Мировые войны и мировые элиты - Дмитрий Перетолчин

В целом Центральная и Западная Европа неплохо адаптировались к рейху, составив вместе с ним первый Евросоюз. Немцы — банкиры во главе с Шахтом, руководители корпораций во главе с Дуйсбергом и верхушка во главе с Гитлером — выступали за экономически и политически единую Европу- «Венецию размером с Европу», в которой не будет национальных государств, именно их должен был разрушить Гитлер, что и было сделано. В этом наднациональном порыве нацисты встретили полное понимание представителей правящих слоев многих стран Европы, да и не только правящих. Неудивительно, что на чешских заводах «Шкода», ставших одним из сегментов «Герман Геринг Верке», была произведена почти треть рейховских танков, которые фюрер бросил на СССР, бельгийцы в 1942 г. перевезли в рейх золото из своей колонии в «сердце Африки»; примеры можно множить.

Идея единой Европы всегда была объективно направлена против России. Неудивительно, что в XIX — первой половине XX в. все попытки объединения Европы в новое издание империи Карла Великого разбивались о Россию. Как заметил наш замечательный поэт и мыслитель Ф.И. Тютчев, с появлением империи Петра I, империя Карла Великого в Европе стала невозможной. Символично, что реальное развитие Евросоюза началось с распадом СССР — наследника, помимо прочего, империи Петра I. Неудивительно, что даже намек на возможность реинтеграции постсоветского пространства (например, идея Евразийского союза), возникновения новой структуры исторической России так беспокоит и раздражает североатлантистов, особенно на фоне кризисных явлений в Евросоюзе и маячащего его де-факто развала — или селективной реинтеграции вокруг нового рейха, за которым, скорее всего, будут стоять все те же американцы.

Дело в том, что до тех пор, пока «проект Евросоюз» пытались реализовать сами западноевропейцы (неудачно — Наполеон и Вильгельм, удачно — если можно так выразиться, но на очень короткий срок — Гитлер), из этого ничего не выходило в долгосрочной перспективе. И только когда в послевоенный период за дело взялся определенный сегмент североатлантической, главным образом американской элиты (на первый план, естественно, двинули французскую и немецкую агентуру атлантистов), для которого единая Европа была и средством борьбы с СССР, и зоной выведения капиталов, и шагом на пути к тому, что Рокфеллеры, Варбурги и другие называли «мировым правительством», дело пошло. Однако повторю, всерьез оно пошло только после распада СССР, объективным противовесом которому в Европе и создавался Евросоюз. Но вернемся к гитлеровской Европе.

Особую роль в ней играли две страны, формально не входившие в нее — Швеция и Швейцария, особенно последняя; она стала просто складом награбленного нацистами: «гномы» умело спрятали «золото партии» и «золото СС» (американцы заграбастали лишь «золото рейха», т. е. государства, которым они в значительной степени и профинансировали «план Маршалла») — шведская промышленность работала на военную победу рейха. И не случайно, что из 750 компаний, созданных с 1943 по 1945 г. под руководством Бормана общими усилиями СС, «Дойче Банка», стальной империи Тиссена и, конечно же, «И.Г. Фарбен», 233 приходятся на Швецию, а 214 — на Швейцарию. Какое трогательное доверие верхушки рейха к политическим и финансовым элитам некоторых европейских стран!

Именно один из руководителей «И.Г. Фарбен» Карл Дуйсберг говорил о «единой Европе от Бордо до Одессы» (Де Голль со своей «Европой от Атлантики до Урала» лишь расширил дуйсбергскую, игефарбеновскую концепцию Европы). И здесь мы подходим к еще одной теме книги — последней по счету в данном предисловии, но далеко не последней по значению, более того, сквозной для всей книги — теме немецкого концерна «И.Г. Фарбен». «И.Г. Фарбен» — не просто какой-то концерн, «один из». Это уникальная структура, сыгравшая огромную роль в немецкой и мировой истории XX в. Во многих отношениях она стала моделью корпоративных структур XX в., поскольку в ней немецкий организационный и интеллектуальный гений сильно обогнал свое время. Но обо всем по порядку.

В конце XIX в. Тевтонский орден распродал большую часть своих земель, а полученные средства вложил в промышленность, главным образом военную и химическую, в банковское дело. Судя по косвенным свидетельствам значительная, возможно большая часть средств была вложена в то, что стало Дойче Банком и «И.Г. Фарбен». Поскольку за Тевтонским орденом всегда стояли Гогенцоллерны, то их враги стали врагами структур — аватар/наследников ордена. А врагами Гогенцоллернов были те, кто когда-то приложил руку к сборке североатлантического (английского) геоисторического субъекта — венецианцы, ломбардцы (в основном еврейские ростовщики), уцелевшие тамплиеры и не очень дружественные последним (по крайней мере, с конца XII в.) представители Приората Сиона. Это противостояние накладывалось на межгосударственную борьбу Великобритании и Германии и на противостояние британских лож и немецкой суперложи «Гехайме Дойчланд». Таким образом, «И.Г. Фарбен» исходно оказалась в центре нового мирового передела, водораздельной эпохи, новой пересдачи Карт Истории.

Центральной фигурой концерна, во многом определившей его развитие, был Карл Дуйсберг. Именно он превратил «И.Г. Фарбен» в центральное звено, в суперпаука мировой паутины картелей. Эта особенность позволила «И.Г. Фарбен» восстановить свои позиции в мировой экономике всего лишь через 10 лет после окончания Первой мировой войны. К приходу Гитлера к власти концерн был, по сути, государством в государстве; вплоть до того, что у «И.Г. Фарбен» была своя великолепная разведслужба, по образу и подобию которой создавалась разведка Третьего рейха (единственная аналогия — британская Ост-Индская компания, по образу и подобию разведки и административной службы которой модифицировали разведслужбы и бюрократию Великобритании в XIX в.). Именно «И.Г. Фарбен» была идейным вдохновителем захвата нацистами мирового господства; именно Карл Дуйсберг выступил одним из закоперщиков создания тогдашнего Евросоюза, а схемы нового европейского порядка дорабатывали аналитики и идеологи «И.Г. Фарбен», склонные к каббалистическому учению и различным формам оккультизма, которые они увязывали с задачами и логикой мировой борьбы за власть, информацию и ресурсы. Правы те, кто считает: без «И.Г. Фарбен» Гитлер не мог бы начать войну — и не только потому, что к 1939 г. она давала 90 % столь необходимой рейху иностранной валюты, но прежде всего потому, что за ней стоял американский капитал, концерн действовал в тесной связи с рокфеллеровской «Стандарт Ойл». По сути это был двуглавый американо-немецкий монстр. Показательно, что сотрудничество «И.Г. Фарбен» и «Стандарт Ойл» продолжалось почти до конца войны. Интересы «И.Г. Фарбен» в США представляла юридическая контора «Салливен энд Кромвель» братьев Даллесов, теснейшим образом связанных с Рокфеллерами.

Имеющие немецкие корни Рокфеллеры всегда симпатизировали Германии, что, впрочем, не мешало им финансировать как Вильгельма II и Гитлера, так и их противников, прежде всего правительство США. Союз «И.Г. Фарбен» и «Стандарт Ойл» — наглядный пример единства верхушки мирового капиталистического класса независимо от государственной принадлежности, от гражданства. У мировой элиты — свои интересы, которые отличают их от основной массы населения. Один из этих интересов — война, которая, воистину, элите «мать родна», и книга, которую читатель держит в руках, демонстрирует это со всей ясностью. Здесь я ставлю точку, поскольку перечислить в коротком предисловии даже основные темы книги невозможно, да и не нужно.

Книга Д.Ю. Перетолчина важна не только потому, что раскрывает многие тайны XX в., тайны, которые стерегут идеологические и научные стражи-драконы мировой верхушки, не только потому, что снабжает читателя информацией для размышления. Из нее следует важный вывод о том, что Запад де-факто простил Третьему рейху и Гитлеру многие преступления, прежде всего те, которые были совершены против России и русских. И конечно же те преступления, которые совершены не против собственности и капитала, а во имя собственности и капитала. Именно поэтому Третий рейх и Гитлер более предпочтительны Западу, чем СССР и Сталин, которым западная верхушка никогда не простит их антикапитализм и установку на реальный, а не показной эгалитаризм, и на социальную справедливость. Кроме того работа Д.Ю. Перетолчина эмпирически показывает несовместимость коммунизма, советского строя и национал-социализма, на чем спекулируют научные и околонаучные спекулянты от немца Э. Нольте до нынешних российских либерастов, тщетно пытающихся приравнять коммунизм к фашизму. В то же время она показывает укорененность гитлеризма в политэкономии капитализма и во властной традиции Запада, его органичность им. Не случайно нынешнее целеполагание западной верхушки очень напоминает нацистское. И как знать, не столкнемся ли мы вскоре с новым изданием гитлеризма, разумеется, в новой оболочке, которое скорее всего опять двинется в свой Drang nach Osten. Как призывал чешский антифашист Юлиус Фучик: «Люди, будьте бдительны!». Этот призыв может стать эпиграфом к книге Д.Ю. Перетолчина, которую я рекомендую читать не только по причине большого массива содержащейся в ней важной информации (знание), но и потому, что она позволяет лучше понять мир, в котором мы живем (понимание), его скрытые шифры, уяснить, кто друг, а кто враг, поскольку человека, его суть определяют не только, а порой не столько друзья, сколько враги. Эта книга главным образом не о друзьях.