Ведьмак (сборник) - Анджей Сапковский

– Именно, – кивнул вампир. – Еще один. Последний, но в принципе не менее важный. Это миф, продиктованный вам вашими сексуальными фобиями.

– Во, фобиев каких-то приплел, – зевнула Мильва.

Кагыр тихо прыснул.

– Миф я оставил под конец, – Регис смерил его взглядом, – и тактично не стал бы о нем упоминать, но Геральт сам захотел, так что у меня нет причин утаивать. Сильнее всего людьми управляют страхи с сексуальной подоплекой. Девушка, теряющая сознание в объятиях сосущего ее вампира, молодец, млеющий от мерзостных действий вампирки, осыпающей поцелуями его тело, – так вы это себе представляете. Оральное насилие. Вампир парализует жертву страхом и принуждает к оральному акту. Точнее – жуткой пародии на оральный акт. А такой акт, исключающий продолжение рода, есть нечто отвратительное.

– Говори за себя, – буркнул ведьмак.

– Акт, завершающийся не зачатием, а удовлетворением и смертью, – продолжал Регис. – Вы сплели из этого зловещий миф. Сами подсознательно мечтаете о чем-то подобном, но вас передергивает при одной мысли о том, чтобы нечто такое дать партнеру либо партнерше. Потому за вас это делает мифологический вампир, вырастая в связи с этим до размеров привлекательнейшего символа зла.

– Ну, разве ж я не говорила?! – воскликнула Мильва, как только Лютик кончил ей объяснять, что имел в виду Регис. – Ни о чем другом, только об одном! Орательный сеск какой-то придумали! Начинаете мудро, а кончаете всегда на жопе! Оратели! Мать вашу…

Журавлиное курлыканье понемногу стихало вдали.

«На следующее утро, – вспомнил ведьмак, – мы уже в серьезно улучшившемся настроении двинулись в путь. И тут совершенно неожиданно нас настигла война».

Они шли по заросшему дремучим лесом, практически безлюдному и стратегически маловажному району, который вряд ли мог привлечь агрессоров. Хоть от имперских земель их отделяла всего лишь гладь Большой Яруги, этот рубеж преодолеть было непросто. Тем большим было их изумление.

Война проявилась не столь эффектно, как в Бругге и Соддене, где по ночам горизонт полыхал пожарами, а днем столбы черного дыма рассекали голубизну неба. Здесь, в Ангрене, было не так зрелищно. Было хуже. Неожиданно возникла стая ворон, с диким карканьем круживших над лесом, а вскоре они наткнулись на трупы. Раздетые и не пригодные для опознания останки являли собою несомненные и откровенные следы насильственной и жестокой смерти. Эти люди были убиты в бою. Но не только. Большинство трупов лежало в зарослях, однако некоторые, зверски искалеченные, висели на ветвях деревьев, подвешенные за руки либо за ноги, протягивали обугленные конечности с погасших костров, торчали на кольях. И воняли. Весь Ангрен вдруг начал смердеть жуткой, отвратительной вонью варварства.

Вскоре пришлось прятаться в оврагах и зарослях, потому что справа и слева, спереди и сзади земля загудела от топота копыт кавалерийских коней. И все новые отряды проносились мимо их укрытий, вздымая пыль.

– Снова, – крутил головой Лютик, – снова мы не знаем, кто кого бьет и почему. Снова мы не знаем, кто у нас позади, а кто впереди и куда направляется. Кто нападает, а кто отступает. Чтоб все это ведьма лысая взяла! Не помню, говорил ли я вам уже, но утверждаю, что война всегда напоминала мне охваченный пожаром бордель…

– Говорил, – прервал Геральт, – добрую сотню раз.

– За что тут дерутся? – смачно сплюнул поэт. – За бесплодную землю и пески? Ведь ничем больше не может похвалиться эта очаровательная страна!

– В кустарнике, – сказала Мильва, – валялись и эльфы. Здесь ходят команды скоя’таэлей. Всегда ходили. Тут им дорога лежит, когда добровольцы из Доль Блатанна и Синих Гор в Темерию тянутся. Ктой-то им эту дорогу загородить хочет. Так я думаю.

– Не исключено, – согласился Регис, – что темерская армия устраивает здесь облавы на «белок». Но что-то многовато этих войск в районе. Подозреваю, нильфгаардцы все же переправились через Яругу.

– Я тоже, – слегка поморщился ведьмак, глядя на каменное лицо Кагыра. – На трупах, которых мы видели утром, явные следы нильфгаардского метода ведения войны.

– Одни других стоют, – буркнула Мильва, неожиданно взяв молодого нильфгаардца под защиту. – А на Кагыра нечего коситься, потому как теперича вы одной одинаковой и дивной долей повязаны. Ему смерть, ежели Черным в лапы попадет, а ты недавно у темерцев из петли сбег. Чего ж теперь гадать, какое войско у нас взаду, какое впереду, которые свои, которые чужие, которые добрые, которые злые. Ныне все они наши недруги, не гляди, какие цвета носят.

– Ты права.

– Интересно, – сказал Лютик, когда на следующий день они снова затаились в овраге, пережидая, пока пройдет очередная кавалькада. – Войска галопируют по холмам, аж земля гудит, а снизу, от Яруги, слышны топоры. Дровосеки рубят лес как ни в чем не бывало. Слышите?

– Может, дровосеки, – задумался Кагыр, – а может, тоже армия? Какие-то саперные работы?

– Нет, это лесорубы, – сказал Регис. – Ясно – не могут отказаться от ангренского золота.

– Какого золота?

– Взгляните как следует на деревья.

Вампир в очередной раз заговорил тоном всеведущего мудреца, поучающего несообразительных малышей. Такой тон ему доводилось использовать достаточно часто, и это немного раздражало Геральта.

– Это, – продолжал Регис, – кедры, яворы и ангренские сосны. Очень ценный материал. Тут повсюду разбросаны лесосеки-биндюги, на которых вяжут в плоты и сплавляют вниз по реке стволы. Всюду вырубки, а топоры звенят и день, и ночь. Война, которую мы видим и слышим, обретает ощутимый смысл. Как известно, Нильфгаард захватил устье Яруги, Цинтру и часть Нижнего Соддена. Это означает, что сплавляемый из Ангрена лес уже идет на императорские лесопилки и верфи. Северные Королевства пытаются сдержать сплав, а нильфгаардцы – наоборот, хотят, чтобы вырубали и сплавляли как можно больше.

– А нам, как всегда, не везет, – покачал головой Лютик. – Потому что нам надо в Каэд Дху, точь-в-точь через самый пуп Ангрена и этой дровяной войны. Нету, что ли, ё-мое, другой дороги?

«Тот же вопрос, – вспоминал ведьмак, уставившись на заходящее над Яругой солнце, – я задал Регису, как только топот копыт утих вдали, кругом успокоилось и мы смогли наконец двинуться дальше».

– Другая дорога в Каэд Дху? – задумался вампир. – Чтобы обойти взгорья, сойти с дороги армии? Верно, есть такая дорога. Не очень удобная и не очень безопасная. И более длинная. Но войск, гарантирую, мы там не повстречаем.

– Говори.

– Можно свернуть на юг и попробовать перебраться через впадину в излучине Яруги. Через Ийсгит. Знаешь Ийсгит, ведьмак?

– Знаю.

– Доводилось проезжать через лиственный лес, тот, что на мокрых глинах растет?

– Угу.

– Спокойствие в твоем голосе, – откашлялся вампир, – вроде бы свидетельствует о том, что ты одобряешь идею. Ну что ж, нас пятеро, в том числе ведьмак, солдат и лучница. Опыт, два меча и лук. Маловато, чтобы противостоять нильфгаардскому разъезду, но на Ийсгит должно хватить.

«Ийсгит, – подумал ведьмак. – Тридцать с гаком квадратных стае болот и трясин, испещренных глазками озерков. И разделяющие трясины мрачные леса со странными деревьями. У одних стволы покрыты чешуей, а комли – вроде луковиц, более стройные к вершинам, к плоским и густым кронам. Другие – высокие и тощие, сидят на перекрученных вроде осьминожьих щупалец корнях, а с их голых ветвей свисает бахрома мха и высохших болотных растений. Бахрома постоянно шевелится, но не ветер ее шевелит, а ядовитый болотный газ. Ийсгит, или «болотняк», название «смердяк» было бы точнее.

А в трясинах, болотах, прудиках и озерках, заросших ряской и водяной заразой – элодеей, кипит жизнь. Там обитают не только бобры, лягушки, черепахи и водоплавающие птицы. Ийсгит кишмя кишит существами гораздо более опасными, вооруженными клешнями, щупальцами и хватательными конечностями, которыми они ухитряются ловить, калечить, топить и раздирать на части. Этих существ столько, что никто никогда не смог их перечислить и проклассифицировать. Даже ведьмаки».

Сам он тоже редко охотился в Ийсгите, да и вообще в Нижнем Ангрене. Местность была слабо заселена, немногочисленные обитающие по берегам болот люди привыкли смотреть на чудовищ как на элемент ландшафта. Относились к ним почтительно, и им редко приходило в голову нанимать ведьмака, чтобы уничтожить чудовищ. Редко, но все же приходило. Поэтому Геральт знал Ийсгит и его опасности.

«Два меча и лук, – подумал он. – И опыт, моя ведьмачья практика. Вместе у нас должно получиться. Особенно если я пойду впереди и буду внимательно наблюдать за всем – гнилыми стволами, водорослями, кустами, травой, даже орхидеями. Потому как на Ийсгите даже орхидеи порою только выглядят цветком, а на поверку оказываются ядовитым крапауком. Надо будет придерживать Лютика, смотреть, чтобы он ни к чему не прикасался. Тем более что там нет недостатка в растениях, обожающих кусочки мяса в качестве добавки к хлорофилловой диете. Растений, побеги которых, прикоснувшись к коже человека, действуют не хуже крапаучьего яда. Ну и газ, разумеется. Ядовитый газ. Надо подумать о повязках на рот и нос…»