СМЕРШ в тылу врага. Зафронтовая работа военной контрразведки - Юрий Ленчевский

После сформирования главная команда прибыла на территорию Белоруссии, где до апреля 1943 года располагалась в м. Лужки Плисского района Полоцкой области, а затем переехала в г. Глубокое той же области вместе с ваффеншулле, перебравшейся из м. Яблонь.

В мае 1943 года главная команда переехала под Псков. Штаб и службы располагались в дер. Стремутки и Крышево, затем, по мере постройки бараков на берегу р. Великой, переселились в город. В Стремутках осталась «Ударная бригада РОА». В м. Пронежицке был создан предварительный лагерь, в м. Печки разместилась ваффеншулле, в д. Холахальня лагерь для подготовленной и ожидавшей переброски агентуры. Переброска агентуры в советский тыл производилась самолетами с Псковского аэродрома.

Руководством главной команды «Руссланд-Норд» был разработан план по заброске воздушным путем на территорию Вологодской области типографии для печатания подпольной антисоветской газеты. Ее редактором и издателем был некто «Филистинский». Шеф «Русского Гестапо» Новгорода, редактор рижской русской газеты «Новое Слово», выходившей во время оккупации. Уроженец Москвы, он был репрессирован Советской властью и некоторое время провел в лагерях.

Типографию предполагалось разместить в одной из глухих деревень Вологодчины, в районе действия ранее выброшенной радиофицированной разведгруппы «Цеппелина» под руководством Семенова Гордея. Однако проект не был осуществлен в связи с нехваткой самолетов.

Командой были подготовлены к заброске в глубокий советский тыл для ведения диверсионной деятельности 4 специальные группы численностью свыше 100 человек каждая. Их выброску планировалось провести в районах рек Волги и Камы для одновременного подрыва мостов и прерывания железнодорожного сообщения между европейской частью СССР и Уралом.

1-ю группу возглавлял бывший летчик Гражданского Воздушного флота СССР Георгий Кравец. В 1933 году он перелетел на самолете в Латвию и с начала войны использовался немецкой разведкой. Его группа готовилась к заброске с задачей совершения крупных диверсионных актов на промышленных объектах г. Молотова.

2-ю группу (свыше 100 человек) возглавлял некий «Кин», из казаков, добровольно перешел на сторону немцев и зарекомендовал себя в карательных акциях против партизан и подполья. Группа предназначалась для заброски в районы Волги и Камы.

3-ю группу (свыше 100 человек) возглавлял НТС Рутченко (Рудченко) Николай Николаевич. По информации А.И. Солженицына до войны Рутченко преподавал историю в одном из ленинградских вузов, во время войны под Ленинградом он в период временной оккупации нашей территории в Гатчине служил в СД. Избежав возмездия в наши дни, поселился во Франции под Парижем.

Наш рассказ об операции «Загадка»

Все началось 20 июня 1943 года. В тот день в Егорьевский РО НКВД Московской области явился зафронтовой разведчик Особого отдела Северо-Западного фронта «Северов». Он заявил, что он вместе с напарником «Волковым» ночью был сброшен немцами на парашютах (с рацией, 10 пистолетами, документами и т. д.) для выполнения спецзадания в тылу Красной Армии.

Любой вражеский агент, оказавшийся на нашей территории, пойманный или пришедший с повинной, представлял большой интерес для «СМЕРШ». Его допрашивали самым тщательным образом. Такой человек знал многое. Контрразведчики учитывали и то, что для немцев система подготовки агентуры из числа советских военнопленных имела и свою сильную сторону (практически безграничное количество обученного шпионажу и диверсиям человеческого материала), и свою слабую сторону (слишком много людей знали друг друга и, несмотря на все предосторожности, были посвящены в некоторые детали жизни и службы в разведке других своих соучеников). Это обстоятельство было использовано для совершенствования работы. Каждого разоблаченного или явившегося с повинной агента опрашивали тщательнейшим образом обо всех встреченных в школе людях: откуда они, каков их возраст и приметы, как они себя называли, какие особенности были в их подготовке, как скоро кончался срок их обучения и т. д. и т. п. Поначалу это могли быть только имя, возраст и словесный портрет. Затем какая-то физическая примета, деталь, относившаяся к довоенному местожительству, профессия, состав семьи и т. д. Потом (в результате опроса, третьего, четвертого, пятого соученика) первоначальные сведения обрастали новыми. Приходило время, когда об агенте, еще, может быть, находящемся в школе, чекисты знали достаточно много, чтобы представить себе, где и как его искать. В архивах советских органов безопасности сохранялась многотомная розыскная книга, позволившая обезвредить не одну сотню вражеских агентов.

Поимка или приход с повинной вражеского агента — удача контрразведки. И вместе с тем, не исключалась и хитрая игра противника. Подстава? Верь, но проверяй!

«Северова» и его напарника немедленно доставили в Москву. Офицерам 3-го отдела «СМЕРШ» агенты рассказали, что их главная задача — вербовка высокопоставленного работника НКПС «Леонова» (дальнего родственника «Северова»). Также они сообщили данные на 130 немецких агентов, готовившихся к заброске на советскую территорию.

С самого начала войны противник проявлял большой интерес к Московскому железнодорожному узлу, поэтому полковник В.Я. Барышников 23 июля рапортом доложил В.С. Абакумову: «В связи с тем, что группа имеет очень интересное задание, по которому можно осуществить серьезные контрразведывательные мероприятия, как вызов, например, квалифицированных вербовщиков, данную группу целесообразно включить в радиоигру».

Санкция была получена, и после проверки прибывших из-за линии фронта началась игра с разведорганом 6-го Управления РСХА «Цеппелин» «Россия — Центр». В качестве радиста в игре использовался «Волков».

К этому времени «СМЕРШ» основательно знал, как немцы готовят для заброски на территорию СССР своих агентов, как их экипируют, какие задания дают. Первоначально в эйфории победы у гитлеровцев над методологией формирования и обучения агентуры в разведывательно-диверсионных школах довлела тень доктрины блицкрига: наша победа предопределена руководством фюрера, и потому ради массивного агентурного давления на противника можно пренебречь даже некоторыми, до того казавшимися незыблемыми заповедями разведки.

В самом деле масштабы «тотального шпионажа» сами по себе, что называется, с порога отметали былую практику индивидуального обучения и тренировки будущих агентов. Если бы в веймарские времена профессиональному разведчику показали бы класс, в котором за партами сидят 8–10 или 15 будущих нелегалов, он подумал бы, что ошибся дверью. А тут десятки людей видят друг друга, беседуют друг с другом неделями и даже месяцами. Правда, они живут под вымышленными фамилиями или кличками, но в тесном армейском общежитии это мало меняет дело.

Хотя вся теория международного шпионажа говорит против того, чтобы один агент знал другого, в условиях войны, в частности при проведении операции «Цеппелин», этот принцип секретные службы фашистской Германии сплошь и рядом игнорировали. Засылаемым в советский тыл «надежным и перспективным по своим возможностям» агентам абвер и СД часто давали выход на других своих агентов — «связь для спасения», которой они могли бы воспользоваться в случае острой необходимости и, особенно, при возникновении кризисной ситуации (иссякли деньги, выбыла из строя рация, сложности с убежищем и т. п.).

Перед советской контрразведкой стояла задача — парализовать деятельность СД и абвера, свести на нет результаты операции «Цеппелин», перехватить инициативу в остром поединке с опытным и хитрым противником и попытаться использовать какую-то часть засылаемых им агентов в своих интересах. К началу 1943 года удалось достигнуть определенных результатов. Советская контрразведка не только имела достаточно полное представление об организации секретных служб гитлеровской Германии, их кадрах и повседневной практике, но в известной степени, как было показано, была осведомлена и об их конкретных планах и намерениях в отношении нашей страны. К этому времени оперативное мастерство чекистских органов, основанное на тщательном обобщении складывавшегося опыта войны, достигло такого уровня, что становилось практически возможным агентурное проникновение в центры и школы абвера и СД, где предназначенные для заброски в СССР шпионы и диверсанты проходили подготовку.

В «СМЕРШ» уже основательно знали о деятельности немецких спецслужб. Немало полезного, интересного добавил и «Северов». Его забросили в логово «Цеппелина» и ему предстояло вступить в смертельную игру с врагом. Противник готовил ему множество различных проверок, коварных, а порой изобретательных.

Абвер (по-немецки Abwehr[25] — «Защита») военная разведка и контрразведка Третьего рейха, в наилучшие свои годы самое мощное в мире учреждение подобного типа. Во многом абвер определил военные успехи вермахта во Второй мировой войне. Как уже было сказано, в марте 1942 года специально для политического разложения СССР Главное управление имперской безопасности РСХА создало особый разведывательно-диверсионный орган «Цеппелин». Абверовцы цеппелиновцев считали пародией на кадровых разведчиков.