Мир Полудня (сборник) - Аркадий и Борис Стругацкие

Антон пожал плечами.

– Кто же уходит громко?

– Я, кажется, все-таки нашумела,  –  озабоченно сказала Анка.  –  Я уронила таз  –  и вдруг в коридоре шаги. Наверное, Дева Катя  –  она сегодня в дежурных. Пришлось прыгать в клумбу. Как ты думаешь, Тошка, что за цветы растут на этой клумбе?

Антон сморщил лоб.

– У тебя под окном? Не знаю. А что?

– Очень упорные цветы. «Не гнет их ветер, не валит буря». В них прыгают несколько лет, а им хоть бы что.

– Интересно,  –  сказал Антон глубокомысленно. Он вспомнил, что под его окном тоже клумба с цветами, которые «не гнет ветер и не валит буря». Но он никогда не обращал на это внимания.

Анка остановилась, подождала его и протянула горсть земляники. Антон аккуратно взял три ягоды.

– Бери еще,  –  сказала Анка.

– Спасибо,  –  сказал Антон.  –  Я люблю собирать по одной. А Дева Катя вообще ничего, верно?

– Это кому как,  –  сказала Анка.  –  Когда человеку каждый вечер заявляют, что у него ноги то в грязи, то в пыли…

Она замолчала. Было удивительно хорошо идти с нею по лесу плечом к плечу вдвоем, касаясь голыми локтями, и поглядывать на нее  –  какая она красивая, ловкая и необычно доброжелательная и какие у нее большие серые глаза с черными ресницами.

– Да,  –  сказал Антон, протягивая руку, чтобы снять блеснувшую на солнце паутину.  –  Уж у нее-то ноги не пыльные. Если тебя через лужи носят на руках, тогда, понимаешь, не запылишься…

– Кто это ее носит?

– Генрих с метеостанции. Знаешь, здоровый такой, с белыми волосами.

– Правда?

– А чего такого? Каждый малек знает, что они влюблены.

Они опять замолчали. Антон глянул на Анку. Глаза у Анки были как черные щелочки.

– А когда это было?  –  спросила она.

– Да было в одну лунную ночь,  –  ответил Антон без всякой охоты.  –  Только ты смотри не разболтай.

Анка усмехнулась.

– Никто тебя за язык не тянул, Тошка,  –  сказала она.  –  Хочешь земляники?

Антон машинально сгреб ягоды с испачканной ладошки и сунул в рот. Не люблю болтунов, подумал он. Терпеть не могу трепачей. Он вдруг нашел аргумент.

– Тебя тоже когда-нибудь будут таскать на руках. Тебе приятно будет, если начнут об этом болтать?

– Откуда ты взял, что я собираюсь болтать?  –  рассеянно сказала Анка.  –  Я вообще не люблю болтунов.

– Слушай, что ты задумала?

– Ничего особенного.  –  Анка пожала плечами. Немного погодя она доверительно сообщила:  –  Знаешь, мне ужасно надоело каждый божий вечер дважды мыть ноги.

Бедная Дева Катя, подумал Антон. Это тебе не сайва.

Они вышли на тропинку. Тропинка вела вниз, и лес становился все темнее и темнее. Здесь буйно росли папоротник и высокая сырая трава. Стволы сосен были покрыты мхом и белой пеной лишайников. Но сайва не шутит. Хриплый голос, в котором не было ничего человеческого, неожиданно проревел:

– Стой! Бросай оружие  –  ты, благородный дон, и ты, дона!

Когда сайва спрашивает, надо успеть ответить. Точным движением Антон сшиб Анку в папоротники налево, а сам прыгнул в папоротники направо, покатился и залег за гнилым пнем. Хриплое эхо еще отдавалось в стволах сосен, а тропинка была уже пуста. Наступила тишина.

Антон, завалившись на бок, вертел колесико, натягивая тетиву. Хлопнул выстрел, на Антона посыпался какой-то мусор. Хриплый нечеловеческий голос сообщил:

– Дон поражен в пятку!

Антон застонал и подтянул ногу.

– Да не в эту, в правую,  –  поправил голос.

Было слышно, как Пашка хихикает. Антон осторожно выглянул из-за пня, но ничего не было видно в сумеречной зеленой каше.

В этот момент раздался пронзительный свист и шум, как будто упало дерево.

– Уау!..  –  сдавленно заорал Пашка.  –  Пощады! Пощады! Не убивайте меня!

Антон сразу вскочил. Навстречу ему из папоротников, пятясь, вылез Пашка. Руки его были подняты над головой. Голос Анки спросил:

– Тошка, ты видишь его?

– Как на ладони,  –  одобрительно отозвался Антон.  –  Не поворачиваться!  –  крикнул он Пашке.  –  Руки за голову!

Пашка покорно заложил руки за голову и объявил:

– Я ничего не скажу.

– Что полагается с ним делать, Тошка?  –  спросила Анка.

– Сейчас увидишь,  –  сказал Антон и удобно уселся на пень, положив арбалет на колени.  –  Имя!  –  рявкнул он голосом Гексы Ируканского.

Пашка изобразил спиной презрение и неповиновение. Антон выстрелил. Тяжелая стрела с треском вонзилась в ветку над Пашкиной головой.

– Ого!  –  сказал голос Анки.

– Меня зовут Бон Саранча,  –  неохотно признался Пашка.  –  «И здесь он, по-видимому, ляжет  –  один из тех, что были с ним».

– Известный насильник и убийца,  –  пояснил Антон.  –  Но он никогда ничего не делает даром. Кто послал тебя?

– Меня послал дон Сатарина Беспощадный,  –  соврал Пашка.

Антон презрительно сказал:

– Вот эта рука оборвала нить зловонной жизни дона Сатарины два года назад в Урочище Тяжелых Мечей.

– Давай я всажу в него стрелу?  –  предложила Анка.

– Я совершенно забыл,  –  поспешно сказал Пашка.  –  В действительности меня послал Арата Красивый. Он обещал мне сто золотых за ваши головы.

Антон хлопнул себя по коленям.

– Вот брехун!  –  вскричал он.  –  Да разве станет Арата связываться с таким негодяем, как ты!

– Можно, я все-таки всажу в него стрелу?  –  кровожадно спросила Анка.

Антон демонически захохотал.

– Между прочим,  –  сказал Пашка,  –  у тебя отстрелена правая пятка. Пора бы тебе истечь кровью.

– Дудки!  –  возразил Антон.  –  Во-первых, я все время жую кору белого дерева, а во-вторых, две прекрасные варварки уже перевязали мне раны.

Папоротники зашевелились, и Анка вышла на тропинку. На щеке ее была царапина, колени были вымазаны в земле и зелени.

– Пора бросить его в болото,  –  объявила она.  –  Когда враг не сдается, его уничтожают.

Пашка опустил руки.

– Вообще-то ты играешь не по правилам,  –  сказал он Антону.  –  У тебя все время получается, что Гекса хороший человек.

– Много ты знаешь!  –  сказал Антон и тоже вышел на тропинку.  –  Сайва не шутит, грязный наемник.

Анка вернула Пашке карабин.

– Вы что, всегда так палите друг в друга?  –  спросила она с завистью.

– А как же!  –  удивился Пашка.  –  Что, нам кричать: «Кх-кх! Пу-пу!»  –  что ли? В игре нужен элемент риска!

Антон небрежно сказал:

– Например, мы часто играем в Вильгельма Телля.

– По очереди,  –  подхватил Пашка.  –  Сегодня я стою с яблоком, а завтра он.

Анка оглядела их.

– Вот как?  –  медленно сказала она.  –  Интересно было бы посмотреть.