Золотая Орда: Судьбы поколений - Кульпин-Губайдуллин Эдуард Сальманович

Петр I фактически ликвидировал пост верховного православного иерарха — Патриарха, оставив вместо него фикцию — Престолоблюстителя. Синод стал одним из государственных институтов. В XX веке мы имеем печальный итог тысячелетней христианизации России. То, как были порушены (с народным энтузиазмом!) тысячи храмов в советскую эпоху, невозможно представить, к примеру, в соседней, близкой по славянской культуре стране — Польше. В Польше при коммунистическом режиме введение чрезвычайного положения было невозможно без консультаций между Первым секретарем ПОРП и Примасом, без согласия последнего на ЧП. У нас невозможно представить себе консультации не только между гэкачепистами и Патриархом по вопросу введения ЧП, но и между Президентом РФ и Патриархом перед расстрелом Верховного совета. В России не просто государство стояло над церковью, но народ с этим был молчаливо согласен. Поэтому в поисках истоков ритма истории мы должны обращаться не к церкви, а к истории народов.

Но если цифры, с которых мы начали разговор, берут свое начало с монгольского нашествия, то возникает вопрос: а кто же такие русские? Но прежде чем ответить, нужно сначала получить ответ на вопрос: а кто такие татары?

Три теории происхождения татар

Существует три теории происхождения татар: булгаро-татарская, монголо-татарская и тюрко-татарская. Сторонники булгаро-татарской теории делают акцент на особой роли булгар в культурогенезе современных татар, монголо-татарской — монголов, тюрко-татарской — общетюркских корней. При этом никто из ученых не отрицает ни особой роли булгар, ни общетюркских корней, но в отношении монгольского влияния — нет согласия.

Тюрко-татарская теория говорит о том, что в древнетюркское время не только сложилась основа материальной культуры: семейная организация, социальная структура. В это же время сложились и основы духовной культуры: этика, изобразительное искусство, фольклор, государственная традиция (мифологемы, идеи сакральности власти), язык, как устный, так и письменный.

Булгаро-татарская концепция базируется не только на высокой степени самоорганизации булгарского общества в раннем Средневековье, восприятии народом одной из мировых религий — Ислама, но и на возникновении именно у булгар литературного устного и письменного языка.

Монголо-татарская теория делает упор на то, что в эпоху Золотой Орды произошло создание новой государственности и на основе ее — синтетической культуры и этнополитического самосознания.

До сих пор в ученой среде не решен вопрос, кто из древних и средневековых тюрков были прямыми предками современных татар. Научная полемика, чрезвычайно острая, с обменом почти недопустимыми колкостями, не закончена.

В отличие от многих других народов, выяснению этногенеза не может помочь антропология, поскольку «главным выводом антропологических обследований конца XIX — начала XX вв. явилось положение о «чрезвычайной смешанности татар в расовом отношении». Не может помочь и конфессиональная принадлежность: изначально тюрки — не мусульмане, сегодня не все татары — мусульмане. Не могут помочь и лингвистические различия: невелики они у тюрков.

Отсюда следует, что единственной возможностью вычленить татар из большой семьи тюрков остается их самоназвание — этноним. Но в эпоху Золотой Орды тюрков — жителей Золотой Орды — иноземцы именовали татарами, однако сами они себя так не называли. Лишь в эпоху заката Золотой Орды появляются относительно малочисленные группы людей, именующие себя татарами. Это — прямые потомки знатных монгольских родов, прежде всего рода самого Чингисхана, а также сеиды — потомки пророка Мухаммеда.

Лишь после гибели Золотой Орды вдруг и как бы из ничего на всем широком пространстве бывшей великой империи появляются татары — мещерские, волго-уральские, сибирские, крымские. И уже их именуют так не только другие народы, но и сами себя они так называют. Ныне, констатируют Д.М. Исхаков и И.Л. Измайлов, «этноним «татары» является общенациональным и употребляется всеми группами, образующими татарскую этническую общность Поволжья и Приуралья, Западной Сибири и Крыма, Буджака (Румыния) и исторической Литвы. В прошлом у всех этнотерриториальных групп татар имелись и локальные этнонимы.

Сторонники монголо-татарской теории Д.М. Исхаков и И.Л. Измайлов полагают, что в Золотой Орде сформировалась новая этнополитическая общность на базе военно-феодальной знати, приверженной государственной идеологии, использовавшей как традиционные (тюркские и монгольские) мифологемы, так и исламские идеи и символику. Эта общность в XIV–XV вв. укореняется.

Этнообразующий фактор — государство. Одно из названий страны служит определением ее и живущего здесь народа — государство татар. В этом смысле его употребляют арабские авторы («государство татар», «царство северных татар»), русские летописи и европейские путешественники.

Непосредственный этнообразующий социальный слой — военно-феодальная знать, служащая государству «пером и мечом». В этом социальном слое вырабатывается особая сословная рыцарская культура, имеющая надэтничный характер, создаются материальные и духовные символы надплеменного имперского единства, государственная идеология с использованием как традиционных (тюркских и монгольских) мифологем, так и исламских идей и символики. Этот экстерриториальный социальный слой обладал правом перемещения из одного ханства в другие, имел самоназвание «татары», тогда как «черное» население было «привязано» к конкретной государственно-организованной «земле» через принадлежность к имевшимся в ее составе «юртам» (княжествам) и имело иные самоназвания. Далее, без конкретных доказательств, исследователи утверждают: «Можно сказать, что, по существу, не кыпчаки ассимилировали монголов, а наоборот, монголы сумели растворить в своем государстве кыпчаков, булгар, мадьяр и другие народы и внедрить в их среду новое этнополитическое самосознание.

Но сумела ли немногочисленная монгольская элита «растворить» всю массу тюркского люда и внедрить в эту массу (и ныне-то повсеместно не слишком политизированную) этнополитическое самосознание? Как шел процесс «внедрения»? Письменных свидетельств этого нет. Многонациональное население Золотой Орды говорило на многих языках. На монгольском (и то первое время) говорила элита, но не народ. Однако нельзя не отметить, что если население не владеет языком элиты, то это вовсе не ограничивает повсеместное распространение устоев жизни элиты на всех. Если население Золотой Орды не владело монгольским языком, то из этого вовсе не следует, что растворение тюрков в монголах невозможно. Во Франции в первой половине XVII в. только 10% населения говорило по-французски. Понадобилось два века, чтобы французский язык стал общенародным. Однако во Франции язык элиты, в конечном счете, стал общенародным, а в Золотой Орде монгольский язык — не стал.

Следовательно, если растворение в монгольской среде тюрков: кыпчаков, булгар, мадьяр и других народов происходило, то язык к этому процессу не имел отношения. Чиновный аппарат государства издавал свои директивы-ярлыки, которые практически должны были осуществлять реальное «внедрение» этнополитического самосознания, о котором пишут Д.М. Исхаков и И.Л. Измайлов. Документов канцелярии сохранилось мало, а те, что известны, содержат конкретные приказы о назначениях наместников. И немного иных, например, о веротерпимости. Из того, что известно нам, нельзя сделать вывод, что правительственные директивы могли формировать самосознание населения. Однако, если отсутствуют два важнейших параметра этничности из четырех, названных таковыми Д.М. Исхаковым и И.Л. Измайловым (язык и письменность), то это еще не означает, что утверждения ученых должны быть поставлены под сомнение.

Д.М. Исхаков и И.Л. Измайлов пишут, что общность людей может не только осознаваться и выражаться в этнониме, но может не осознаваться. Как именно самосознание не осознается, авторы не расшифровывают, но интуитивно подходят к феномену бессознательного, социального бессознательного, как его именуют современные социологи или общественного бессознательного по терминологии социоестественной истории.