Рождение казака - Евгения Ляшко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У наморщившегося от натуги Глеба будто заскрипели мозги, собирая пазл из обрывков сведений, припрятанных в масштабных чертогах неординарного разума:
– В Польшу? Она же вроде часть Российской империи сейчас, после того как перекрой Европы произошёл по результатам войны с Наполеоном, на стороне которого они сражались.
– Так и есть. Поначалу Царство Польское имело и армию свою, и автономию. Льгот у них столько было, что ни одному подданному на остальной части России и не снилось. Но мало им показалось, начали требовать больше, а император наш стал помаленьку подрезать им то, что было. И не так давно зародилось у панов некое тайное сборище из дворян-революционеров именуемое «Патриотическое общество», желающее приобрести независимость. Вот с ними то мы и имеем дело.
– А что они хотели этим убийством вельможи у пруда добиться? – словно прокурор насупился Бойченко.
Повышенный интерес проскочил во взоре казака, но, не меняя интонации, казак ответил:
– Аркадий Пужарянский, которого уже выловили из Большого пруда, многим поделился. Вы же успели дать ему понять, что с ним будет. Тепереча этот член Южного общества шибко подноготными тайнами сыплет.
– Какого общества? – Паша пальцами разглаживал лоб, собравшийся мехами гармони от новых вводных.
Тихонько ругнувшись, есаул бегло выдал:
– В Киеве на контрактовой ярмарке недавно слёт этих пташек был. Донесли, что обсуждался вопрос о методах устранениях царствующей фамилии.
– А этим чего не достаёт? – поёжился Степанцев.
И тут Глеб с досадой во взгляде толкнул его в плечо, и недовольно шикнул, от того, что Паша перебивает есаула:
– Это ж будущие декабристы, выступали против царизма, основные точки пересечения в литературных кружках обустроили.
Глаза Емельяна Прохоровича резко сузились:
– Какой, однако, просвещённый у тебя слуга!
Бойченко, еле ворочая языком, тотчас запел под старую дудку:
– Я тока сплетни повторять мастак. Какие ко мне вопросы? За что купил, за то и продал.
– Ох и проныра, – хохотнул есаул.
– Так и что не поделили эти заговорщики? – спросил Паша, догадавшись, о чём хотел разузнать друг.
– Изначально не сошлись они в дате покушения на императора. У каждых, видите ли, свой календарь был, одни обеспечить себя попервах хотели, а потом уж и кровавое дело вершить, а другим смерть царя требовалась, аж горело в одном месте. К тому же Пужарянский стал опасен, потому как начал шантажировать неких влиятельных особ. Его решили убрать. Но поскольку вмешались вы, ряды исполнителей пришлось усилить. Куш видать такой немереный срывался, что первый наёмник целую банду с собой привёл, – обстоятельно сообщил Емельян Прохорович, всё больше хмурясь.
Сообразив, что надо, не мешкая, менять тему беседы, Степанцев потянувшись, начал мечтать:
– Эх, вот бы в ванне да побольше в раз растянуться.
Тут же раздалось благословение Елены Юрьевны:
– Молодец сынок, не буди лихо пока оно тихо. Переключай разговор на что угодно, есаул на вас давно косые взгляды бросает.
– Емельян Прохорович, а ванны для купания есть в казарме или только ушата? – кое-как Паша сформулировал вопрос отвлекающего типа и, судя по впавшему в ступор казаку, ему это удалось.
Изумление прокатилось по есаулу, он даже закашлялся и полу-сердясь пробасил: – Ну, ты право приятель даёшь! К чему они нам? Вот господа те да, взяли иностранную моду. Гранитных да мраморных ванн масеньких понаставили в своих мыльнях, – и тут он тяжко завздыхал: – Э-хэ-хэ-х, нет уж таких мастеров что раньше, перевелись, как сквозь землю провалились. Вот, что я вам расскажу. С полвека уж прошло как близ реки Кузьминка, что исток в болотистом лесу берёт, чашу одну случайно сыскали. Вышина в два аршина*, а в диаметре аж семь с половиной. Нашенские мастеровые, коих пригласили откапывать и шлифовать, говорят, что не из цельной глыбы гранита её каменотёсы делали, будто растворять раньше этот камень умели. Вокруг сей чаши была построена уединённая дача, да так отделали её роскошно, что дворцом величать стали. Там ещё Екатерина II изволила отдыхать.
– Ого! Вот это да! – восхитились подростки.
– Так, хлопцы, припозднились мы. Пора уж, – потянувшись к вещам, начал расторопно подниматься Емельян Прохорович, как встал, перекрестился, пробормотав: – Спасибо Господи за сей день, уразумели мы твои знаки громозвучные, отловили злодеев, – и сдержано произнёс, сразив наповал подопечных:
– Вы достойны награды, посему просите чего хотите.
Глаза Паши засияли алмазами, не успев сникнуть по поводу того, что их подвиг, скорее всего не станет достоянием потомков, ибо вряд ли подобные вещи рассекречивают, он придумал, что за подарок сотворить для Маши и, подпрыгнув от радости, будто ребёнок, увидевший Деда Мороза, воскликнул:
– Пустите нас на денёк в Петербург, пожалуйста?
Прикрякнув, есаул обещал исполнить.
– Будь по сему. Завтра же, как с завтраком управитесь, езжайте почтовой каретой и с ней же обратно возвратитесь. Тока без нелепиц чтоб всё было. Один целковый** я вам выдам, на пропитание с лихвой хватит. И ещё, корзинку вернуть не забудьте. Пантелеевна уже жаловалась.
– Вернём, утром за ней сгоняю, – оживлённо закивал Глеб, ненароком зацепил локтем крынку, та полетела на пол, юноша рухнул за ней и успел подхватить у самого пола.
Вся эта эквилибристика выглядела презабавно и, смеясь, уже успевший одеться дюжий казак, положил серебряную монету на стол и прошёл в сени***.
– Как же мне эта бесконтрольная ушустрённость надоела, – заворчал Бойченко.
Паша попытался сгладить момент недовольства:
– О, какие деньги, Глеб, что думаешь?
Потерев переносицу, с важным видом Бойченко поделился:
– Слышал в Людской, что лакей один жену приодел, за семьдесят копеек шубу ей из соболиных шкурок прикупил. Так что нам пошиковать позволили.
Степанцев скривился:
– Это, наверное, какая-то очень древняя и изъеденная молью шуба была.
Тоненько хихикая, ангел-хранитель слегка пристыдила сына:
– Сынок, ты, что же на уроках истории спишь? На рубль в царские времена можно было разгуляться!
– Завтра увидим, куда нас с одним рублём впустят, – разудало улыбаясь, стал одеваться юноша.
*аршин – русская мера длины, равен 0,71м.
**целковый – один рубль.
***сени – неотапливаемое помещение в виде теплового тамбура между улицей и жилой частью дома.
Глава 15
Одев тёплые жупаны поверх формы, к которой уже стали привыкать, Паша и Глеб отправились в столицу. Слякотная погода не мешала тройке путешественников, подпрыгивающей на выстеленной щебнем дороге внутри заваленного посылками душного дилижанса*, получать удовольствия от того, что они видели за запотевшими окнами. Им повезло, потому что бо́льшая
