Владыка Нила - Констанс О`Бэньон

И Рамтат разжал руки.

Даная резко открыла глаза. Пошатываясь, она отступила назад и упала бы, не поддержи он ее крепкой рукой. Что за игру он с ней затеял, сначала возбуждая своими прикосновениями, а затем отталкивая? Почему ее это волнует? Разве она не попросила его оставить ее в покое? Девушка попыталась сдержать слезы и отвернулась от него, чтобы он не заметил.

Рамтат увидел ее слезы и почувствовал, что погиб.

– Я не имел права касаться тебя, раз ты под моей защитой.

Она отошла от него на несколько шагов.

– Как я могу доверять тебе теперь? Раз ты не можешь держаться подальше от меня, то отпусти меня домой!

Рамтат пересек ковер и подошел к ней. Взяв ее лицо в ладони и повернув его к светильнику, он сказал:

– Боги подарили тебе лицо богини, зеленые глаза нашей царицы и нрав, от которого киснет молоко у козы.

Даная холодно посмотрела на него.

– Я рада, что тебе не нравлюсь. Я сочла бы оскорблением, если бы ты подумал обо мне хорошо.

Рамтат устало опустился на кушетку.

– Я никогда не говорил, что ты мне не нравишься. – Он посмотрел на нее в замешательстве. Он командовал легионами, покорял народы, был отличным воином, но оказался не подготовленным к схваткам со своенравной Данаей.

– Меня уже больше не удивляет, что отец прятал тебя в поместье, – сказал он. – За те несколько недель, что я тебя знаю, ты ухитрилась сделать своим врагом самого могущественного человека в мире, и если бы ты вовремя не покинула Александрию, то могла бы погубить всю династию Птолемеев.

Даная была поражена:

– Почему Юлий Цезарь стал моим врагом? Я его даже не знаю!

Рамтат не собирался рассказывать ей о Цезаре, но теперь пришлось:

– Он знает, что тебе известно о моей связи с Римом, и пока он держит это в секрете, ты представляешь для него угрозу.

Даная побледнела.

– Я начинаю понимать. Ты и вправду его человек и схватил меня по его приказу. Ты еще хуже, чем я думала!

Рамтат снова растерялся. Он не мог защитить себя, не рассказав ей, что Цезарь требовал ее смерти.

– Думай что хочешь, госпожа Даная.

– А что касается моего отца – что бы ты ни думал, – он вовсе не прятал меня в поместье.

– Тогда расскажи мне о нем.

– Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы делиться с тобой подробностями моей жизни, – ответила она. – Ты еще больший обманщик, чем я думала. Я не знаю, кто ты на самом деле.

Он подумал немного, затем сказал, понизив голос:

– А разве любой человек всегда таков, каким кажется? Ты, например?

Даная вспомнила о своем положении. Рамтат считает ее родной дочерью Мицерина, значит, она обманывает его.

– Наверное, нет, – согласилась она.

Рамтат взглянул ей в лицо.

– Мужчине, которому ты в конце концов уступишь, и в самом деле повезет, – сказал он, глядя на ее губы.

– Это будешь не ты!

– Да, – с сожалением согласился он, потирая больную голову. – Это буду не я. Полагаю, отец уже выбрал тебе мужа, прежде чем умер.

Даная опустила голову, и слова сорвались с ее языка, прежде чем она успела остановиться.

– Мне еще не выбрали мужа. Отец предоставил это решать мне самой. Ты единственный знатный человек, которого я встретила с тех пор, как покинула дом отца, и если при дворе мне придется выбирать из таких же, как ты, я лучше останусь одинокой.

Ее мнение о нем не взволновало его. Но Рамтат улыбнулся, почувствовав внезапно непонятное облегчение, хотя сам не мог понять, почему его должно беспокоить, связана ли она обязательствами с другим мужчиной.

– Возможно, однажды я попытаюсь изменить твое мнение обо мне. – Рамтат рассмеялся, увидев встревоженное выражение ее лица. – Но не расстраивайся – это будет не сегодня.

Прежде чем она успела ответить, он встал, поклонился и сказал:

– Теперь я покину тебя. У меня очень много дел, которыми следует заняться.

Даная смотрела, как он уходит, гадая, входила ли в число дел, которыми он собирался заняться, женщина. Мужчина столь высокого положения и с такой внешностью, как у него, имел, должно быть, множество женщин. Даная снова задумалась, есть ли у него жена. И от этой мысли она ощутила в груди странную пустоту.

Даная опустилась на кушетку, которую только что освободил Рамтат, и невидящим взглядом уставилась на замысловатый узор ковра. Откинувшись назад, она закрыла глаза, пытаясь понять, что с ней происходит. Ее влекло к мужчине, который явно был ее врагом. Ей следовало бы помнить, что он похитил ее и отказывается отпустить домой.

Даная вскинула голову, когда ковровая завеса у входа сдвинулась и вошла женщина с едой на подносе, который она поставила на стол. Женщина была высокой и стройной, примерно того же возраста, что и Минух, может, несколькими годами старше. На ней было нарядное платье из тонкого льняного полотна зеленого цвета, подобного которому Данае не приходилось раньше видеть.

Женщина грациозно вышла вперед и заговорила:

– Меня зовут Зарма, и я пришла узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь. Мой повелитель сказал мне, чтобы я делала все, что в моих силах, чтобы угодить тебе.

Даная почувствовала облегчение, видя, что наконец-то нашелся хоть кто-то, с кем она может поговорить.

– Кое-что мне нужно, – сказала она, пристально глядя в настороженные глаза женщины. – Лошадь и проводник, чтобы выбраться отсюда.

Зарма была потрясена.

– Тебе следовало бы знать, что это невозможно. И мой повелитель отправится за тобой в погоню, если ты попытаешься убежать.

– Я могу хорошо тебе заплатить, если ты поможешь мне бежать. Если ты рабыня, я могу купить тебе свободу.

Лицо женщины вспыхнуло гневом, и Даная поняла, что оскорбила ее.

– В этом племени вообще нет рабов. И уж я, конечно, не рабыня! Я тетя шейха Эль-Бадари, сестра его возлюбленной матери.

Даная страшно смутилась.

– Прости меня, если я тебя обидела, но только представь, как я себя чувствую, когда меня удерживают здесь против моей воли.

Зарма возмутилась, ее темные глаза гневно смотрели на Данаю.

– Ты почетная гостья моего племянника. Разве он не оказал тебе честь, поселив в своем шатре?

– Почетным гостям разрешают приходить и уходить, когда они пожелают, в то время как мне не позволяют даже нос высунуть наружу.

Зарма сурово посмотрела на Данаю и молча направилась к выходу. Отодвигая ковер, она обернулась и сказала:

– Я распоряжусь приготовить тебе ванну.

Данае надоело, что ей указывают, когда есть, а когда принимать ванну. В раздражении она отпихнула стол, и чаша с медом перевернулась, забрызгав роскошный ковер, а куски сыра разлетелись в разные стороны. Фруктовый сок впитался в ковер, оставив обширное пятно. Женщина посмотрела на Данаю с ужасом, но нагнулась и молча принялась убирать остатки пищи.