Балтийские комбинаторы - Константин Николаевич Буланов

на пальцах, сколько и каких кораблей будут вынуждены списать и продать, либо же утилизировать, их главные конкуренты. А именно — англичане с американцами. Если по количеству броненосцев Германская империя, благодаря покупке русских кораблей, хоть как-то приблизилась к флоту англичан, имея 38 вымпелов подобного класса против 43, то с броненосными крейсерами дело все равно обстояло грустно — превосходство противника выходило троекратным. Причем сражаться в колониальных водах предстояло бы именно этим, устаревшим и количественно уступающим врагу кораблям. Тут-то и выходило на первое место одно из предложенных русскими ограничений — по максимальному количеству судов водоизмещением свыше 10000 тонн для флота каждой из существующих стран. Так если островитяне могли набрать всего 15 своих броненосных кораблей, не превышавших данный лимит или находившихся очень близко к нему, то у немцев их имелось уже 17 штук, что заставляло играть мир совершенно иными красками. Особенно учитывая тот факт, что из этих 17 штук дюжина являлась броненосцами. Пусть не самые новые и не сильно мореходные, но по калибру орудий и толщине брони они явно превосходили наименьших представителей семейства английских броненосных крейсеров. Причем, никто ведь не мешал вложиться в перевооружение этих старичков, поскольку ограничение калибра орудий было предложено ввести лишь для новых кораблей схожего или меньшего водоизмещения. Но что выглядело особенно приятно — американцам пришлось бы отказаться от абсолютно всех своих броненосных крейсеров, если бы они пожелали сохранить броненосцы. Слишком уж крупными они были вынуждены делать корабли подобного класса в силу отдаленности своего континента от основных торговых путей Евразии и колонии на Филиппинах. Правда, идея обладать на треть меньшим количеством линейных кораблей, нежели предлагалось иметь британцам, не добавляла Вильгельму II особого энтузиазма. Не для того он столько лет вел гонку вооружений, чтобы в конечном итоге остаться позади. Хотя, пусть даже для самого себя вынужден был признавать, что Германия уже начала проигрывать в данном состязании. Так на два десятка готовых и строящихся дредноутов англичан его страна смогла ответить лишь пятнадцатью своими кораблями схожего класса, для трети которых даже британские броненосцы типа «Лорд Нельсон» являлись равными противниками. А ведь островитяне построили их в количестве полудюжины! И всей этой полудюжины могло в одночасье не стать, впрочем, как и остальных десятков броненосцев. Что подкупало, поскольку без них «лайми» были бы вынуждены отсылать к своим колониями, а также держать в Средиземном море какую-то часть новейших линейных кораблей. Тем самым у «Флота открытого моря» появлялся не иллюзорный шанс сойтись с «Грандфлитом» в генеральном сражении, как равный с равным. О, да! От подобных мыслей настроение кайзера стремительно поднималось вверх, и он в порыве эмоций вскакивал со своего кресла, после чего начинал практически бегать туда-сюда по кабинету, надумывая себе одну победную реляцию за другой. Дело оставалось за малым — стрясти с русского племянника чего-нибудь стоящее за свое согласие, да пристроить по хорошей цене почти четверть сотни высвобождающихся кораблей. Если, конечно, все остальные тоже дадут свое согласие на озвученное предложение. И в первую очередь — англичане.

Понимание того, что решение данного вопроса в положительном ключе зависит именно от Лондона, имелось в Санкт-Петербурге изначально. Все же озвученное предложение являлось сильнейшим ударом по их двухдержавному стандарту, который англичане выстраивали, начиная с 1889 года. Но у правительства Российской империи имелась более чем лакомая «морковка» для пэров и лордов. Союзный договор. Именно то, чего столь страстно желали в Великобритании в преддверии большой европейской войны, было предложено им взамен за отказ от подавляющего превосходства в военно-морских силах.

С одной стороны подобное предложение отдавало откровенным бредом. Кто бы в здравом уме желал ослабления сил своего союзника накануне войны? Вот только назвать Россию и Англию настоящими союзниками можно было лишь теоретически, поскольку на практике каждая из этих двух империй имела непреодолимое желание развалить своего визави чужими руками. Причем ныне оба монарха делали ставку на Германию, как идеального исполнителя их планов. И вот тут предложение русской стороны начинало играть на руку именно Российской империи. Мало того, что с Балтики должны были исчезнуть все немецкие броненосцы, тем самым здорово облегчая жизнь командующему Балтийским флотом, так вдобавок немцы получали отличный шанс побороться за власть в Атлантике, дабы открыть своим сухопутным войскам морской путь к африканским колониям, за власть над которыми фактически и велась борьба.

В Париже, кстати, тоже были совсем не против столь значительного сокращения Английского флота. Союзный договор союзным договором, но конкуренции за колониальные владения еще никто не отменял. А с более чем втрое сократившимся линейным флотом Великобритании предстояло куда чаще прислушиваться к пожеланиям иных колониальных держав, включая саму Францию. Тем более что предложенные российской стороной пропорции владения линейными кораблями практически не затрагивали существующий флот Третьей республики, едва дотягивающий до отведенных ему рамок. Так если англичанам предлагалось ограничить свои линейные силы двумя дюжинами кораблей водоизмещением свыше 10000 тонн, то для России, Франции, Германии и Соединенных Штатов Америки таковое ограничение предлагалось установить в пропорции 2/3 от английской квоты. Италии, Китаю и Австро-Венгрии настойчиво советовали ограничиться владением лишь дюжины кораблей подобного класса, тогда как доля каждого из прочих государств не должна была превышать полудюжины. Ради такого дела в Санкт-Петербурге даже выявили готовность снять ранее наложенное на Императорский Японский Флот ограничение. Ведь для тех же немцев с англичанами следовало создать рынки, куда они могли бы продать свои лучшие броненосцы по достойной цене, чтобы не пускать их на иголки. И те же Япония, Китай, Османская Империя, Греция, вполне могли получить банковские кредиты на выкуп части этих кораблей, одновременно лишая себя возможности финансировать покупку полноценных дредноутов.

Сказать, что обсуждения возможного сокращения корабельной группировки «Королевского флота» вышли горячими, значило не сказать ничего. Причем, что внутри страны, что в переговорах с российской стороной. Да, флот являлся материальным олицетворением самой гордости англичан, и в глазах немалой части населения Туманного Альбиона виделось преступлением против империи и народа пускать его под нож. С другой же стороны, именно богатейшие слои страны с удовольствием поддержали данную инициативу. В этом не было ничего удивительного, поскольку именно из их кармана начали изымать средства потребные для закрытия бюджетного дефицита образовавшегося в результате увеличения затрат на флот. Вполне естественно, что это не пришлось им по душе, поскольку платить налоги не любил никто и никогда. Особенно, если эти налоги являлись дополнительными. Армейское лобби опять же всецело выступало за перераспределение бюджетных средств именно в их пользу. Впрочем, в 1910 году ничего так и не решилось. В