100 великих олимпийских чемпионов - Владимир Малов

Утром Думбадзе, Багрянцева и Ромашкова легко прошли классификационный отбор. К основным соревнованиям, которые состоялись вечером, допустили восемнадцать метательниц; ну, а в финал пробились шестеро: австрийка Е. Хайдеггер, румынка Л. Манолиу (ей предстояло стать олимпийской чемпионкой… 16 лет спустя, на играх XIX Олимпиады в Мехико), японка Т. Иошино и все три советские спортсменки.

Позже все они вспоминали, что на Олимпийском стадионе в Хельсинки очень мешала непривычная обстановка: трибуны не по-советски непосредственно и шумно реагировали на все события, происходящие на беговой дорожке, в секторах для метаний и прыжков. Зрители непрерывно кричали, свистели, пускали в ход трубы, трещотки. Выступать приходилось под непрестанную звуковую какофонию. «Голова раскалывалась от шума, — рассказывала Нина Ромашкова, — и в перерывах между бросками я старалась закутаться с головой в одеяла, чтобы ничего не слышать».

Но этот шум стал еще оглушительнее, когда диктор объявил, что в очередной попытке Нина Ромашкова послала диск на 51 метр 42 сантиметра. Олимпийский рекорд немки Гизелы Мауермайер — 47 метров 63 сантиметра, продержавшийся почти 20 лет, с игр XI Олимпиады 1936 года в Берлине, был побит.

Нина Ромашкова заметно опередила и двух других советских спортсменок. Лучший результат, показанный Елизаветой Багрянцевой, составил 47 метров 8 сантиметров, Ниной Думбадзе — 46 метров 29 сантиметров. Но все трое заняли пьедестал почета, завоевав весь комплект олимпийских медалей. Вручал их советским спортсменкам американец Эйвери Брэндедж, сам в прошлом известный спортсмен-легкоатлет, ставший в том 1952 году президентом Международного олимпийского комитета, а медали лежали на шелковой подушечке, которую несла сопровождавшая президента девушка в национальном финском костюме…

Припоминать все эти подробности лишний раз не грех, потому что высшая награда, завоеванная Ниной Ромашковой, была не только первым «золотом», разыгранным на Олимпиаде в Хельсинки, но и первой золотой медалью, полученной спортсменом из СССР. Первой — и потому особенно памятной! И, если припомнить прошлое, то всего лишь второй российской золотой медалью, выигранной через 52 года после того, как на играх IV Олимпиады в Лондоне чемпионом в выполнении специальных фигур стал фигурист Николай Панин-Коломенкин.

Да и многие другие советские спортсмены выступили на Олимпийских играх в Хельсинки блестяще, завоевав 22 золотые, 30 серебряных и 19 бронзовых медалей. Другое дело, что времена тогда были такие, что все эти спортивные достижения на родине оказались словно бы. не замеченными.

Причиной стали футболисты сборной СССР, проигравшие в Хельсинки не кому-нибудь, а сборной Югославии — страны, с руководством которой у Сталина складывались напряженные отношения. Особое неудовольствие вождя вызвали слова маршала Броз Тито, сказавшего в каком-то интервью после успеха сборной Югославии, что первую победу над Красной армией он одержал на футбольном поле.

Футбольная сборная СССР, куда входили такие мастера, как Всеволод Бобров и Игорь Нетто, сразу же после возвращения из Финляндии была расформирована. Никто не осмеливался после этого вспоминать, что, кроме поражений, на Олимпийских играх в Хельсинки были и победы.

Как бы то ни было, спортивная карьера первой советской олимпийской чемпионки Нины Ромашковой, позже ставшей Пономаревой, продолжалась.

Уже после Олимпийских игр в Хельсинки, в том же 1952 году, она установила мировой рекорд — 53 метра 61 сантиметр, побив прежнее достижение Нины Думбадзе. Правда, вскоре Думбадзе вновь стала мировой рекордсменкой, послав диск сразу на 57 метров 4 сантиметра.

С 1952 по 1956 годы, а потом в 1958 и 1959 годах Нина Пономарева была чемпионкой страны. И стала одной из немногих в истории мирового спорта легкоатлеток, которой довелось выступать на четырех Олимпиадах.

Правда, в Мельбурне, на Олимпийских играх 1956 года, Нине Пономаревой не повезло. Накануне соревнований во время тренировки она поскользнулась и растянула мышцу ноги. Перед выступлением врач делал ей обезболивающие уколы. Впрочем, неудача была относительной: домой Нина вернулась с бронзовой олимпийской медалью.

Зато еще через четыре года, на играх XVII Олимпиады 1960 года в Риме, она во второй стала олимпийской чемпионкой, установив олимпийский рекорд — 55 метров 10 сантиметров.

И только на последней из своих Олимпиад, проходившей в 1964 году в Токио, Нина Пономарева осталась без медали. Тогда чемпионкой стала другая советская спортсменка — Тамара Пресс. А два года спустя 37-летняя Пономарева, завоевавшая первую в истории советского спорта золотую олимпийскую медаль, перестала выступать в соревнованиях.

В том же 1966 году она перешла на тренерскую работу и выбрала местом жительства Киев, где занималась с юными легкоатлетами. Сейчас Нина Аполлоновна Пономарева живет в России. 

Всеволод Бобров

(1922–1979)

Советский футболист и хоккеист. Чемпион VII зимних Олимпийских игр в Кортина д'Ампеццо (Италия), 1956 год

О Всеволоде Боброве сложено множество легенд, живописующих как его небывалые свершения на футбольном поле и хоккейной площадке, так и многие обстоятельства частной жизни, подчас весьма пикантные. Почему рождались легенды, объяснить нетрудно — Бобров всегда был всеобщим любимцем, а легенды и складывают о тех, кого любят. Однако правда о подвигах этого спортивного гения, например, в футболе поражает больше, чем любая легенда. Чего только стоит, например, его игра в двух товарищеских матчах сборной Москвы со сборной Венгрии в 1952 году.

В ту пору сборная Венгрии славилась как сильнейшая на европейском континенте. В ней играли знаменитые Пушкаш, Кочиш, Хидегкути. Ее приезд в Москву вызвал небывалый ажиотаж. И вот что весьма эмоционально рассказывал один из игроков сборной Москвы о том, как действовал на поле Всеволод Бобров:

«При ничейном счете выскочил он один на один с вратарем, с самим Дьюлой Грошичем. Каждый из нас скорее бы пробил. Но Бобров для верности решил поймать венгра на ложный прием. Замахнулся в одну сторону, а мяч — хлоп! — в другую. Дока Грошич разгадал фокус и отразил удар. Любой дрогнул бы после такой неудачи, любой, но не Бобров. Его принципиально заело… Видим, опять обходит защиту и снова перед Дьюлой. Замах левой — венгр не клюет. Второй замах — правой. Грошич убежден, что угадал, и падает наперерез. Дудки! Всеволод вторично убирает мяч под себя, спокойно обходит беспомощно лежащего вратаря и, не спеша, направляется с мячом к воротам, куда сломя голову справа мчится крайний защитник Лантош. «Бей, бей, пока пусто!", — вопили мы, но Бобров невозмутимо дает «ртутному» венгру встать в позу вратаря и, сблизившись, словно на «бис», лукавым броском швыряет мяч в левый угол… До сих пор перед глазами изумленные лица Божика, Хидегкути, Пушкаша, и Всеволод, как всегда, расслабленно и отвергая поздравления, возвращающийся на центр поля под овации всего стадиона».

Звезда Всеволода Боброва на послевоенном советском спортивном небосводе взошла молниеносно — сначала в футболе. Популярность его стремительно нарастала буквально с первого же матча в составе команды ЦДКА. Дебют его состоялся 18 мая 1945 года на стадионе «Сталинец» в Черкизове в игре против «Локомотива». Благодарить за это надо случай: внезапно заболел левый полусредний армейцев Петр Щербатенко, и тренеру ЦДКА Борису Аркадьеву ничего не оставалось, как ввести в состав запасного нападающего Боброва. Новичок в первом же матче забил два гола, да так и остался в основном составе.

Кстати, и в футбольную команду Бобров попал, можно сказать, случайно. Он играл в хоккейной команде ЦДКА, но когда в марте 1945 года завершился хоккейный сезон, поехал на сбор в Сухуми с футболистами, потому что у тех не хватало игроков для двусторонних тренировочных игр. Да и вообще в жизни Всеволода Боброва хватало счастливых случайностей.

Детство его прошло в Сестрорецке, под Ленинградом. Здесь же он начал играть и в футбол, и в хоккей. В ту пору это было обычной практикой и для известных спортсменов — летом футбол, зимой хоккей. Перед войной Всеволод уже выступал за клуб ленинградского «Динамо». Одновременно он работал слесарем-инструментальщиком завода «Прогресс» и вместе с эвакуированным предприятием оказался в Омске.

В 1942 году его призвали в армию и должны были отправить под Сталинград. Вполне вероятно, Всеволод бы погиб, но список солдат случайно попал на глаза капитану, который знал Боброва еще по Ленинграду. Воспользовавшись негласной инструкцией, позволяющей не отправлять самых талантливых спортсменов на передовую, капитан вычеркнул фамилию Боброва, и тот остался в Омске. Вскоре здесь была создана сильная армейская футбольная команда, в которой выступал и Всеволод. Ну а потом волей судьбы, точнее, армейского начальства, в 1944 году он оказался в московской хоккейной команде ЦДКА, из которой перешел в футбольную команду.