От Финляндского вокзала до Выборга. Из истории Финляндской железной дороги. Станции, люди, события. Путешествие в прошлое - Андрей Гусаров

История этой фабрики началась в 1740-х гг., и ее открытие принесло некоторые изменения в жизнь уезда. Позднее даже русское название деревни изменилось на финское «Мюллюнкюля», что переводится – «Мельничная деревня». И действительно, фабричные механизмы работали от мельничного колеса, установленного на запруде небольшого ручья. Все население деревни составляли финны, поэтому ее официальное название сменилось на финское.

Так как условия позволяли расширять производство, рядом с первой фабрикой вскоре построили еще три подобных предприятия, а благодаря системе плотин на карте губернии появились четыре небольших искусственных озера.

Владельцем первой бумагоделательной фабрики выступала купеческая семья Ольхиных. Елеазар Ольхин происходил из олонецких крестьян, а в 1742 г. значился уже как петербургский купец. С него началась история бумажного производства в Белоострове. Плотину и небольшую мельницу для обдирки перловой крупы на реке Сестре в 1746 г. построили петербургские купцы Бесков, Полозов и Василий Ольхин (сын Елеазара). Выкупив у Полозова и Бескова мельницу, Ольхин открыл в Белоострове производство бумаги. Его наследники оказались достойными продолжателями дела и продолжили работу фабрики на реке Сестре, построив к концу XIX столетия с десяток различных предприятий.

В 1829 г. на Всероссийской выставке в Санкт-Петербурге Ольхинская бумагоделательная фабрика добилась приза – серебряной медали за качество выпускаемой продукции. В 1918 г. большевики национализировали все имущество Ольхиных в Белоострове, причем некоторое время фабрики продолжали выпускать картон и древесную массу.

В 1880 г. одну из бумажных фабрик приобрел немец Эйлер фон Кверфурт, перестроивший производство на выпуск ружейных деталей из ковкого чугуна. Бывшая бумагоделательная фабрика превратилась в литейно-механический завод. Но после пожара, случившегося на заводе, где работало 30 рабочих, он закрылся, а владелец не стал открывать его вновь.

Некоторое время в деревне работал завод, производивший взрывчатое вещество «силотвор». В 1887 г. инженер Владимир Романович фон Руктешель решил заняться изготовлением этого нового типа взрывчатки и стал подыскивать под Петербургом уединенный участок. Семья Ольхиных, являвшихся белоостровскими землевладельцами, согласилась сдать в аренду участок с островом 15 х 20 м на удаленном от деревень болоте. Наиболее опасную часть производства Руктешель разместил на болоте, на том самом острове, а основные цеха заняли одну из бывших бумажных фабрик в Александровке.

Для чего был создан «силотвор», доходчиво объяснил сам инженер-изобретатель: «Горючее вещество силотвор изобретено мною… с целью заменить пар как крайне дорогостоящую и во многих отношениях неудобную двигательную силу. Научные данные и произведенные мною многочисленные, в течение двух лет, опыты доказывают его относительную безопасность и громадную практическую полезность, так как машина, приспособленная к действию силотвора, дает экономию во всех расходах, а главное в топливе, по сравнению с машинами, действующими паром, на 800 % <.. > Это изобретение было испытано профессорами Бейльштейном, Кирпичевым, Ермаковым и другими; главным начальником по технической части в Морском министерстве, в ученом комитете Морского министерства и в присутствии морского министра и многих лиц и признано имеющим громадную силу движения». То есть силотвор был не взрывчатым веществом, а топливом для нового типа двигателя, изобретенного Руктешелем. Далее изобретатель сообщает: «Одним из главных недостатков хлопчатобумажного пороха есть его свойство превращаться в газы в высшей степени быстро, то есть взрываться. Если подвергнуть его удару или толчку, произведенному твердым предметом, то происходит взрыв. Изготовляемый до сих пор хлопчатобумажный порох при продолжительном хранении имеет способность самопроизвольно взрываться. <…> Хотя силотвор принадлежит к категории легковоспламеняющихся веществ, но по особому его составу он не возгорается ни от ударов, ни от трения металлами, а лишь от прикосновения огня или при температуре не менее 150 °C. <…> Это вещество не обладает способностью самовозгораться. <…> Силотвор не может иначе приготовляться, как в сыром виде, и в этом виде он не только не воспламеняется, но и не горит, а при действии огня только обугливается. Способ производства дешев по сравнению с нитроцеллюлозой».

Новая взрывчатка так и не нашла своего места на рынке, ее производство прекратилось, и все сведения о ней остались в прошлом.

Близость к Санкт-Петербургу, международная железная дорога и река Сестра представляли собой прекрасное место для размещения производства, поэтому новые предприятия возникают в Белоострове и близлежащих деревнях постоянно.

В конце XIX в. петербургский промышленник Карл Карлович Гарден организовал в Александровке розлив сельтерской, содовой воды и семи видов лимонада. Предприятие проработало несколько лет, но закрылось, хотя спрос на данный вид продукции оставался в те годы высоким.

Уже во время Первой мировой войны, в 1915 г., купец Эмиль Вениаминович Мандельштам арендовал у А.К. Нильсона участок земли в Белоострове для организации кожевенного производства. Продукция предприятия – лайковые кожи для шоферских курток и перчаток – предназначалась для Военного министерства и нужд действующей армии. Мандельштам планировал нанять до 15 человек рабочих, а общий годовой оборот довести до 40 тыс. рублей. Трудности 1916 г. и Февральская революция помешали планам Мандельштама и его небольшое предприятие закрылось.

В одной версте от железнодорожной станции «Белоостров» находилась деревня Редуголь, которая в конце XIX в. превратилась в центр производства кирпича. Выпуск начинался в небольшом заводике, и постепенно росло количество изготовленного кирпича, а производство оснащалось современными импортными печами и двигателями. В частности, локомобилем и напольной печью с двумя отделениями оборудовал свой кирпичный завод купец 2-й гильдии Матвей Эдуардович Сегаль – известный в Санкт-Петербурге владелец дачных участков. О нем в своей книге «Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX–XX веков» пишут В.И. Пызин и Д.А. Засосов: «Некто Сегаль скупал по дешевке вокруг Петербурга земельные участки, дробил их на мелкие, продавал в кредит, также в кредит строил дома и дачи, облагая должников большими процентами. Почти во всех дачных местах и пригородах были «проспекты Сегаля».

Как и во многих деревнях Санкт-Петербургской губернии, в Белоострове (вернее, в Александровке) располагался храм Святой Троицы. Построен на деньги купцов Ольхиных в 1833 г. по просьбе фабричных рабочих. Каменная церковь с двумя приделами сооружена в стиле классицизма. Стены крестообразной в плане постройки покрывала штукатурка, кровля была железной.

Церковь Святой Троицы

Вокруг церкви со временем образовалось небольшое кладбище. В крипте похоронили местных землевладельцев и фабрикантов: генерал-лейтенанта А.А. Ольхина и его супругу; начальницу Института императрицы Марии М.С. Ольхину. Там же покоится действительная статская советница Е.Н. Кайданова, финансировавшая строительство этого храма. Большой семейный участок Ольхиных находился рядом с церковью. Храм в Александровке закрыли в 1933 г., о его судьбе в годы войны написал в своих воспоминаниях писатель П.Н. Лукницкий: «Сижу на ПНП, на самой кромочке переднего края, на опушке леса, под тонким накатиком крошечной хибарки наблюдательного корректировочного поста. Вверху, в сторону финнов, дыра, в которую глядит стереотруба. Впереди как на ладони Александровка. Между ней и нашей хибаркой болото и правее лес. Впереди нас только человек тридцать боевого охранения, незаметно рассеянного по болоту. <.. > Наш выстрел – недолет. Опять недолет. Третий попал в крышу дома. Выстрел – недолет. Выстрел – попал, школа горит. Выстрел. Выстрел. Бегут по небу раскатисто и глухо разрываются. Выстрел. <…> „Хорош, в церковь! – говорит Любивый. – Ничего, но поднять уровень. По школе пустите…“. Телефонист просит передать наблюдение. Выстрел – левее церкви. Еще – недолет, направление почти правильное, но недолет. <…> „Пробило школу насквозь и пролетело. Выстрел. Все!.. Все!.. Горит!..“. Школа горит – наблюдаю в стереотрубу. Ярким пламенем! Несколько попаданий в церковь, но она не горит – каменная. <.> Результаты стрельбы признаны удачными. Разгромлен штаб финской части, церковь и колокольня уже не пригодятся финнам для устройства наблюдательного пункта»[5].

Разоренная кирха в 1941 г.

Пострадавший во время войны храм исчез уже в мирное время – местные жители растащили церковь по кирпичам на свои садовые участки.

Нужно помнить, что первой церковью Белоострова все же была лютеранская кирха, сооруженная здесь в 1763 г. Сам приход святых Петра и Павла появился в далеком 1685 г., но своего церковного здания он не имел.