Лыцарь + Драконтесса =? - Маргарита Преображенская

Недозрелов оказался босым и стоял, виновато переминаясь с ноги на ногу. Холод был жуткий, Веня почти не чувствовал ступней, а Скади почему-то очень внимательно осмотрела его ноги, словно они были чем-то из ряда вон выходящим, а потом сказала:

– Ладно, пойдёшь со мной!

Прозвучало это одновременно властно, радостно и трогательно, а затем Скади сняла полушубок и, бесцеремонно завернув в него свой трофей, взвалила юрлыцаря на плечо и помчалась вон из леса, сопровождаемая вездесущей стаей волков. Поражённая в самое сердце, великанша не заметила, что над ней высоко в небесах парит серо-золотая драконтесса, едва сдерживая пламя ревности, клокочущее внутри.

Жилище Скади было бревенчатым и по форме напоминало правильную треугольную призму, лежащую на одной из боковых граней на вершине скалы. Две другие грани, покрытые толстым слоем снега, служили крышей, конёк которой украшала фигура свирепого волка, скалящего зубы. Сбросив лыжи, Скади быстро взбежала вверх по вырубленным в скале ступеням и вошла внутрь дома через жутко скрипучую покосившуюся дверь, а все волки увязались за своей хозяйкой.

Внутри взору Вени, свисавшего, как коромысло, с могучего плеча Скади, открылось обширное пространство, в центре которого располагался потухший очаг, в правом углу пустовало гигантское ложе, аккуратно покрытое шкурами, в левом притаились колченогий стол, страшненький табурет, а сверху то там, то сям свисали на верёвках импровизированные люстры из лосиных рогов, на которых едва теплились примотанные верёвками факелы.

– Свет и тепло! – крикнула Скади, и по её приказу в очаге мгновенно вспыхнул синий огонь и таким же синим полыхнули факелы.

Тем временем хозяйка усадила Веню на грубо сколоченную лавку у костра и пошла рыться в больших сундуках, предварительно рявкнув волкам:

– Глаз с него не спускать!

Но Веня и не думал убегать: сейчас на первом месте было выживание, а для этого надо было согреться, к тому же темница Локи тоже, наверное, была где-то поблизости.

– У вас очень уютно! – сказал Веня, решив продолжить налаживать контакт со Скади. – Сразу видно, какая вы хорошая хозяйка!

Это тоже был бальзам на сердце, услышав который, Скади продолжила с удвоенной силой копаться в сундуках.

– Вот! Надевай! – буркнула она, кинув Вене вязаные лохматые гольфы, меховые сапоги и свитер.

Пока Недозрелов, шепча слова благодарности, с наслаждением погружал окоченевшие конечности в тепло и натягивал колючий, но очень ценный свитер, Скади повесила над очагом ржавый чайник и тушу добытой на охоте птицы, насаженную на вертел, и тоже присела у огня, с интересом разглядывая Веню.

– Я буду звать тебя Веннинг, – объявила Скади.

– Согласен! – кивнул Недозрелов. – А что это у вас стол так покосился?

– Да ножка отвалилась, а новую приделать руки не доходят, – проворчала Скади.

– Я могу починить, – предложил Веня, вызвав новый растроганный благосклонный взгляд хозяйки дома.

Когда стол уже крепко стоял на ногах, а кроме этого был проведен ремонт дверных петель, Скади позвала Веню ужинать. Ему достался большой кусок жареной дичи, поедая который, Недозрелов ощутил себя викингом, вернувшимся из похода.

– Пей, это чай! – Скади немного неуклюже поднесла Вене кружку с ароматным напитком.

Тот сделал первый глоток и почувствовал, что его охватывает лёгкая эйфория, приятно разливавшаяся по венам. Вдруг потянуло в сон, веки слипались от усталости, Веня держался из последних сил, а Скади всё смотрела на него изучающим благосклонным взглядом. Её образ постепенно начал расплываться и потух совсем, когда Веня закрыл глаза. Ему показалось, что он летит над полом, несомый ветром к большому лохматому острову, которым было ложе. На нём, в тепле и мягкости, Веня расслабился, позволив сну взять верх над волей.

Во сне ему чудились страшные бои, гудящее пламя и крики за окнами, но у него не было сил, чтобы подойти к дверям, даже когда дом дважды тряхнуло так, что чуть не посыпались брёвна. Потом ему на нос начали падать холодные капли, прогоняя сон. А окончательно проснулся он от странного разговора.

– А ты молодец! – говорила Скади. – Смелая!

– Ты тоже ничего! – А этот голос, кажется, принадлежал Замзагул.

Веня приоткрыл веки, не поверив своим ушам, и увидел, что принцесса и Скади сидят у починенного им стола и беседуют, как подруги. При этом у великанши были обгоревшие волосы и лицо покрыто сажей, у Замзагул красовался шикарный синяк под глазом, а между ними на столе стоял кувшин с весенними цветами. Откуда бы им взяться среди зимы? Может, показалось? И что же, звуки боя не были сном?! Волки с поджатыми хвостами, с опаской поглядывавшие на Замзагул, только подтверждали предположение. Веня никогда не становился причиной девичьих разборок, предпочитая всё решать сам, но на этот раз такое положение дел даже несколько льстило его самолюбию.

– Я же ведь не знала, что он твой! Думала, бесхозный какой-то забрёл, как заяц, в мой лес! – оправдывалась великанша. – Хотя ,конечно, бесхозными такие заи не бывают!

– М-да? Почему же? – В голосе принцессы опять послышалась ревность.

– Ну, как сказать… – замялась Скади. – В общем, языкатый он у тебя, рукастый и… ногастый!

– Ногастый?! – удивилась Замзагул.

– Да! Уж я в этом понимаю, поверь! – сказала Скади.

– То есть?.. – не отступала принцесса, похоже, сгорая от любопытства.

– Да долгая история, – пробормотала великанша. – Ну, ладно! В общем, когда-то очень давно мой отец погиб, сражаясь с асами, и я пришла в Асгард, чтобы отомстить за него, а Один попросил меня простить их и отдал мне этот участок, где царит вечная зима, и предложил выбрать себе мужа. Правда, было одно условие: выбрать я должна была, видя только ноги женихов!

– И ты согласилась?! – снова удивилась Замзагул, не привыкшая к таким суровым условиям отбора.

– Конечно: замуж-то хочется! – пояснила Скади.

– И что же? Выбрала? – спросила принцесса.

– Ну да… – В голосе Скади послышалась грусть. – Изначально мне хотелось выйти замуж за Бальдра – бога весны. Красивый он был и речистый. И вот я думала, что и ноги у него краше всех. А тут, смотрю, у всех они одинаковые: пыльные, крупные, только у одного чистые были. Я думала, это Бальдр, а оказалось, что Ньёрд – бог моря.

– А где же он? – спросила Замзагул.

– Мы в разводе: не сошлись характерами, знаешь ли! Ему всё на курорт хотелось, а я зиму люблю!