И в зеркале моём, и в зазеркалье… Стихи и проза - Татьяна Славская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Беспечный, вечный жар в крови…»
Беспечный, вечный жар в кровиу мирозданья на виду…Ещё чуть-чуть – и две любвименя на свет произведут.…Ещё чуть-чуть – и я шагнуиз материнских рук надёжныхв свою двадцатую весну,где так светло и бестревожно.…Ещё чуть-чуть – и всё сумею,и храм воздвигну для двоих,и всё осилю, всё посмею,и дотянусь до губ твоих.…Ещё чуть-чуть – и взрослый сынувидит у меня морщины,и сын, родившийся у сына,добавит парочку морщин.…Ещё чуть-чуть – и я замечугруз лет, что давит мне на плечи.А впрочем, разве в этом суть?…Ещё чуть-чуть – и миг настанет,когда меня уже не станет.А мне б ещё чуть-чуть… чуть-чуть…
«Мы ходим по жизни порой, как по лезвию…»
Мы ходим по жизни порой, как по лезвию,то никнем, то вызов бросаем судьбе…Но есть в этой жизни Добро и Поэзия,что в трудный момент да помогут тебе…
«Мы, разбредясь по собственным квартирам…»
Мы, разбредясь по собственным квартирам,по душам собственным – чужие, не зови! —не ощущаем, сколько в этом мирел ю б в и.Восторженной. Отчаянной. Больной.Погрязшей в суете и мелких распрях.В душе угрюмой мечущейся страстно.Абсурдной. Вдохновенной. Озорной.Увядшей как осенняя листва.Поруганной. Отверженной. Гонимой.В неведеньи проследовавшей мимотого, кто ждал её как божества.Надменной. Безнадёжной. Виноватой.Огромной – не унять и не объять.Всесильной и беспомощной. Распятойи вновь восставшей из небытия.Нелепой и смешной. Косноязычной.Меняющейся, странной, многоликой…И всё-таки – в любом своём обличье! —в е л и к о й.
«Так увидеть любимых захочется…»
Так увидеть любимых захочется…Но судьба возражает – «Нет!»,нас готовя к тому одиночеству,где уже ни любви, ни сует.
«В пространстве лет…»
В пространстве летрассыпаны мгновенья…Что скрыто в них?Прозренье? Озаренье?В мелодиюсплетённые созвучьяиль россыпь разных нот —на всякий случай?К познаньюнепроторенные тропыили спрессован в нихготовый опыт?Священный текстиль чистый лист бумаги —пиши, твори,исполненный отваги?В них росчерк светаили сгусток тьмы?Что ищем мы?Чего боимся мы?
«Верю, верую – что бы ни сталось со мною…»
Верю, верую – что бы ни сталось со мною,не умру я – уйду в измеренье иное.В измерении том – без сумятицы чувств,без надежд, без одежд, – знаю, я приживусь,и обетов земных, верьте, там не нарушу,на иные весы положив свою душу.И со мною уйдут – и не надо иного,и меня осенят, как земная награда,только отзвук прощального слова,только отсвет печального взгляда…
«Я полную чашу воды иль вина…»
Я полную чашу воды иль винапридвину неспешно к застолью,не требуя выпить немедля, до дна, —пусть жажда диктует, и только.Несу своё Я – пусть полно до краёв! —легко, ненавязчиво, исподволь…Да будет последнее слово моене проповедью, а исповедью.
«Пробился сквозь задвинутые шторы…»
Памяти Григория Славина
Пробился сквозь задвинутые шторывесенний луч, такой лукавый малый…Живу я в марте, в месяце, в которомТебя не стало.Вчера соседка раскидала карты,сулила мне дорогу и валета…И хоть грядёт уже второе лето,мне не уйти, мне не уйти из марта.Живу – не в жизни. И ещё не скорос души спадет вселенская усталость, —живу я в марте, в месяце, в которомТебя не стало.И в миг, когда от жизненного стартадо самой крайней точки добреду, —я не умру, я лишь уйду из марта,к Тебе уйду.
«В один прекрасный день я родилась…»
В один прекрасный день я родилась.Была зима. И снег, наверно, падал,и кто-то юный по седому саду,наверное, бродил, не торопясь.И много ль дней – не стоит предрекать —с минуты той успеет в Лету канутьдо той поры невидимой, покав один прекрасный день меня не станет.Не знаю я – он пасмурный иль ясный,в нём свет костра иль вечного огня…Я потому зову его прекрасным,что этот день – не только для меня.
«Измученная долгою дорогой…»
Измученная долгою дорогой,прошедшая все круги бытия,седая, постаревшая до срока, —приди ко мне, поэзия моя.Тебе нехитрый ужин сотворюи приглашу к столу, а не к застолью,и, поделясь с тобою хлебом-солью,не нагружу тебя своею болью,а выслушаю исповедь твою.Не попрошу ни славы у тебя,ни почестей, ни благ и ни признанья,лишь одного – коснись своим дыханьем,коснись, не награждая, а любя…
«В неожиданно-странном наитии…»
В неожиданно-странном наитиипоняла я в свой скорбный час:разрушает не ход событий,мыслей ход разрушает нас.
«Взять неожиданно билет —…»
Взять неожиданно билет —прочь все помехи! —и ранним утром в Петербургодной приехать.По строгим улицам пройти,всмотреться в лица,и с городскою толчеёйбезмолвно слиться.И, затерявшись меж людей,попутных, встречных,вдруг ощутить себя – на миг! —живой и вечной,коснуться медленной рукойоград чугунных…И мир вокруг – как под смычкомтугие струны,и меж струящихся колоннплывёт неспешноколоколов вечерний звон —смиренный и мятежный.
«Ах, зеркало, мой пробный оселок…»
Ах, зеркало, мой пробный оселоклукавых взглядов, озорства, кокетства,с самим собойизвечный диалог,с самим собойбезмолвное соседство.Ах, зеркало, прозрачная страна,стихия отраженья, погруженья,где сквозь тончайшийфлер воображеньяживого сердцатайнопись видна.Ах, зеркало, мой ревностный двойник,свидетель всех случайных превращений,самосожжений,самообольщений —ты мне откроешьистинный мой лик?Твоих границ пленительный овалмне так же дорог, как любой осколок.Ах, зеркало,души моей привал,твой век стеклянныйхрупок и недолог.Но знаю – там, во глубине стекла,есть память, что жива и неустанна…Прошу —не закрывайте зеркала,когда я бытьмеж вами перестану.
«На третьей по счёту от солнца планете…»
На третьей по счёту от солнца планете,на нашей Земле, как понятно любому,рождаются самые чудные дети…Да разве могло быть у нас по-другому?Смешные и милые наши создания —таких не отыщешь во всём мироздании.Родные кровиночки мамины, папины —родные до боли, до каждой царапины…Они полежат в разноцветных колясках,потом, не минуя ни слёз, ни ушибов,они дорастут – до стола и до сказки,до первых свиданий и первых ошибок.Пробившись сквозь стройнаших взрослых «накачек»,надежд, указаний, упрёков, запретов,они подрастут… И у них – не иначе! —появятся самые чудные дети,родные до боли, до каждой царапины, —родные кровиночки мамины, папины.…Вот так и ведётся от веку на свете:на третьей по счёту от солнца планетерождаютсясамые чудные дети.
«Мой Бог, позволь, чтоб именно во мне…»
Мой Бог, позволь, чтоб именно во мне,в моей душе, метавшейся во тьме,пусть на исходе лет, однажды, вдруг, —Твой голос проступил и был озвучен…Прошу – Тебя и верую – во случай,и век тружусь, не покладая рук.
«Не на подмостках сцены, нет…»
Не на подмостках сцены, нет,(в театры цены те ещё!) —бесплатное, на мостовойдавали зрелище.И нас, не зрителей – толпу, —чтоб мы вперёд не лезли,на расстоянии держалзаслон железный.Но пред забором одноготам страж оставилкак исключение из тех —железных! – правил.Смешной, нарядный, он сидитна детском стуле,а за его спиной народгудит, как улей.Рубашки белый воротник,штанишки в клетку —сидит на стульчике своём,поджав коленки.Сидит у мира на виду,весь – в таинстве момента,один из всех уже готовначать аплодисменты.Между искусством и толпойсидит, безгрешный,ещё не зная, что всегдаон будет – между…Меж двух огней, меж берегов,меж правдою и ложью,между проторенной тропойи бездорожьем.Между землёй и небом,меж зрелищем и хлебом.
«От привычного круга забот вдалеке…»
