ПТСР - Дмитрий Арефьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кабинет директора не претерпевал значительных изменений вот уже несколько лет. Человеку, выходцу из города, который привык видеть на улице красивые импортные автомобили, а на выходных проводить время в дорогих ресторанах и клубах, было бы, по меньшей мере, неожиданностью увидеть на офисном столе дисковый телефон производства СССР. Но Леонид и не был таким. Его не удивляла старая добротная мебель, пожелтевший календарь-численник на стене и выкрашенный кистью квадратный сейф в углу кабинета. Под столом громко шумел старый «системник», а видавший виды пиджак Николая Александровича говорил сам за себя.
– Прошло столько лет, Леонид, – продолжал настаивать Комаров. – Прекратите покупать эти дорогостоящие препараты. Они уже не помогут. Будьте реалистом.
– Может, вы и правы, – осёкся Леонид, на мгновение допустив страшную мысль, которая не давал ему спать. – Но может быть, есть какой-нибудь другой способ? Неужели всё так критично.
Николай Александрович застегнул пуговицу пиджака и встал со стула. Он молча открыл дверцу шкафа, достал оттуда толстую папку-скоросшиватель с порядковым номером 1996.
– Сколько лет он здесь? – как бы невзначай спросил Комаров.
Леонид не долго думал над ответом.
– Двадцать шесть лет и три месяца.
– Надо же, – удивился Николай Александрович.
– И четыре дня, – тихо добавил Леонид.
– Вот, нашёл, – констатировал Комаров, положив раскрытую папку на стол. Так-так, Удельнов, так, 59-го года. А, вот первоначальный диагноз – ПТСР, далее – травматический невроз. Я уже объяснял вам, если помните, особенности этих заболеваний. Посттравматическое стрессовое расстройство – это серьёзное нарушение психической деятельности, результат единоразового травмирующего воздействия на психику. Симптомы могут сохраняться в течение длительного времени. Иногда на долгие годы. Случай с Филиппом Филипповичем довольно уникальный. Нам не приходилось сталкиваться с таким, поэтому я не могу ничего прогнозировать. Вы сами прекрасно понимаете, то, что произошло с вашим отцом – просто ужасно.
Он запустил руку в карман, но не найдя там того, что искал, продолжил мысль:
– Когда человек переживает сильнейшие потрясения, он может серьёзно измениться. Навсегда. Так и произошло с вашим отцом. Мозг человека, знаете ли, до конца ещё не изучен. Наука не может дать определение мысли и истолковать природу её появления. Мы, словно слепые котята, тыкаемся носом и познаём мир, опираясь на собственные знания, которых недостаточно. Я был рад помочь вам, правда, но я не знаю, как. Я не знаю методик, способных вернуть Филиппа Филипповича в прежнее состояние. И мне не стыдно об этом заявлять.
– Он прошёл курс лечения препаратами, которые я привозил в прошлый раз? – вежливо спросил Леонид.
– Да, – подтвердил директор и, глубоко вздохнув, добавил:
– Никаких изменений мозговой деятельности мы не наблюдаем. Продолжаем колоть обезболивающие. Сам знаешь, без них он никуда.
– Как думаете, ему станет лучше?
Николай Александрович с жалостью посмотрел на Леонида, как смотрел десятки раз до этого, но так и не находил положительного ответа на его вопрос.
– Лёня, ты прости. Выражу свою мысль. Думаю, она верная. Отца нужно оставить. Давно пора налаживать свою личную жизнь.
***
За дверью вдруг послышались шаги. Филипп Филиппович напрягся. Да, он ждал, когда, наконец, к нему придут, но тем не менее это не придало ему сил совладать с собой.
«Не бойся малыш, всё будет хорошо».
Шаги приближались, а вместе с ними и страх.
«Вот ОНО и пришло!»
Привыкнув к многолетнему режиму заключения, когда время приёма пищи и медикаментов находит отражение в биологических часах пациента, он волей-неволей начинает бояться даже самых незначительных изменений. Но к этому гостю привыкнуть было нельзя.
– Кто там? – не выдержал Филипп Филиппович. – Я спрашиваю, кто там!?
Последние слова едва лишь сорвались с губ, как раздался сильный стук в дверь.
– Не бойся, малыш! Тебе ничто не угрожает! Слышишь меня, не бойся!
ОНО пыталось войти.
– Уйди! – завопил Филипп Филиппович, забившись в угол.
Словно отравляющий газ, комнату стал заполнять серый дым, появившийся из-под двери.
Он спрятал «малыша» за пазуху и подобрал ноги под себя, крепко зажмурив глаза. Скрываться было просто некуда. Его окружали только белые стены.
БАХ!
ОНО идёт! Уже рядом! Скоро начнётся!
Филипп Филиппович затаил дыхание и в буквальном смысле оцепенел от ужаса. Оставалось только ждать.
***
– Позвольте, я поясню вам ещё кое-что, – продолжил диалог Комаров. – Как я уже говорил, человеческий мозг весьма непредсказуемое творение. Какие игры он может затеять со своим хозяином – неизвестно. Порой, переживая очень сильные эмоциональные потрясения, мозг может создать альтернативную реальность.
– Что вы имеете в виду? – спросил Леонид.
– Знаете, у нас бывали пациенты, которые искали своих пропавших родственников и были искренне уверены, что они просто ушли из дома. На самом деле всё было по-другому. Вы, наверняка, помните Василия Никифорова.
– Конечно, – ответил Леонид. – Кстати, он ещё здесь?
–Нет, он скончался, – отрезал Николай Александрович. – Как вы помните, он искал свою собаку, которую очень сильно любил. Пёс практически заменил ему погибшего брата. Так вот, когда собака пропала, Василий бросился её искать, но в результате нашёл нас. Его привезли по вызову местных жителей. Бедняга так сильно расстроился, что пришлось применить смирительную рубашку.
– От чего он умер? – спросил Леонид.
– Да от правды умер, – пояснил Комаров. – Это же он пса прикончил. Лично прирезал его кухонным ножом в пьяном угаре, а когда протрезвел, его мозг просто не смог принять смерть собаки от его же рук. Сам того не подозревая, Василий погрузился в альтернативный мир, созданный им же самим, где пёс не истекает кровью на полу, а просто пошёл погулять в лес и не вернулся. Человек не хочет переживать стресс заново и строит различные варианты защиты от него. Понимаешь? Василий так и искал бы свою собаку и жил бы здесь в нашем пансионате, но в его голове вдруг что-то щёлкнуло. Бац! И он всё вспомнил. Всё до мелочей. Привыкнув к фальшивой версии пропажи пса, ослабленная психика Василия была не в состоянии принять правду.
– К чему это всё? – в лоб спросил Леонид.
– К тому, что лучше оставить всё как есть! Пока Филипп Филиппович в таком состоянии, он не испытывает никаких чувств. Терапия не даёт никаких результатов. Есть опасения, что если мы продолжим копать, то можем тем самым вернуть твоего отца в тот злополучный вечер.
– Вы хотите сказать, что он овощ? Думаете, он ничего не понимает?
Николай Александрович немного помолчал, затем вернулся к своему столу и медленно опустился на стул. Положив руки на толстую папку бумаг, он сказал следующее:
– Лёня, я не хочу тебя обидеть, но я гораздо дольше живу на
