Из истории русской, советской и постсоветской цензуры - Павел Рейфман

Там принимаются чрезвычайные меры безопасности: в 9 часов вечера запираются ворота Кремля, у всех входов усилены наряды пехоты и кавалерии. Заряженные пушки, ночные патрули по городу. Только через 4 месяца тело привозят в столицу. На короткое время гроб открывают для близких родственников, русских и иностранных, и для некоторых дипломатов. Прусский принц Вильгельм (позднее император Германии Вильгельм I), по словам адъютанта, «был чрезвычайно поражен видом покойника». Один из дипломатов утверждал, что императрица- мать, Мария Федоровна, воскликнула: «Нет, это не мой сын!». Другой дипломат уверяет, что она сказала: «Да, это мой милый сын». В марте 26 года торжественные похороны в Петропавловском соборе. А слухи все ширятся. Возникает ряд народных легенд (286-7). Надо сказать, что подобные слухи и легенды появлялись и после смерти других императоров, Петра III, Павла. В тех случаях, когда со смертью было что-то необычное. В случае с Александром эти слухи усугублялись сумятицей с престолонаследием, декабристским восстанием. Подобные версии дожили до XX века и ими интересовались в царской семье. К тому времени становится известной история старца Федора Кузьмича: вблизи Томска долго жил и в 1864 г. умер ссыльно — поселенец, очень похожий на Александра I. По слухам, он не выглядел простолюдином, имел отличное образование, знал иностранные языки, явно принадлежал в прошлом к высшим слоям общества. Слухи попадают в печать, активно обсуждаются, Биография Федора Кузьмича подвергается научному изучению. Великий князь Николай Михайлович (он после революции сразу отрекся от всех своих наследственных прав, что не помешало его расстрелять в январе 1919 г., несмотря на заступничество Горького- 295), ученый, историк, один из лучших знатоков биографии Александра I, его внучатый племянник, серьезно занимался вопросом о Федоре Кузьмиче. Он высказывал гипотезу, что тот — один из незаконных детей Павла 1 (вот почему он похож на Александра). Позднее другой член царской семьи, великий князь Андрей Владимирович, уже в эмиграции говорил, что Николай Михайлович сомневался в своей гипотезе и иногда склонялся к «царской версии», но по семейно-этическим соображениям не все свои выводы публиковал.

Как-то в споре о Федоре Кузьмиче один из присутствующих сказал: «Если бы царь ушел, это как-нибудь просочилось». Тот же великий князь Андрей Владимирович, вздохнув возразил: «В XIX веке люди еще умели держать тайну; а кроме того, в конце концов кое-что ведь просочилось…» (284).

В начале XX века великие князья однажды спросили прямо Николая II, что он думает о гибели Александра. Тот ответил: «Всё может быть» (291).

В конце XIX — начале XX в. об уходе Александра серьезно задумывается Л. Н. Толстой. Уже в марте 1990 п. в его записной книжке появляется имя Федора Кузьмича. В 1901 г., в Крыму, Толстой встречался с великим князем Николаем Михайловичем, говорил с ним о Федоре Кузьмиче. Видимо, великий писатель и князь сблизились. В письмах Толстой обращается к князю по имени-отчеству, а не «Ваше Высочество». После революции, расстрела князя его огромный архив был конфискован, но чудом уцелел. В 1927 г. оттуда извлечена любопытная запись о беседе Николая Михайловича с Толстым. 26 октября 1901 г. Толстой говорил о давнем замысле: написать кое-что по поводу легенды о Федоре Кузьмиче. «Хотя пока еще легенда эта не подтверждается, — писал князь, — и, напротив того, много данных против нее, но Льва Николаевича интересует душа Александра I, столь оригинальная, сложная, двуличная, и Толстой добавляет, что если только Александр I действительно кончил свою жизнь отшельником, то искупление, вероятно, было полное, и соглашается с Н. К. Шильдером, что фигура вышла бы шекспировская».

В 1905 г. Толстой начинает писать повесть. «Федор Кузьмич все больше и больше захватывает», — записывает он в дневнике. Толстой продолжает советоваться с князем Николаем Михайловичем. Писателя все более занимает тема ухода, не только в связи с мотивом Федора Кузьмича. Еще в 1998 г. закончен «Отец Сергий». Еще через два года завершена драма «Живой труп». «Посмертные записки старца Федора Кузьмича» — как бы итог, подчеркнутый уходом самого Толстого (294–297). Все три произведения опубликованы уже после его смерти, в 1911–1912 гг. «Федор Кузьмич» напечатан в журнале «Русское богатство», издаваемом В. Г. Короленко (февраль 1912 г.). Журнал был конфискован (удалось арестовать из 17 тыс. менее 300 экз.). Против Короленко было возбуждено уголовное дело по статье 128 уголовного уложения («намеренье с целью оказания дерзостного неуважения верховной власти и порицания установленного законами образа правления»). Петербургская судебная палата оправдала Короленко и его журнал (298–300).

Толстой верил, что «Посмертные записки…» не вымысел, народная легенда, а истина. Верили в это и многие другие, в их числе серьезные историки. В последние годы несколько исследователей высказали предположение, что в основе повести Толстого могут лежать подлинные факты. Об этом предположительно говорит Натан Эйдельман в книге «Первый декабрист», посвященной судьбе Владимира Раевского. Подобная точка зрения высказывается в телепередаче «Искатели. Александр I. Тайна отречения» (первый канал, вторник, 03.08.04). Другие исследователи решительно отрицают такую версию. Видимо, окончательного вывода в этой истории пока сделать нельзя.

Подведем некоторые итоги деятельности Александра Первого. Молодой царь, вступивший на престол с самыми лучшими намерениями, либеральный, сторонник европейской образованности, республиканского правления, противник крепостного права, намеривающийся проводить коренные реформы, отказывается от своих замыслов, становится деспотическим, двуличным, лицемерным, превращается в мистика, возглавляет европейскую реакцию. Вначале при нем принимают самый либеральный цензурный устав, в конце подготавливают самый реакционный, чугунный, И все при одном правителе. Как это ни грустно, прекрасное начало первых лет царствования было утопией, вряд ли исполнимой. Действительность мало соответствовала ей. Она была гораздо ближе к тому, что произошло в России после 1812 г. Заставлял задумываться и опыт Франции. Пройдя через якобинский террор, она превратилась в наполеоновскую империю, далекую от первоначальных идеалов свободы, равенства и братства… В 04 г. в ней расстреляли герцога Энгиенского, последнего потомка боковой ветви Бурбонов. Когда Александр в специальной ноте по этому поводу выразил недовольство, ему ответили, что три года назад, в связи со смертью Павла, Франция никаких нот России не посылала.

Несколько слов о дате «1812-й год». Она — славное время Отечественной войны, всенародного подвига, освобождения страны от наполеоновских полчищ. Этим временем заслуженно можно гордиться. Было и другое. Поход через Европу, пребывание в Париже, во Франции приобщили русских офицеров к европейским идеям, к свободолюбивым настроениям, к неприятию деспотизма, ко всему тому, что привело к созданию тайных обществ, к декабристскому движению. Тоже предмет для гордости. Но нельзя забывать еще одного обстоятельства. Именно 1812-й год, отставка Сперанского, отказ от предполагаемых реформ послужил границей, отделяющей прекрасное начало от совсем не прекрасного продолжения и конца, хотя они и были более в духе времени, чем начало.

А в Петербурге события развивались с пугающей быстротой. Восстание оказалось неизбежным. Неясность с престолонаследием усилило сутолоку: по старшинству наследовать престол должен был великий князь Константин, но он не претендовал на то, чтобы стать царем, по ряду причин. Александр I давно назначил своим преемником Николая. Но всё это хранилось в тайне, способствующей возникновению неопределенности ситуации. Имело значение и то, что Александр умер не в столице, при не совсем ясных обстоятельствах, а Константин находился в Варшаве.14 декабря стало кровавой тризной по Александру и грозным преддверием царствования Николая I.

Глава третяя. «Должно повиноваться, а рассуждения держать про себя»

«истинно русские охранительные начала Православия, Самодержавия и Народности». В них «последний якорь нашего спасения и верный залог силы и величия нашего отечества». «В нынешнем положении вещей нельзя не умножать, где только можно, количество умственных плотин».

«Въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки»

Россия при Николае I-м. Декабристское восстание и подавление его. Расправы с декабристами. Характеристика Николая. Прирожденные черты. Обусловленность его действий эпохой. Первые годы его царствования. Новые журналы и альманахи. Цензурный устав 1828-го г. Создание корпуса жандармов, III-го отделения. Бенкендорф и его сотрудники: фон Фок, Дубельт. Греч и Булгарин — «братья-разбойники». «Северная пчела». Булгарин и III-е отделение. История Полежаева. 1830-е годы. Французская революция. Восстание в Польше. Запрещение «Литературной газеты» Дельвига. Уваров и его теория «официальной народности». Усиление цензурных репрессий. Запрещение журналов: «Европейца“ Ив. Киреевского», «Московского телеграфа» Н. Полевого, «Телескопа» Н. Надеждина. Лермонтов и цензура. Никитенко о событиях 1830 — 40-х гг. Общие меры по усилению цензуры. Конкретные преследования. Проект Н. И. Тургенева по смягчению цензуры.