Че Гевара. Книга 2. Невесты Чиморте - Карина Шаинян

А утренняя тошнота становилась все сильнее, и пора было что-то решать.

— Макс, — тихо окликнула она, — Макс… я не хочу всю жизнь выращивать розы.

— Я тоже, — с улыбкой откликнулся Макс, — орхидеи намного интереснее и выгоднее.

«Они похожи на зверей, — хотел добавить он, — на редких, хрупких, опасных зверей… а мне будет не хватать охоты». Но вместо этого он спросил:

— С чего ты взяла, что я заставлю тебя выращивать розы?

— Так… подумалось, — осторожно ответила Мария. Ну не рассказывать же ему про видения! Макс затянулся дымом, и в свете ярко затлевшего кончика сигареты Мария увидела, что он с трудом сдерживает хитрую улыбку.

— В Боливии можно выучиться на врача, Макс? — спросила Мария и почувствовала, как напряглось его тело. На секунду зверолов перестал дышать, и ей стало страшно. — Товарищ Тату говорит, что у меня получится, — сказала она. — Я помогала ему… Он сказал, что я должна учиться.

— В Боливии есть большие города, а в них — университеты, — медленно проговорил Макс. — Но где мы возьмем деньги? Тебе надо съездить в Советский Союз с товарищем Цветковым, — сказал он с легкомысленным смехом. — Там, говорят, всех учат бесплатно. А он тебе не откажет, а? — Макс весело ткнул ее кулаком в бок. — Ты только пальчиком пошевели — и сделает все, как ты хочешь, а? Ведьма, — он снова весело рассмеялся, довольный своей шуткой.

— Да, — тихо ответила Мария.

Мария проснулась от того, что Макс заворочался, а потом резко приподнялся на локте.

— Что за шум? — спросил он.

Мария прислушалась. Что-то происходило под кухонным навесом — оттуда доносились голоса, радостные вопли и смех симба. Потом вступили кубинцы — Мария услышала невнятные восклицания, и в них уже не было радости — только отвращение и гнев. Шум нарастал, спор явно переходил в ссору, и тут крики перекрыл резкий голос Че Гевары.

— Неужели они ограбили склад? — ахнула Мария. Представила, как приходит на кухню и видит перевернутые ящики, вспоротые мешки…

Она схватила рубашку Макса, кое-как натянула на себя и выскочила из палатки. Краем глаза заметила Цветкова, глядевшего на нее с удивлением и негодованием, — но ей сейчас было не до него. Макс выбрался следом, попытался остановить ее, но Мария, на ходу застегивая гимнастерку, уже бежала к кухне.

Там была целая толпа. Десяток симба сноровисто разводили очаг, не обращая внимания на кубинцев. Те молча сгрудились у края навеса, с ужасом глядя на своих африканских соратников. Из-за стола доносились отвратительные звуки: там кого-то рвало. Тату стоял с краю, с поднятым пистолетом в руке, и его лицо было перекошено от гнева. Мария взглянула на очаг и поняла, что симба вовсе не грабили продуктовый склад. Наоборот, они принесли кое-какие припасы.

С разделочного стола, заваленного какими-то окровавленными свертками, на Марию глядел инженер-бельгиец. Кровь запеклась вокруг обрубка шеи черным кольцом. Лицо Поля было искажено болью и еще — удивлением, будто он совсем не ожидал, что его могут убить… словно думал, что будет жить вечно, заключать глупые пари в «Пиццерии», заигрывать с девушками, ввязываться в авантюры…

Мария тоненько завизжала и, скрючив пальцы, пошла на сбившихся в притихшую кучку, искренне удивленных симба.

ГЛАВА 11

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

Монастырь на болотах, ноябрь 2010 года

Юлька вытерла о штаны бумажную пыль и с отвращением оглядела громадный франко-испанский словарь, водруженный на шаткий столик посреди библиотеки. Запах креозота, которым была пропитана деревянная мебель и сундуки, казалось, въелся в волосы и в кожу. Здесь было сумрачно и прохладно, почти холодно; каждое движение отзывалось еле слышным эхом. Юлька старалась шевелиться как можно меньше: уж больно неприятен был этот звук на грани восприятия — будто кто-то невидимый находился рядом, мерил комнату неслышными, неторопливыми шагами, нашептывал на ухо… В течение трех часов она мужественно продиралась сквозь старую запись, одолевая незнакомый язык, корявый почерк, потертости на бумаге, уничтожившие целые фразы, и желание убраться подальше от этих шорохов и шелеста. Но история аристократки из Санта-Круса семнадцатого века, которая услышала зов Чиморте во время поездки к родственникам, увлекла Юльку. Кое-как одолев текст, она схватилась за следующую пачку бумаги — и тут ей пришлось сдаться: запись оказалась на латыни.

После разговора с Таней первым порывом Юльки было сегодня же уйти из монастыря. Она уже успела подойти к воротам, когда ее накрыло: сердце вдруг забилось как сумасшедшее; легкие судорожно хватали воздух, но все будто впустую — Юлька задыхалась, пот застилал глаза. Панический приступ был такой силы, что она не могла даже шевельнуться — хотя тело требовало бежать, скрыться, запрятаться в самый дальний угол и укрыться с головой толстым одеялом… Хрипя, она осела на плиты двора и свернулась в комок, тихо постанывая от ужаса. Так ее и нашли монахини — и, причитая, отвели назад.

Еще день Юлька сопротивлялась. Она изо всех сил уговаривала себя, что приступ — следствие болезни, что она просто еще слишком слаба для нового путешествия через сельву. Ей пришлось пролежать весь день, то и дело задремывая и проваливаясь в багрово-черную, пронизанную жадным взглядом тьму, чтобы признаться: она боится святого Чиморте, кем бы он ни был на самом деле, существует ли он или только выдуман одуревшими от болотных испарений монашками… Чиморте и его приятелей, серых демонов с замечательным чувством юмора, которые смеются, когда обгладывают пальцы своих жертв… Боится, что мегатерий лично придет за ней, принадлежащей ему женщиной, чтобы вернуть на место. И не просто боится — сама мысль о том, что это может случиться, наполняет ее парализующей, сводящей с ума паникой…

После этого она засела в библиотеке. Библиотеки она тоже боялась, холодок в позвоночнике и постоянное напряжение не проходили, как она ни уговаривала себя, что это всего лишь особенности акустики. Но надо же было что-то делать? Двигала Юлькой привычка считать, что безвыходных ситуаций не бывает и детская вера в то, что ответы на любые вопросы можно найти в книжках (ну или в Интернете). Погуглить она не могла; воображаемый запрос «как отделаться от святого Чиморте» доставил ей несколько минут мрачного веселья — и только. Но монастырская библиотека была забита книгами и рукописями, в которых наверняка можно найти нужную информацию. Помечтав с часок о возможности подключаться к сети напрямую, через мозг, как в романах киберпанков, Юлька по уши зарылась во вполне материальную, пахучую и слегка отсыревшую бумагу.

Намек на то, что на древнего зверобога есть управа, она нашла почти сразу. Больше того, из старой индейской легенды о Звере, белом человеке и хитреце-броненосце следовало, что святой Чиморте уже несколько сотен лет как связан и пленен. Юлька на мгновение представила, что было бы, если б он вырвался на свободу, и почувствовала, как волосы шевелятся на затылке. Она догадывалась, что легенда — это отзвук каких-то реальных событий, преломление живой истории в сумрачном восприятии индейцев. Но что на самом деле произошло на этих болотах во времена конкистадоров — Юлька пока не знала. Она перечла уже тонну старой бумаги — ответа не было… И вот эта запись на латыни. Сверху дата — римскими цифрами. Юлька была уверена, что ответ у нее в руках, но расшифровать его не могла.

Она огляделась. В темных углах шелестели невидимые страницы, тени клубились под высоким потолком, и казалось, что библиотека — живое существо, древнее, мудрое и равнодушное, утратившее чувства под грузом накопленных знаний… Воровато пригнувшись, Юлька сложила рукопись и сунула ее в карман.

Раздался дикий визг, и Юлька с воплем выскочила из-за стола. Она обернулась на звук, готовая драться, бежать, упасть и умереть на месте от открывшегося взгляду кошмара… но увидела всего лишь Таню, стоящую на пороге.

— Давно пора смазать, — сказала она, недовольно оглядев дверь. — Скрипит, как капибара в объятиях питона.

Юлька с истерическим смешком рухнула на стул.

— Я чуть не описалась, — призналась она.

— Извините, не хотела вас пугать, — небрежно ответила Таня и задумчиво перебрала несколько листков. Рукав рясы скользнул вниз, открывая браслет. Если бы не только что пережитый ужас, Юлька бы рассмеялась от радости — так ловко и естественно выглядело украшение на тонком красновато-коричневом запястье. Она внимательно вгляделась в лицо монахини. Оно, как обычно, походило на лик статуи, вырезанной несколькими точными движениями из красного песчаника, такого же, из которого были построены стены монастыря. Но теперь что-то изменилось. Юлька присмотрелась повнимательнее. Она боялась обмануть себя, выдать желаемое за действительное, но была почти уверена, что из глаз Тани исчезла ее вечная яростная тоска… Вопрос — куда, подумала вдруг Юлька, и по ее спине снова пробежал холодок.