Там, на неведомых дорожках… - Евгений Панкратов

В это время во всем лесу происходила подозрительная кутерьма, смех и шорохи слышались со всех сторон, приближались и удалялись в различных направлениях. Я и сам толком не понимал, каким образом в этом балагане мне удается среди ложных целей безошибочно находить цель истинную, скорее всего все из-за того же невероятного дурманящего аромата. Он тянул меня к русалке, активировал желание по максимуму, превращал его в какое-то новое, близкое по силе к абсолюту чувство. Отдавшись этому притяжению, я пошел на опережение, бежал уже не за обманным смехом, а в тишину, точно зная, где находится русалка.

Наконец она, уже и сама понимая, что уйти от меня не удастся, нырнула в густую заросль кустов. Как бы она вместо салочек не решила в прядки поиграть, со страхом подумал я, осторожно раздвигая кусты. Ответом мне послужил звонкий смех, раздавшийся с высокого дерева. Готов поклясться, что раньше его здесь не было…

Я поднял голову и увидел русалку, сидящую на одной из нижних ветвей сосны. Оценив высоту и структуру ствола, я пришел к выводу, что не смогу ни допрыгнуть, ни взобраться к моей прелестной русалочке. Я улыбнулся, а девушка вновь рассмеялась своим чудесным смехом, удивительным образом, отдающимся в самой душе.

— Наигралась? — поинтересовался я.

Русалка активно покивала головой, и отметила:

— А ты молодец.

— Ясно, что не девица, — хмыкнул я. — Может, спустишься ко мне?

Красавица отрицательно помотала головой, и с улыбкой добавила:

— И ты не поднимайся.

— Почему это? — удивился я.

— Не получится, — повела прелестным плечиком русалка.

— А если сильно захочется? — я вспомнил, что для передвижения, в том числе и по отвесным плоскостям, в этом месте надо совмещать желания и действие.

— Моего хотения тебе не пересилить, — склоняя голову набок, улыбнулась русалка. — А я не хочу, чтобы ты поднимался… пока.

— А когда захочешь? — уточнил я.

— Ты это сразу почуешь, — пообещала красавица.

— Ну, тогда ладно, — согласился я. — Буду ждать.

— Ты в горы собрался? — поинтересовалась русалка, и в ее голосе проскользнула какая-то новая интонация.

— Ну, вроде, была такая мысля, — я присел на землю, скрестив ноги, не отрывая взгляда от прекрасной девы леса. Таким взглядом, наверное, лиса смотрела на сыр, в клюве вороны. Интересно, как бы мне заставить дерево спеть и выронить русалку из клюва? Может полить пообещать, или сородича его посадить?.. Хотя можно попробовать и напугать неожиданно…

— Ну-ну, дерзай, — и я не сразу сообразил, что она имела в виду, увлекшись ходом собственных мыслей.

— Ты против моего похода в горы? — наконец, догадался я.

— Да, нет, наверное, — ответила красавица, вполне искренне, но что-то осталось недосказанным.

— А тебе никто не говорил, что ты потрясающе красива? — я решил, что пришло время для комплиментов.

— Правда? — обрадовалась русалка, и, кажется, даже немножко покраснела. — А что во мне красивей всего?

— Ну, так ты вся, целиком, — решил я. — Словно олицетворение самой гармонии, совершенства, мечты.

— Говорили, — вздохнула русалка, — и не раз…

— А почему ты так печально об этом вспоминаешь? — удивился я. — Тебе неприятно когда тобой восхищаются?

— Дак, надоедает, повторение-то, — улыбнулась русалка, покачав изящными ножками. — В первый раз приятно, а в девятый уже скучно…

— Так ты не на количество смотри, а на качество, — посоветовал я.

— Толку-то? — еще раз вздохнула красавица. — Что сову об пенек, что пеньком по сове, все одно сове не жить…

— А тебе никто не говорил, что ты умная? — спросил я.

— Нет… — оживилась русалка и слегка расширила глаза, явно ожидая продолжения.

— И, кажется, я знаю почему… — пряча улыбку, произнес я.

— Ах, ты!.. — возмутилась красавица и вскочила на ветви.

Я затаил дыхание, приготовившись ее ловить — не дай бог еще ударится…

— Ах, ты… — вновь начала русалка, но уже с другой интонацией, прищурив глаза, и выбрав-таки подходящее слово, закончила: — плут!

Жаль, не сработало. Ну, ничего, это была лишь первая попытка…

— На войне и в любви все средства хороши, — пояснил я.

— Я это запомню, — весело пообещала русалка, вновь присаживаясь на ветке, и без перехода посоветовала: — Будь осторожен в горах.

— Почему? — спросил я.

— Там опасно, — призналась русалка.

— А в лесу что, безопасно? — скептически поинтересовался я.

— Пока — да, — заверила красавица. — Откуда ты пришел?

Я задумался, как ответить на этот вопрос.

— Наверное, из другого мира, — ничего разумнее в ответ я не придумал.

— Мир — един, — заявила русалка.

— Я раньше тоже так думал, — вздохнул я.

— Ты не такой умный, как тебе кажется, и ты мно-о-огого не знаешь, — заключила красавица, но восполнять пробелы в моих знаниях не спешила.

— Так может, я тогда на дерево залезу? — с надеждой попросился я.

— Думаешь, это как-то поможет? — скептически улыбаясь, усомнилась красавица.

— Несомненно! — поспешил заверить я.

— Тогда залазь, — разрешила дева, — но только на соседнее…

Я тяжело вздохнул. Соседние дерева меня не прельщали, мне нужно было это, единственное, на котором находилось самое любимое и самое желанное для меня существо…

— Ну-ну, — улыбнулась русалка, еще раз подтвердив, что каким-то образом способна считывать мои мысли и желания, — так я в это и поверила-а-а…

— А ты все мои мысли видишь, или только самые скромные? — уточнил я.

— Так у тебя еще и мысли есть? — оживилась красавица. — Я-то думала — одни только помыслы…

Я рассмеялся, но краснеть не стал: фазу смущения мы уже проходили.

— Почему ты назвал озеро «Огромкой»? — сменила тему дева леса.

— Потому что огромное, — пояснил я.

— А реку «Каменкой» почему тогда назвал? — удивилась русалка. — Она же не каменная?

— Серьезно? Как же это я проглядел… — притворно охнул я.

Русалка обижено надула губки, однако обижаться взаправду не спешила. Это я чувствовал. Ее эмоции были столь же открыты для меня, как мои мысли для нее. Нас словно связывала единая нить, невидимая, но стойкая, которая позволяла чувствовать и понимать друг друга. Все эмоции были обоюдными: если она веселилась, то и мне было весело, если она удивлялась, то и мне было удивительно… Если бы она обиделась, я бы это ощутил.

— Зато исток ее в камнях, — уточнил я, поскольку русалка действительно не понимала, почему я назвал реку Каменкой, и томить ее неведеньем было некрасиво. Затем я добавил: — А вообще, и то и другое я сделал, чтобы привязаться к местности и хоть как-то определиться с тем, где я нахожусь.

— Разве ты не знаешь? — удивилась лесная красавица. Теперь мы поменялись местами: то, что было очевидным для нее, было абсолютно непонятным для меня.

— Я многого не знаю, — на всякий случай напомнил я.

— Зато умеешь немало, — неожиданно похвалила девушка.

— Ты это