Владимир Высоцкий… и его «кино» - Марк Исаакович Цыбульский

М. Ц. Так это песня Высоцкого?

А. М. Ну, кусочек. Мне потом говорили, что через несколько лет он её написал и спел. (Это ошибка мемуариста, песня Высоцкому не принадлежит. – М. Ц.) А тогда это было настолько неожиданно, – мы еле удержались, чтоб не расхохотаться, настолько это было неожиданно. Он просто пропел две строки, он даже не знал, что там дальше будет.

М. Ц. Высоцкий что-то писал в то время?

А. М. Он писал с гитарой в руках в те времена. Может быть, потом он писал, как поэт, без гитары, я этого не знаю. Ночью бренчал тихонечко. Помню, пел он: «Я рыдал, словно мальчик, и читал романчик с неприличным названьем».

Во время съёмок фильма с режиссёром и исполнительницей главной роли Кирой Муратовой

М. Ц. Эта песня к тому моменту уже была написана.

А. М. Ну, это редко исполняемая песня. Что-то он с ней хотел сделать, наверное, но не для фильма.

Тогда же в «Куряже» жил Женя Урбанский. От него я впервые услышал песню «В тот вечер я не пил, не пел…» Потом уже в Москве я услышал, как эту песню пел Высоцкий.

М. Ц. Интересовало ли Муратову мнение актёра Высоцкого или это была жёсткая режиссёрская работа?

А. М. Конечно, допускалось! Ведь по сюжету Максим и петь не должен был. Если б снимался Любшин, это было бы совсем иначе, никаких песен там бы не было. Кира очень любит брать актёра, чтоб он потом раскрывался. Именно так и было с Володей Высоцким. [4]

Удалось пообщаться и с самой Кирой Муратовой.

М. Ц. В литературе о Высоцком бытует мнение, что вы пригласили Высоцкого на роль Максима только после того, как от съёмок отказался Станислав Любшин. Однако А. Муратов сказал мне, что Высоцкий формально пробовался на роль, ещё до официального утверждения Любшина, но вы хотели снимать именно С. Любшина, поэтому изначально Высоцкий и не рассматривался как кандидат на роль.

А. М. Проба была не формальная, а совершенно нормальная. Просто утверждён был Любшин. Несмотря на то что он не играл на гитаре, он был более подходящим к тому сценарию, что был написан. Он был мягкий вариант, а Высоцкий – более жёсткий вариант.

Потом оказалось, что у Любшина был заключен контракт на фильм «Щит и меч». Это должно было происходить в одно и то же время. Мы об этом не знали, узнали потом. Я была тогда начинающим режиссёром, мне бы никто не позволил вот так просто взять и отложить съёмки. Сказали бы: «Ну тогда пусть это снимает кто-нибудь другой».

Высоцкий уехал сниматься в «Вертикали», мы ему сообщили, что на роль утверждён Любшин. Он прислал письмо такое юмористическое, спрашивал: «А кто же Славика научит играть на гитаре?» Но так как мы оказались в ужасном положении, нам пришлось идти на поклон к Высоцкому. Ему очень нравилась эта роль, он увлекался ролями такого плана, а тут он по роли был мачо в окружении двух женщин. Так что он согласился на роль без всяких разговоров. Он снимался замечательно и потом никогда не упрекнул, не напомнил о том, что его не сразу выбрали.

М. Ц. А почему так много раз он приезжал на съёмки всего нескольких сцен?

К. М. А ему же надо было быть в Москве в театре. Это обычная ситуация с театральными актёрами.

М. Ц. Я Вам зачитаю фрагмент из документа, подписанного 22 апреля 1967 года В. Баскаковым, который относится к роли Высоцкого: «В фильме не получился образ героя. В исполнении актёра В. Высоцкого фигура Максима приобретает пошлый оттенок. Фильм перенасыщен деталями, порождающими настроение уныния и бесперспективности. В связи с этим необходимо заменить одну из песен В. Высоцкого “Гололёд”…»

К. М. Вы знаете, я не помню такого, чтобы речь шла именно о песне. Там много чего было, но про песню – не помню. Может быть, это и было как указание…

М. Ц. Редактор Одесской студии Евгения Рудых вспоминала, что Антонина Дмитриева начинала сниматься в фильме, что у неё были пробы с Высоцким, а А. Муратов сказал мне, что она не снималась в картине ни одного дня. Как же всё-таки было? Начинала ли А. Дмитриева работать в картине?

К. М. Ну, можно так сказать, что она начинала работать в картине… Там была довольно сложная такая история. Дмитриева очень хорошая артистка, но у нас очень странно получалось: на репетициях всё шло замечательно, а то, что получалось на плёнке, нам не нравилось. Репетируем – опять нравится, снимаем – опять не нравится. К тому же она ведь тоже была театральная актриса, которая уезжала и приезжала. Я не помню, сколько дней мы работали, но это было ужасно, потому что я не понимала, что я могу сделать. Тем более у меня, начинающего режиссёра, особых прав не было – могли принять всё это за мой каприз. Ситуация разрешилась благодаря тому, что Дмитриева начала капризничать, предъявлять нашей администрации какие-то требования – чтобы её куда-то возили, чтобы ею как-то дополнительно занимались. В итоге администрация оказалась ней настроена отрицательно и мне сказали, что, дескать, и вам она не нравится, и нам она мешает – надо заменять.

Но на кого заменять? Не было никого другого, а я репетировала со всеми мужчинами, потому что это был мой сценарий, мой текст и я его хорошо знала. Мне ассистент режиссёра Тарасуль Геннадий Львович сказал: А давайте вы сами попробуете сыграть». Ну и попробовали, стало получаться…» [5]

О том, как проходили съёмки, вспоминал главный оператор картины ныне покойный Геннадий Карюк:

«До Высоцкого мы пробовали на главную роль в фильме “Короткие встречи” другого актёра, такого недосягаемого и красивого. Хорошо он попробовался, занял денег у Киры Муратовой – ни героя, ни денег по сей день. И на студии появился простой парень – Высоцкий. Он выручил нас – снялся… Это был праздник не только для нас, но и для Владимира Высоцкого. Встреча с Кирой Муратовой не прошла зря. Когда два таких ярких художника сотрудничают, возникает нечто большее.

Володя удивительно чувствовал свет, камеру, ракурс – всё чувствовал, всё знал. Он кинематографист по своей сути. Для себя считал, чтобы камера была чуть ниже и левее