Жан Ванье Община — место прощения и праздника - Жан Ванье

9. Друг

Совершенно необходима для восстановления сил встреча с настоящим другом, которому можно сказать всё, надеясь на то, что он услышит, ободрит и подкрепит нас жестом любви или словом нежности. Дружба, когда она побуждает нас к верности своему призванию, самая красивая из всех реальностей. Аристотель говорил, что она изобилие добродетели, бескорыстность изобилия.

В мрачные дни человек, чтобы обрести утешение, нуждается во встрече с другом. Когда мы чувствуем себя «поверженными в прах», когда отчаяние переполняет нас, то письмо, полученное от далёкого друга, может вернуть покой и доверие. Друг — наше прибежище. Святой дух пользуется мелочами, чтобы утешить и ободрить нас.

Некоторые помощники «Ковчега», когда устают, иногда нуждаются в том, чтобы долго, долго говорить. Им нужно ухо внимательного друга, чтобы принять всё случившееся, страдания и страхи. Они обретут покой только тогда, когда высвободятся, отдав всё другу.

Ответственные общины (но это справедливо для всех) часто исполняются неудовлетворённостью, которую не могут высказать другим, не подвергнув общину опасности. Чем более они восприимчивы, тем более эта неудовлетворённость, эти вспышки гнева, волнения, ощущения своей некомпетентности, проявления грусти и усталости становятся обременительными. Существует неотложная необходимость высказать все эти противоречия человеку, способному тебя утешить.

Им нужно высказаться насчёт того, какое они питают отвращение к такому–то или к другому, который подвергает их опасности, и чтобы при этом их не обвиняли в «недостатке милосердия»! Иногда нужно разрешиться от гнетущих чувств, чтобы вновь обрести покой.

Но тот, кто слушает, кто в некотором смысле становится «мусорным ведром», должен обладать некоторой мудростью, чтобы принять всё это, не пугаясь, не пытаясь тут же поправить, не осуждая, не потворствуя, не приободряя, не способствуя дурным поползновениям.

Когда мы чувствуем, что нас любят и ценят такими, какими мы являемся, когда мы чувствуем, что бедный взывает к нам, мы питаемся в глубине нашего сердца.

Питаться любовью к другим — это призыв к тому, чтобы стать подкреплением для страждущих, для чувствующих себя одинокими и отчаявшихся. Таким образом, мы учимся жертвовать собой.

Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных, а не себе угождать (Рим 15: 1).

Из уст ваших да исходит всякое доброе слово, способное созидать, когда нужно, и приносить утешение тем, кто его слушает (Еф. 15: 29).

Не нужно бояться любить и бояться говорить людям, что их любят. Это лучший из всех способ личного восстановления сил.

10. Разделять жизнь друг друга

Иногда в наших общинах мы оказываемся перед лицом самого главного. Мы ставим на совместное обсуждение вопрос, каким образом и почему мы пришли в «Ковчег», и какие жизненные силы мы обретаем здесь. Слушая одних и других, обнаруживая путь других — тот образ, каким Бог ведёт их и помогает им возрастать, — я чувствую, что подкрепился. Участие в жизни друг друга в общине — это пища, порождающая надежду.

Я поражаюсь тому, что когда мы делимся с другими нашими слабостями и нашими проблемами, это значительно более помогает другим, чем если мы делимся между собой нашими хорошими сторонами и нашими успехами.

По сути, в общине человек всегда стремится упасть духом. Он полагает, что другие поступают лучше, и что у них нет той внутренней борьбы, какая существует у тебя. Когда же он понимает, что все находятся на одном и том же судне, все имеют одни и те же страхи и усталость, это помогает нам продолжать.

Странно, как смирение одного человека, питает других. Вот почему смирение — это истина, связанная с доверием к Богу и к братьям: «Я чувствую себя слабым, но полагаюсь на твою поддержку».

Возможно, что одним из самых больших грехов в общине является некая форма грусти и тоска. Легко оставаться с каким–то другом и критиковать других, говоря «с меня достаточно», «всё идёт плохо», «сейчас не так как было в начале». Это состояние души, записанное на лице, настоящий рак, который может распространиться по всему телу. Грусть, как любовь с радостью, — это волна, которая тут же распространяется. Все мы ответственны за атмосферу в общине.

11. Взгляд на бедного

Иногда небольшой жест чуткости или сострадания к слабому человеку является самым большим утешением. Часто взгляд на самого бедного расслабляет нас, трогает наше сердце и призывает к самому главному.

Однажды я пошёл вместе с сёстрами Матери Терезы в трущобы Бангалора, помогая им заботиться о прокажённых. Их язвы источали скверный запах и, по–человечески, всё это было крайне неприятно. Но в их глазах проглядывал свет. Я не мог делать ничего кроме как держать используемые сёстрами инструменты, но мне нравилось быть там. Их взгляды, их улыбки, казалось, проникают внутрь и обновляют меня. Когда я ушёл, сердце моё было исполнено невыразимой радости, которую дали мне прокажённые.

Я вспоминаю один вечер в тюрьме в Калкари (Канада). Я провёл три часа с людьми из «Клуба 21» (осуждённые на более чем 21 год тюремного заключения за зверское убийство). Они тронули моё сердце, и я ушёл с обновлённым духом. Те люди что–то перевернули во мне.

Улыбка бедного, взгляд отчаявшегося, сверкнувшие перед моим взглядом, преображают моё сердце. Они пробуждают новые энергии из самых глубин бытия. Кажется, что они разрушают какие–то барьеры и поэтому несут в себе новую свободу.

Они подобны взгляду и улыбке младенца: может ли им сопротивляться самое жестокое сердце? Контакт или встреча со слабым — одно их самых основных подкреплений жизни. Когда мы позволяем дару его присутствия проникнуть в нас, он вносит в наше сердце что–то драгоценное.

Если же мы остаёмся только на том уровне, когда просто что–то «делаем» для нуждающегося, мы поддерживаем барьер превосходства. Нужно принять дар бедного с открытыми руками. Справедливо сказано Иисусом:

То, что делаешь самому меньшему из моих братьев (т. е. тому, на кого никто не смотрит, и кого отвергают), это делаешь Мне (Мф. 31: 45).

В молитве в «Ковчеге» мы каждый вечер говорим: «О Мария, даруй нам сердце, исполненное милосердия, готового любить их, служить им, гасить всякое несогласие и видеть в нашем страждущем брате кроткое присутствие живого Иисуса ".

Бедный — всегда пророк. Он раскрывает замыслы Божии. Подлинные пророки совершают ни что иное, как показывают пророческую роль бедных. Именно поэтому нужно посвящать некоторое время тому, чтобы слушать их. А для того, чтобы слушать их, нужно быть близкими к ним; и на самом деле, они говорят низким голосом и только при некоторых обстоятельствах, потому что боятся выразить себя, им недостаёт доверия к самим себе, настолько они притеснены и уничижены. Но если слушаешь их, они ставят тебя лицом к лицу с самым главным.

Отец Аррюпе, Генеральный настоятель Иезуитов (до 1978 г.), на одной конференции, данной американским верующим [22], сказал следующее: «Солидарность верующих с теми, кто действительно беден, гармонирует с уединённостью… Мы будем чувствовать себя одинокими, когда увидим, что мир трудящихся не понимает нашего идеала, наших оснований и наших методов. В глубине самих себя мы будем чувствовать себя в полном одиночестве. Нам будет нужен Бог и Его сила для того, чтобы быть способными продолжать работать в уединённости нашей солидарности… и при последнем анализе остаться понятыми и изолированными. Это та причина, по которой столько верующих мужчин и женщин, включённых во всём мире в работу, пережили новый опыт Бога. В этом опыте одиночества и недопонимания их душа переполнена полнотой Бога. В этом простом опыте они чувствуют себя безоружными и всё же способными вновь открыть, каким образом Бог говорит им через тех, с которыми они солидарны. Они видят, что эти люди, изгнанные, могут сказать им что–то божественное, благодаря своим страданиям, своей притеснённости, своей оставленности.

И здесь понимаешь подлинную бедность, осознаёшь собственную неспособность, собственное невежество, распахиваешь душу для того, чтобы получить через жизнь бедного глубинное указание, данное самим Богом. Да, Бог говорит через эти грубые лица, эти разрушенные жизни. И вот появляется новый лик Христа в малых».

Когда я устаю в «Ковчеге», я часто иду в Странноприимный Дом. Это дом, где принимают очень израненных жизнью людей: никто из девяти живущих там в настоящее время не говорит. Многие не ходят. Со многих точек зрения они представляют собой не что иное, как сердце и эмоциональные отношения через своё тело. Помощник, кормящий их, моющий, укладывающий, должен делать это согласно не со своим ритмом жизни, а в согласии с их ритмом. Он должен задерживаться, чтобы принять минимальные проявления их жизни. Поскольку они не могут выразиться устно, они не могут настаивать на своей точке зрения, повышая голос. Помощник должен быть очень внимательным к невербальным способам их самовыражения. Это очень повышает их способность принять человека. Он становится всё более человеком восприятия и сострадания. Что касается меня, то самый медленный ритм и само присутствие очень искалеченных жизнью людей обязывает меня задерживаться, приглушать свои порывы к деятельности, мятущиеся во мне, даёт мне покой и помогает воспринять присутствие Божие. Самый бедный обладает чрезвычайной властью исцеления некоторых ран наших собственных сердец. Он становится подкреплением, если мы хотим принять его.