздух и тучу мелкого жесткого снега.

— У нас тут зима…, — отплевываясь от осыпавшего его снега, проговорил Тимур и сразу же издал удивленный вопль. — Мать моя… Что это такое?

Прямо на него смотрел СНЕГ! Вот именно так — снег с большой буквы «С»! Там где еще недавно был широкий проход на площадь «стоял» плотный серо-белой снег примерно в метровой высоты. В снегу были вырублены аккуратные ступеньки, ведущие наверх, к свету и морозу…

— Нормально девки пляшут, — Колин, не оборачиваясь на Тимбола, полез по ступенькам вверх и вдруг на последней из низ покачнулся, чуть не свалившись назад. — Б-ть! Да что же это такое?! Я, что неделю что-ли валялся?