Кто последний? – Мы за вами! - Екатерина Мурашова

– И зачем же вы теперь здесь появились?

– Ради вас, мадам, только ради вас… – Анри отступил на шаг и церемонно поклонился.

Вельда почувствовала, что у нее кружится голова. Наверное, это от беременности, – решила она, и еще оттого, что я много плакала. В странной манере речи Анри тоже было что-то вязкое, но сравнение с мухой и паутиной в голову Вельды не возвращалось. Усилием воли Вельда вернула себя к действительности.

– Вы сказали, что хотите просить меня оставить ребенка, – тоном школьника, повторяющего урок, произнесла Вельда. Анри молча кивнул. – Зачем вам это нужно? И откуда вы вообще меня знаете?

– Если вы соблаговолите дать согласие на мое предложение, я отвечу на все ваши вопросы.

– Соблаговолю – чего? – спросила вконец отупевшая от переживаний и удивления Вельда, подтянула к себе стул и с особенной, ни с чем не сравнимой грацией беременной женщины, отвечающей за благополучие сразу двух существ, опустилась на него. Анри остался стоять. – Чего вы от меня хотите?

– Я хочу видеть вас своей единомышленницей, я хочу слышать ваш голос, я хочу угостить бананом вашего сына… – в черных глазах Анри плавала насмешка, но само лицо оставалось устрашающе серьезным. Перед глазами у Вельды все поплыло, она широко растопырила пальцы и оперлась обеими ладонями о стол, чтобы не завалиться набок. Анри упруго шагнул к ней. – Простите меня. Я веду себя недопустимо легкомысленно. Вопрос слишком серьезен и я хотел смягчить его долей иронии. Мою затею следует признать бестактной. Чем я могу помочь вам? Может быть, массаж? Не бойтесь, я владею этим навыком на уровне профессионала…

Анри аккуратно, но сильно разминал мышцы шеи, плеч, а Вельда мимоходом удивилась тому, какие горячие у него руки. Может быть, у него жар, и он все-таки – сумасшедший? – вяло и почти бессвязно подумала она. Массаж явно приносил облегчение, и минут через десять молодая женщина снова смотрела на Анри ясными синими глазами.

– Теперь вы будете разговаривать со мной? – улыбнулся Анри. – Или снова попытаетесь вышвырнуть меня отсюда?

– Я буду разговаривать, – согласилась Вельда. – Только, знаете, я не очень умна, и не могли бы вы…ну…говорить попроще? Так, чтобы я смогла понять.

– Обещаю, вы все поймете, – серьезно сказал Анри.

– Может быть, вы сядете? – Вельда устало покосилась на опрокинутый стул.

– Спасибо, вы очень любезны, – Анри перевернул стул и устроился прямо напротив Вельды. Ее внимание снова привлекли его руки – смуглые, тонкие, непрестанно шевелящиеся, с длинными пальцами и отчетливо просматривающимися синими венами. – Прежде, чем я начну отвечать на ваши вопросы, я сам хотел бы получить ответ. Правда, всего на один вопрос. Решили ли вы судьбу вашего ребенка?

– Я не знаю, – Вельда крепилась изо всех сил, но слезы снова потекли по ее щекам. – Все говорят – не надо, а мне так хотелось бы… это все, что осталось от Кларка… А теперь еще вы… Я ничего не знаю! – она снова уронила голову на стол.

– Бедная девочка! – прошептал Анри, сжимая и разжимая кулаки. – Не плачьте, Вельда! – сказал он вслух. – Сейчас я расскажу вам сказку. Слушайте меня. Это грустная и местами даже страшная сказка. Но может быть, благодаря нам с вами у нее будет счастливый конец. Слушайте, Вельда! – его последние слова прозвучали как приказ, и слезы на щеках молодой женщины высохли почти мгновенно.

– Давным-давно жили на земле многие миллиарды людей. Всем им чего-нибудь не хватало. Кому еды, кому питья, кому одежды, кому здоровья. Тем, у кого все это было, часто не хватало любви, или славы, или денег, или просто счастья. Люди все время переделывали свой мир, рассчитывая на то, что после переделки он станет лучше. Они изобретали новые машины, дома, пищу, одежду, политические системы, зубные щетки, оружие, но почему-то счастья в мире не прибавлялось, и люди всегда были недовольны.

Тогда сразу в нескольких странах тогдашнего мира решили, что причина вечного человеческого недовольства лежит в самой биологической природе человека. И взялись за природу. Выделили на исследования огромные деньги, создали все условия ученым. В закрытых от всех лабораториях проводились просто-таки невероятные эксперименты. Но природа не сдавалась и каждая попытка изменить человека приводила не к лучшему, а к худшему результату. Спустя некоторое время всем стало ясно, что исправить человека, оставив его человеком, практически невозможно.

Приблизительно в это время по разные стороны океана, в двух засекреченных лабораториях работали Михаил Мишин и Иоганн Берг…

– А я думала, они работали вместе, – не выдержала Вельда. – По-моему, нам так в школе говорили…

– Нет, Вельда, они даже не подозревали о существовании друг друга. Но мысли их текли сходными путями. Они думали о том, что если нельзя усовершенствовать человека, то можно по крайней мере приблизить его к наиболее ценным образцам, созданным самой природой. Обоими ими владела мысль, что здоровый, красивый и сильный человек все же в среднем счастливее слабого, уродливого и больного. При этом я хотел бы отметить для вас (наверняка вы не проходили этого в школе), что Михаил Мишин с детства был почти глухим, а Иоганн Берг в молодости перенес операцию по поводу рака кишечника и имел выведенную наружу кишку…

В то время те образцы, на которые ориентировались Мишин и Берг, можно было увидеть повсюду. Они смотрели на людей с рекламных стендов на стенах домов, они рекламировали зубные щетки и новые машины в телевизионных программах, их лица улыбались вам с упаковки любого товара, они любили и ненавидели друг друга в видеофильмах. Это были красивые, здоровые люди, с ровными зубами и гладкой кожей. У них были яркие глаза, полные губы и движения, полные сексуальной привлекательности. Они были очень похожи на сегодняшних людей, которых мы видим вокруг себя.

– Анри, вы говорите об этом так, словно кого-то осуждаете, – заметила Вельда, с интересом прислушивающаяся к рассказу. – Но что плохого можно найти в красоте и здоровье?

– Красота и здоровье сами по себе прекрасны. Но слышали ли вы когда-нибудь поговорку о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке? Нет? Тогда слушайте дальше.

И Мишин, и Берг были выдающимися учеными своего времени. Каждый из них сумел осмыслить и привести в систему огромное количество сведений и методов, полученных и разработанных их предшественниками и коллегами. На основании проделанного ими анализа и была разработана система пренатальной диагностики, известная сейчас как индекс Мишина-Берга.

– И что же, они так никогда и не встретились? – спросила Вельда, проникнувшись вдруг сентиментальной жалостью к давно ушедшим ученым.