Европа. Акт 3-й - Станислав Пилипенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да — подтвердила Лина и Палач продолжил:
— Я же поеду к Первому. Он в центральном Доме хорового пения. Там, на молебне, праздник дня рождения Лонни Мартинеса оттачивают. Круглая дата, знаешь ли. Много людей съедется. Со всей Европы делегации будут. Ты понимаешь теперь, что в итоге может случиться? Понимаешь, как все серьезно?
— Да понимаю я, сама об этом думаю. Недавно смотрела списки прибывающих. Знаешь, там много инкубаторских. Очень много. Понятно, люди талантливые. Работают, как волки. Вот и пробиваются в руководство, заслуживают награды и поощрения. Может это просто совпадение, но… все ж… после сказанного Энри, на это «случайное стечение обстоятельств» следует обратить внимание.
— Обратим, обязательно обратим! Теперь на это надо заострить особое внимание, — согласился Палач и оба разошлись по своим машинам.
ВСТРЕЧА
После дежурства Энди не спалось. Само дежурство прошло без происшествий. В случае чрезвычайных ситуаций Энди привлекали к работе в машзале. Там она работала сотрудником средней квалификации. Каждый работник Инкубатора имел минимум две профессии и каждый год вынужден был сдавать экзамены по обеим. Принимала экзамены программа, установленная на центральном компьютере. Она управлял многим в Инкубаторе и между собой ее называли «мозг». Иногда даже замечали, что некоторые проекты усовершенствования оборудования и процессов инкубатора, всплывали как-бы из неоткуда. Внезапно, какому-то должностному лицу, приходила на подпись только что распечатанная кипа бумаги (а в Инкубаторе до сих пор используют бумагу, а не электронные письма с такими же подписями). Лицо эту кипу подписывало, как уже изученную в электронном виде. Далее «кипа» опускалась вниз по должностной лестнице. Снова изучалась и утверждалась, как «годные к реализации проекты». Закупалось оборудование (иногда заграницей и с ухищрениями). Все монтировалось, запускалось, проверялось в специальной лаборатории, внедрялось и далее успешно работало. В результате такого усовершенствования выяснялось, что люди на определенных местах Инкубатора уже не нужны. Или же просто повышалась надежность процессов. Результат — на лицо. Все работает и приносит пользу. Надо назначать премию. Премия еще никому не помешала. Ищут инициатора начала разработки проблемы (при чем уже успешно решенной) — а его нет. Проект как-бы «всплыл» из ниоткуда. Он, внезапно и незаметно, появился в кипе бумаг и электронных папок. Уже полностью разработанным и готовым к реализации. В таких случаях, вся премия, положенная инициатору разработки направления, «разливалась» поставившим подписи. И, естественно, такие просто «молчали в тряпочку». Ходили и гордились своей прозорливостью. Каждый из них «строил умное лицо», показывая, что это он все придумал и молчит, скромничает. Такой, мол, я герой! Даже бумажки нужной не написал. Мне для друзей и денег не жалко. Но другие сотрудники между собой шутили: «Это «мозг» сам по себе все выдал». Смеялись, но некоторые после этого уходили в глубоких раздумьях.
Энди, не раз находила подобные несоответствия в документообороте. Электронные копии всегда «подчищались». На бумаге же это сделать не успевали или забывали про это вовсе. Во так и весели «нескладухи» в бумажных делах. Премию выплатили — а заявки на разработку направления нет. Раскопав и поняв кто и что должен написать, Энди шла к этим людям и совала под нос пример необходимой бумажки. Как ни странно, по требованиям HOLINP — 0001–0001 и HOLINP — 0003–0003, все такое необходимо было делать самолично, на бумаге и вручную. А написать рукой хоть пол листа — большая проблема. Людей низшей категории писать от руки даже не учат. Да и допущенные к более высокому уровню знаний, делают это с «напрягом» (но все же делают). Кстати, именно таким нехитрым экзаменом можно было рассортировать людей, по уровню допуска к знаниям. Неспособные нести «груз знаний» не умеют писать рукой, лишь печатают на клавиатуре. А если и пишут — то печатными буквами. Написанное прописными буквами читают, но с большим трудом. Среди способных нести «груз знаний» такое считается позорным. Фраза «Ты пишешь печатными буквами» — считается для них оскорблением. Из-за этого само-собой получилось, что вид прописных букв стал максимально отличаться от вида печатных. Люди вырисовывали буквам хитрые завитушки и прочие никому не нужные украшения. Рукописный текст усложнялся.
И так, после смены Энди маялась, ходя по дому. Ее мозг мучился и чего-то ждал. Ни хорошего, ни плохого, но какая-то интересная встреча должна была произойти. Кто-то к ней спешил. Энди даже начала угадывать то, что думает этот человек. Более того, Энди поняла, что это женщина и наконец догадалась какая. «Неужели это она? Та девочка, которая осталась на корабле?» — Энди точно знала, что на этом свете осталась только она. Мальчика уже не было.
И Энди и Энри давно выяснили свои способности. Давно поняли, что это не психическое заболевание. Да и мама с папой все проверили, задумались и выдали вердикт: «Молчите, если не хотите попасть на костер!» Сейчас, к спешащей к ней девочке, Энди посылала мысленные вопросы «Это ты?» — и получала все более ясный ответ — «Да, это я!» Энри не отвечал, значит он был далеко. Минимум километров за 5–6. А эта «девочка, оставшаяся на корабле» была все ближе и ближе. Энди вышла из своей комнаты в коридор и в это время зазвонил колокольчик у входной двери. Энди подбежала к двери и сразу открыла ее, даже не спрашивая «Кто там?», не смотря в глазок, она точно знала кто именно находится «там».
…Охрана Лины даже опешила. Как только зазвонил колокольчик, дверь отперлась, и Лина бросилась в объятия незнакомой им девушке. Не схватиться за оружие помешало только слишком уж близкое сходство Лины с этой девушкой и то, что она была в легком, коротком домашнем халате. Запрятать под таким невозможно даже само женское
