Мила Рудик и Магический Синод - Алека Вольских

— На сегодняшней лекции, — говорил тем временем профессор Шмигаль, создавая негромкое, но все же уловимое слухом эхо, — я расскажу вам, что такое магические инверсии и как мы с вами будем их изучать.

Сев на высокий с подлокотниками стул, профессор закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди.

— Итак, — произнес он, — курс Инверсии — это, в сущности, совокупность наук. Я перечислю их. Это телекинез, телепортация и телепатия. Телекинез — это наука о перемещении предметов. Телепортация — перемещение человека в пространстве. Телепатия — передача и прием мыслей на расстоянии. Все эти перемещения происходят без помощи магических проводников и других наделенных магией предметов. Движущей силой магических инверсий является, конечно же, магия, но проводником этой магии в данном случае вам будет служить не кольцо или палочка, а мысль.

Скажу сразу: не все из вас овладеют в совершенстве этими науками. Какие-то вам будут даваться легче, какие-то труднее, что-то не будет даваться вовсе. Самые большие сложности у студентов обычно возникают с телепатией. К примеру, часто случается так, что студент овладевает способностью передавать свои мысли другому человеку, но принимать или, иначе говоря, считывать, чьи-то мысли удается немногим. И лишь единицы, одаренные истинным даром телепатии, способны делать это без особых усилий.

Легче всего студенты осваивают телекинез. Это удается почти всем. Что касается телепортации, то от вас будет требоваться освоить перемещение своего собственного тела в пространстве, хотя возможности этой науки гораздо шире: от перемещения в пространстве другого человека до перемещения во времени. Однако в моей учебной практике было лишь двое студентов, которым удавалось перемещать в пространстве тело другого человека, и ни одного, которому удавалось бы перемещение во времени. Правда, история знает магов, которым под силу было и такое, но это было давно. Те времена, когда колдуны были способны практически свободно повелевать временем, остались в далеком прошлом. Мы же с вами обязаны освоить хотя бы необходимый минимум.

Он прошелся взглядом по головам студентов.

— Вопросы есть?

Сидящий перед Милой и Ромкой Иларий вскинул вверх руку.

— Да, молодой человек. — Профессор сделал неопределенный жест рукой, словно позволяя ученику задать вопрос.

— Профессор, — произнес Иларий, — а вы научите нас создавать «Паутину мысли» телепатически? Это ведь намного удобнее, чем зависеть от зелья. Зачем нам его пить, если есть способы получше?

Мила удивленно уставилась на затылок Илария — ей даже в голову не приходило, что есть несколько способов создать «Паутину мысли». Судя по изогнувшейся левой брови профессора Шмигаля, он испытывал сходные чувства — он был удивлен и явно не ожидал такого вопроса. Однако профессор Шмигаль был далеко не первым преподавателем Думгрота, который столкнулся со склонностью Илария задавать неожиданные вопросы.

— Ваше имя? — спросил профессор.

— Иларий Кроха, — с готовностью ответил однокашник Милы.

— Что ж, господин Кроха, — вперив в пытливого ученика взгляд своих инфернальных глаз, сказал преподаватель магических инверсий, — вы правы: создать «Паутину мысли» можно и с помощью телепатии. Однако к этой науке мы с вами подойдем несколько позже — на седьмом курсе Думгрота, поскольку именно это предусмотрено программой обучения. Уверяю вас, на данный момент подавляющее большинство ваших соучеников элементарно не смогут освоить даже азы телепатии. Но главная причина, почему Триумвират отдал предпочтение зелью, это тот факт, что с его помощью можно контролировать тотальную защиту сознания жителей Таврики. Телепатическое же создание «Паутины мысли» не поддается контролю извне. Иными словами, только сам маг знает, защитил ли он свой разум или оставил его открытым. В условиях грозящей всем нам опасности власти не могут оставить ситуацию бесконтрольной. Я вполне ответил на ваш вопрос?

Иларий откинулся на стуле. Судя по напряженно приподнятым плечам, он был не в восторге от того, что его контролируют. Тем не менее он ответил:

— Да, спасибо, профессор.

— Прекрасно, — флегматично отозвался профессор Шмигаль. — Вопросов больше нет?

Мила никак не могла привыкнуть к тому, что за каждым его словом, словно по пятам, следует едва слышимое и абсолютно неуместное в данной обстановке эхо.

— В таком случае, переходим непосредственно к предмету. На пятом курсе мы с вами будем осваивать телекинез. На шестом перейдем к телепортации. И, как было сказано ранее, только с седьмого курса начнем изучать телепатию. А теперь, когда вы ознакомлены с кратким планом работы, вам предстоит законспектировать главные правила телекинеза…

Сразу после обеда Мила, Ромка и Белка поспешили занять Летающую беседку. Мила хотела рассказать друзьям о своих последних видениях, но так, чтобы ее никто случайно не подслушал. Ей начинало казаться, что ее Северное Око дало сбой или она просто спятила — слишком сложно было поверить, что существа, которых она видела уже дважды в видениях, действительно реальны.

Когда Мила закончила, беседка пролетала высоко над «Слепой курицей», приближаясь к Главной площади Троллинбурга — впереди выныривала из городских тополей голова каменного тролля.

— Никогда не слышал о таких жутких тварях, — хмуро сказал Ромка.

Мила перевела взгляд на Белку.

— Я тоже, — покачала головой та.

— К волшебным животным они никакого отношения не имеют, это ясно как день, — рассуждал вслух Ромка. — На призраков они, по твоему описанию, тоже не тянут. Призраки сохраняют ту внешность, которую имели при жизни.

Мила насупилась, нервно кусая губы.

— Вообще-то, они чем-то были похожи на людей, — задумчиво сказала она. — Ну то есть… что-то похожее на глаза, рты у них было… отдаленно… но похожее… Форма головы как у человека… Руки… Я даже, кажется, видела что-то вроде плеч… А дальше все плыло — никаких очертаний.

Ромка отчетливо хмыкнул. Мила подняла на него глаза, ожидая, что он скажет. Лапшин молча смотрел в пол беседки, его брови сошлись на переносице, рот упрямо сжался — явный призрак настойчивого поиска решения или отгадки.

— Знаешь, Мила, — наконец сказал он, — есть чертова прорва всяких тварей, с которыми мы никогда не сталкивались. К примеру, чернокнижники умеют вызывать демонов. Да, самых настоящих, — вставил он в ответ на испуганное «ох!» Белки. — Но я слышал, что демоны обычно невидимы. Ну… вроде того, что… для нашего зрения они вообще не имеют внешней оболочки… или чего-то похожего. Некоторых из них могут видеть только чернокнижники, некоторых — только те, кто их призывает… Там что-то вроде… Чтобы вызвать демона, надо самому измениться, и тогда, вроде бы, будешь их видеть, потому что твое зрение уже будет не совсем… человеческое… Короче, там так все запутано, что я не объясню нормально. Тебе бы Лютов обстоятельно лекцию прочел. Зуб даю, эти слухи, что он балуется черной магией, не на пустом месте возникли…

Мила отвела взгляд. Наверное, Ромка заметил, как она помрачнела, потому что поспешил добавить:

— Забудь о нем. Просто в тему вспомнил. Короче, я точно знаю, что, если маг практикует только белую магию, он не сможет видеть демонов. Так что я не думаю, что эти существа демоны… то есть, я хочу сказать, ты же не сможешь их увидеть. Хотя по описанию… Нет, я понятия не имею, как выглядят демоны, но эти, из твоих видений… Это что-то чужеродное. Я бы скорее предположил, что где-нибудь в руинах Харакса такие запросто могут водиться, судя по твоим рассказам об этом местечке… О, черт… Прости…

Мила даже не заметила, в какой момент потеряла контроль над собой. Лишь услышав, как Ромка извиняется, она осознала, что стоит, крепко зажмурив глаза, и не видит ничего вокруг, а в голове у нее картинка: чужеродный город из черного камня, созданный не человеческими руками, бассейн фонтана, в котором вода бьет снизу вверх, и фигура внутри застывающего льдом водяного столба…

— Мила!

Она почувствовала, как Ромка потряс ее плечо.

— Эй, эй, эй! Открой глаза, а? Блин, я вырву себе язык, клянусь, — сокрушался он, обращаясь больше к себе, чем к ней.

— Я в порядке, — пробормотала Мила, заставляя себя разжать веки.

— Действительно? — с сомнением спросил Ромка.

— Нет, — покачала головой Мила. — Нет, я не в порядке. Но мы не будем об этом, ладно?

Впервые это воспоминание предстало перед ней так ясно и отчетливо, словно наяву. Мила не знала, почему это случилось именно сейчас, и не желала разбираться. Она только хотела, чтобы оно ушло прочь и никогда не возвращалось, хотя и чувствовала, что надеется на это зря. Конечно же, оно вернется.

— Значит, ты думаешь, это не демоны? — спросила она Ромку, обнимая себя руками: для вида — как будто пыталась прикрыться от прохладного ветра, который обдувал высоко летящую беседку; на самом деле — чтобы замаскировать внезапный порыв собственного тела свернуться клубочком, спрятаться от внешнего мира.