Борис Ельцин. Послесловие - Леонид Млечин

Речь Ельцина на пленуме ЦК, которая стоила ему карьеры, разумеется, не опубликовали. И тогда пошли гулять фальшивки, которые распространялись не только в стране, но и печатались в иностранных газетах. Этот придуманный неизвестными доброжелателями «самиздат» и положил начало его всенародной популярности. Люди рассказывали друг другу, что Ельцин протестовал против привилегий для начальства и культа личности Горбачева, против того, что Раиса Максимовна вмешивается в партийно-государственные дела и всем раздает указания. Поэтому его и сбросили.

Ничего этого в речи Ельцина не было. Но кто же об этом знал? Отсутствие гласности ударило по партийному аппарату.

О Ельцине говорили и спорили, и чем меньше люди его знали, тем с большей уверенностью рисовали в своем воображении образ подлинного героя, борца за народное счастье, который восстал против опротивевшей власти. Он нигде не выступал и не появлялся, но незримо присутствовал во всех жарких дискуссиях о том, как нам жить. И когда заходила речь о том, кто может вытащить страну из ямы, все чаще стало упоминаться имя Бориса Ельцина. В определенном смысле это был плохой признак — люди восторгались человеком, которого практически не знали, а некоторые никогда не видели. Ельцин стремительно обретал черты мифологического героя. Вот почему на протяжении нескольких лет многие буквально поклонялись ему. Какие бы истории с ним ни приключались, что бы о нем ни рассказывали, его пламенные сторонники не видели пятен на солнце. Это будет удивлять Горбачева: почему люди приветствуют все, сделанное Ельциным, и хают все, что предложено самим Михаилом Сергеевичем?

Распад в ходе перестройки старой системы, экономические проблемы и ощущение хаоса породили массовую неуверенность, в этой тревожной и ненадежной ситуации люди не верили в свои силы, а искали опоры вовне.

Ельцин получал потоки писем в свою поддержку. К нему в Москву приезжали люди, которые говорили ему:

— Борис Николаевич, мы на вашей стороне. Держитесь сами, а мы вас в беде не оставим.

Его поклонники были настроены весьма решительно. Они были готовы встать под его знамена.

Летом 1988 года Ельцин отдыхал в Юрмале, в санатории управления делами Совета министров «Рижский залив». Он играл в теннис и бадминтон, плавал. Именно тогда корреспондент курортной газеты «Юрмала» Александр Ольбик и взял у него первое интервью. 4 августа одновременно газеты «Юрмала» и рижская «Советская молодежь», которые чувствовали себя свободнее, чем московская пресса, опубликовали большое интервью с Ельциным. Интервью имело огромный резонанс, его переснимали на ксероксе, перепечатывали десятки других газет. Довольный Ельцин сказал журналисту:

— Мы с вами прорвали блокаду молчания, но это еще не победа.

Перелом произошел, когда Ельцина пригласили на встречу со слушателями московской Высшей комсомольской школы. Это было 12 ноября 1988 года. Ельцин ответил на триста двадцать вопросов. Встреча продолжалась четыре с половиной часа.

Вопросы комсомольцы задавали очень откровенные, ответы они получили — по тем временам — тоже откровенные.

— Почему вы выступаете против спецпайков для, как вы выразились, голодающей номенклатуры?

— Я против элитарности в обществе, у нас не должно быть спецкоммунистов: одни имеют все, а другие ничего… Моя супруга ходит по магазинам, ничего. Едим колбасу, правда, предварительно надо глаза зажмурить.

— Ваша популярность в стране не меньше, чем у Горбачева. Могли бы возглавить партию и государство?

— Когда будут альтернативные выборы, почему бы не попытаться…

Борис Николаевич увидел, какими глазами смотрит на него молодежь, как важно для нее его слово и мнение. Выступление Ельцина Александр Коржаков записал на магнитофон. Потом с этой записи делались копии, распечатывались и распространялись по всей стране, иногда продавались.

Его выступление стало событием — важным для него и неприятным для партийного начальства. Ельцин превратился в заметного человека. Всех интересовало: что с ним? Чем он занят и что собирается делать? Его помощник Лев Суханов вспоминал: «Ельцин, кажется, был в ударе, он держал аудиторию в таком напряжении, что мне порой было за него страшно… Ельцин тогда преследовал еще одну цель: выступая без перерыва, он как бы демонстрировал свое физическое состояние. Ибо ходили слухи о его тяжелой болезни, и он отнюдь не желал быть в глазах людей немощным, вызывающим сострадание политиком».

Разговоры о нездоровье сопровождали Ельцина всю его политическую жизнь. И наступит момент, когда худшие предположения окажутся реальностью. Но в тот момент он еще на здоровье не жаловался, лечиться не любил, к врачам обращался в самом крайнем случае.

На лето 1988 года была назначена XIX партийная конференция. Сейчас немногие вспомнят, для чего она собиралась и что именно она решила. Но с партийной конференции началось пробуждение политической активности в стране. И выдвижение делегатов на партконференцию было первой попыткой изменить советскую процедуру выборов.

В прежние времена и в делегаты, и в депутаты назначало начальство. Кого в ЦК утвердят, тот и будет. Весной 1988-го уже было иначе. Конечно, система выборов делегатов была не очень демократической. Все партийные организации могли выдвинуть своих кандидатов, но реальный отбор проходил на пленумах партийных комитетов, которые отсеивали неугодных.

Тем не менее некоторое количество известных своими демократическими убеждениями людей все-таки были избраны.

Борис Ельцин поставил перед собой задачу во что бы то ни стало добиться избрания делегатом XIX партийной конференции и выступить на ней. Это и было бы началом возвращения в политику. Он мечтал только об этом.

Кандидатом в делегаты его выдвинуло множество партийных организаций, но начальство имело полную возможность не пустить его на конференцию. Однако Горбачев понимал, что делать этого никак нельзя. Не дать Ельцину мандата — значит показать, что никакой демократизации в партии не происходит. Этого Михаил Сергеевич никак не хотел. Он только позаботился о том, чтобы Ельцин не вошел в московскую или свердловскую делегации. Бориса Николаевича избрали от Карелии. Не так почетно, как, скажем, от столичной парторганизации. К тому же карельские делегаты сидели на балконе. Горбачев рассудил, что чем дальше Ельцин от трибуны, тем спокойнее.

28 июня в Кремлевском дворце съездов открылась XIX партконференция. Он уже стал знаменитостью. На него приходили посмотреть. Но старые знакомые, напротив, старательно отводили взгляд.

Ельцин твердо решил, что выступит. Написал записку с просьбой предоставить ему слово. Но в список ораторов Горбачев его не включил. Когда конференция уже заканчивалась, Ельцин понял, что решено его на трибуну не пускать. Тогда он совершил один из тех удивительных поступков, которые вскоре привели его в кресло президента России.