Опричное царство - Виктор Александрович Иутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нынче не победить было нельзя. Государь не зря отправил их с Федором туда, едва узнав, что крымский хан собирается с походом на рязанские земли. Алексей Федорович понимал, что государь ждал от него и Федора либо победы, либо их гибели в бою. Ждали хана все лето, но он не шел. Осенью с застав тут же доложили Басманову в Рязань, что появились крымчаки. Тогда-то боярин и решил испытать своего сына – приказал возглавить отряд для атаки на передовые отряды татар. Федор, ни слова не сказав, облачился в доспехи, вооружился, обнялся с отцом на прощание и ушел. Алексей Федорович тем временем занимался укреплением города, в который с окрестных деревень со своим добром спешили перепуганные мирные жители. Федор одержал победу, вернулся, захватив пленников, коих тут же отправили в Москву, и начал помогать отцу. Огромное войско хана вскоре оказалось под стенами Рязани, которую хан пытался беспрерывно взять штурмом три дня. Тогда-то и ранен был Алексей Федорович шальной стрелой в боевую правую руку…
Рязань бы пала, не подойди к городу посланное Иоанном войско из Москвы. Оно ударило в тыл татарам, и в это время Басмановы организовали вылазку. Поняв, что его войско гибнет, крымский хан отступил, неся огромные потери. Тогда Алексей Федорович увидел своего сына в бою – обрызганный с головы до ног чужой кровью, оскалив зубы, он неистово рубил противника, и черные глаза его горели безумным огнем…
И вот Федор ехал рядом, так же без шлема, откинув на плечи свои смоляные волнистые волосы. Прямая спина, на губах довольная улыбка. Алексей Федорович искоса взглянул на сына. Видный молодец! В бою был хорош, токмо лишь не бережет себя. Сколько раз в гуще сражения оказывался, когда остальные ратники позади были – не дрогнул нисколько! Добрый воин, образованный муж, но есть одно – греховную связь с государем надобно закончить! Сором какой! Наверное, уже слухи потекли при дворе, по углам шепчутся!
– Ты так не сияй, с войны едешь, улыбку спрячь! – бросил сыну в сердцах Алексей Федорович и тут же упрекнул себя за сказанное – чего придрался? То от злости, что сын позорит семью. Одно ясно – надобно женить! Только на ком?
Но мысли сейчас о другом. После этой победы Басмановы прочно встанут при дворе. Другое дело, что придется, видимо, грызться с Данилой Захарьиным, он силу свою не умалит, власть не отдаст. Ничего, и на эту семью управа найдется!
В Москве они предстали перед государем, и тот наградил победителей золотыми медалями. Алексей Федорович посматривал на сына и на царя. Федор так и запылал румянцем, засверкали его глаза, когда Иоанн позволил им целовать свою руку. Государь же не выдал радости от встречи с Федором. Заметил Алексей Федорович, как приуныл его сын тотчас.
Далее в другой палате началось богатое застолье в честь победы над крымским ханом. Тогда-то Басмановы узнали о побеге Курбского, после коего притихла вся знать, узнали, что скончался день назад Данила Романович от хвори неведомой. Алексей Федорович почуял, как за его спиной словно выросли крылья, мол, нынче нашей власть при дворе будет!
После пира тайными переходами Федора Басманова привели в покои к Иоанну. Царь в одной нижней рубахе сидел на своем ложе, спустив на пол голые ноги. Исподлобья испытующе глядел на Федора.
– Думал, не позовешь, – тихо проговорил Федор, стоя перед государем. Сжал пальцы в кулак, чтобы не было видно, как их бьет мелкая дрожь.
– Нельзя тебе больше сюда ходить. Кончено, – проговорил Иоанн. Федор замолчал, потускнел как-то и опустил голову. Чуял сердцем, что окончилось все.
– Понял я теперь, что ты и отец твой верные слуги мои. В том, что я хочу содеять в скором времени, надобна ваша помощь. Помощь тех, кому я могу доверять…
– До гроба мы слуги твои, государь!
Не выдержал Федор, бросился к ложу государя, упал на колени и стал целовать ноги Иоанна.
– Все ради тебя сотворим! Кого угодно достанем! Враги твои выть будут! – шептал между поцелуями Федор. Иоанн отдернул ногу от лица Басманова.
– Ступай, – бесстрастно велел государь. Федор с застывшим побледневшим лицом медленно поднялся с колен и, опустив голову в поклоне, попятился спиной к дверям. Едва за ним закрылась дверь, Иоанн опустил голову, оставаясь сидеть.
– От всех грязных действ откажусь я, Господи, от всех услад, лишь будь со мною, – прошептал он, – помоги землю русскую сохранить, последнюю обитель истинной веры… Храни и меня, пастыря народа православного…
* * *
Братья Василий и Иван Голицыны, столь редко встречавшиеся из-за постоянной службы, вновь разъезжались на воеводство по разным городам – старший Василий отправлялся в Одоев, а младший Иван в Дедилов. По обыкновению, встретились в отчем доме, дабы проститься друг с другом.
На расчищенный от снега двор они въехали верхом, бок о бок – статные, пышущие здоровьем и молодостью. Дворовые девки с улыбкой глядели на братьев и смущенно прятали глаза. На дворе тут же стало шумно от гомона ратников, сопровождавших князей, от суеты холопов, от ржания коней.
Друг за другом Иван Юрьевич и Василий Юрьевич поднимаются по деревянной лестнице, и в самом шаге и осанке видна их княжеская стать и породистость. Голицыны – одни из самых богатых и родовитых князей в русском государстве. Полтора столетия назад их предок Патрикей Наримунтович, внук Гедимина, выехал на службу к московскому князю Василию I и женил своего сына Юрия на княжеской дочери. Их потомство дало начало многим знатным родам: Булгаковым, Щенятевым, Куракиным и Голицыным.
С тех пор Голицыны, как относительно близкие родичи московских государей, всегда были на первых местах, владели обширными землями, водили полки, сидели в Думе. Отец Василия и Ивана, Юрий Михайлович Булгаков-Голицын, ездил в Казань сажать на престол Шах-Али, а после он привез красавицу Сююмбике в Москву. До последних дней своих он служил государю, будучи наместником Пскова. После смерти Юрия Михайловича его молодые сыновья начали нести службу…
С дороги мылись в бане. Иван был крепче и шире старшего брата.
