Тело любит правду - Давид Серван-Шрейбер

Своих пациентов я учу мантре: „Надейтесь на лучшее, готовьтесь к худшему“. Ключ в том, на что ты надеешься. Если на долгую жизнь больше рассчитывать не приходится, тогда максимально полное использование того времени, что еще осталось, — очень хорошая альтернатива. С одной женщиной мне случилось повстречаться в день ее смерти, и среди тех, кого я знал, она больше всех была исполнена надежд. Она знала, что вот-вот уйдет, и с интервалами в пятнадцать минут запланировала встречи со всеми членами своей большой семьи. Она хотела сказать каждому, что в жизни надо „идти в ногу со временем“, и ожидала этой возможности с большим нетерпением. Философия ставит нас лицом к лицу с нашими ограничениями — но и с нашими возможностями тоже».

Спустя десять лет после того как он перестал вести эти группы, Дэвид Шпигель захотел узнать, что стало с теми женщинами, которые научились «подлинным отношениям» и смогли посмотреть в лицо своим самым страшным страхам. К его изрядному удивлению, они прожили вдвое дольше тех, кто при том же диагнозе не участвовал в группах обсуждения…[102] Подлинность обладает силой, которую не предвидел никто из великих философов.

Май 2007

Суметь взять протянутую руку

Вы когда-нибудь смотрели в глаза грудному младенцу? Не приходится сомневаться, что вы нежно ему улыбнулись или стали приговаривать ласковые слова на «детском» языке, стараясь вызвать его реакцию.

В ходе одного эксперимента, поставленного в американском университете Вирджинии, Мэри Эйнсворт предлагала взрослым смотреть на младенцев, которым тогда исполнилось несколько недель, не демонстрируя при этом никаких эмоций. Младенцы сперва проявляли любопытство, но очень скоро начинали выказывать признаки беспокойства, а по прошествии полутора минут — прямо-таки отчаяния, если взрослый упорствовал в своем нежелании реагировать и вступать в контакт…[103]

Сегодня мы знаем, что мозгу млекопитающих и, в частности, человека для развития и регулирования нейронных связей требуется этот постоянный обмен сигналами, эта передача эмоций. Исследователь и психотерапевт Дэниел Дж. Сигел из университета Калифорнии в Лос-Анджелесе называет изучение такого обмена сигналами «межличностной нейробиологией»[104]. Возьмем ребенка, на которого не обращают внимания или которому подают искаженные либо извращенные сигналы, — он сразу же ощутит растерянность и подавленность. Если такая разрегулированная коммуникация будет продолжаться, возможно развитие недостатка самоуважения, а то и появление ощущения стыда.

В разных направлениях психотерапии это приняли во внимание: исправление, восстановление «Я» проходит через отношения с терапевтом. Эти отношения воздействуют на нейроны, как новый регулятор мозга: речь идет о корректирующем эмоциональном переживании. Долгое время психоанализ требовал от своих аналитиков соблюдения правила: быть как можно более молчаливыми и нейтральными в отношениях с пациентами, не откликаться на их просьбы об утешении и поддержке, словно бы завязывание более «человеческих» отношений представляло какой-то риск. И то, что психоаналитик сидел позади пациента, также способствовало сохранению этой дистанции. Так вот, пациенты чувствовали себя так же, как младенцы при виде ничего не выражающего лица. А самая частая жалоба на психоаналитика всегда звучала как: «Он почти не говорит со мной!»

В Соединенных Штатах я восемь лет ходил на сеансы к женщине-психоаналитику, которая потом стала президентом Американской психоаналитической ассоциации. На протяжении всех первых четырех лет мы с ней следовали протоколу, требующему соблюдения дистанции. А потом однажды в ходе сеанса я вспомнил о банальном детском огорчении, о моменте, когда я ощущал себя непонятым, когда никто меня не утешил, не поддержал. В это мгновение я ощутил потребность, чтобы мой психоаналитик исправил прошлое, протянул мне руку.

Женщина-психоаналитик, сидя позади меня, ничего не сказала. Разумеется, я знал правило психоаналитиков, запрещающее физический контакт. Однако же, несмотря на страх оказаться отвергнутым вторично, я через голову протянул ей руку и попросил ее дать мне свою. Долгие секунды длилось молчание, а потом послышалось легкое шуршание ткани, и я почувствовал, как ее рука прикасается к моей. В этот самый момент вся моя боль разом вышла наружу, без слов, без образов, с одними лишь глубокими рыданиями, которые мне показались бесконечными. А потом все вернулось к прежнему порядку, и мы даже не обменялись ни единым словом. Никогда я так не плакал. Эти слезы мне были очень полезны.

Пятнадцать лет спустя я получил письмо по электронной почте от той женщины-психоаналитика, — мы с ней не встречались со времени окончания анализа. Она прочитала одну опубликованную мной статью и спрашивала, как у меня дела. А дальше добавляла, что зачастую мы не можем вполне контролировать процесс терапии и что ее самое сильное воспоминание от наших сеансов — это как раз тот момент, когда мы протянули друг другу руки. И у нее было ощущение, что и для меня это, без сомнения, так же. Конечно, она была права.

Человеческие отношения, подлинные и искренние, сыграли гораздо большую роль, чем все теории. И в этом сердечном контакте, как это происходит с младенцами, что-то выросло во мне.

Июнь 2007

Я тебя люблю

Сказать: «Я тебя люблю», — все равно что сказать: «Я хочу быть с тобой, а когда тебя нет рядом, мне плохо и мне тебя не хватает». Сказать: «Я люблю тебя», — значит сказать: «Когда я смотрю на тебя, что-то смягчается во мне, и я хочу обнять тебя и прижать к себе».

Это значит сказать вместе с индейцами яномами: Ya pihi irakema — «Я заразился твоим существом». Это значит сказать: «Часть тебя вошла в меня и живет во мне. Потому что я вижу тебя во сне, потому что я ощущаю твое присутствие, даже когда тебя нет рядом. Потому что я больше не могу представить себе, как это — жить без тебя».

И после того как мы искренне говорили все это, вкладывая в слова всю душу, после того как мы в основном повторили это в загсе или в мэрии, мы разводимся больше чем в половине случаев. Так что же нам следует сказать себе, чтобы узнать, уготована ли нашему союзу долгая жизнь?

Лаборатория любви в Сиэтле (Love Lab), созданная Джоном и Джулией Готтман, изучает жизнь пар в долгосрочной перспективе[105]. Они стремятся понять, что отличает прочные и гармоничные союзы от тех, которые (иногда ярко и сладостно) вспыхивают и сразу гаснут.

По данным этой лаборатории, для прочного брака нужно, чтобы оба партнера честно и искренне ответили «да» на три вопроса — простых только с виду.

1. Хотели бы вы дружить с этим человеком?

Иными словами, могли бы у вас с этим человеком быть насыщенные и плодотворные отношения, если бы вы не были сексуальными партнерами и не собирались заводить детей? Такой вопрос сразу же исключает всех тех, с кем нас связывают в первую очередь физическое влечение или планы, не привязанные к обыденной реальности повседневной жизни. Когда я говорю: «Я тебя люблю», говорю ли я при этом: «Мне нравится жить рядом с тобой, даже если мы не ласкаем друг друга и не строим общие планы на будущее?»

2. Уважаете ли вы этого человека как личность (с собственными предпочтениями, образом жизни, ценностями)?

Иными словами, принимаете ли вы его взгляд на мир и других людей независимо от его поведения по отношению к вам? Это позволяет нам оценить, любим ли мы другого человека не только за то, что он нам дает (и что может закончиться), но и за то, как он взаимодействует с миром (а это может продолжаться вечно). Говорим ли мы: «Я люблю тебя», чтобы сказать: «Я люблю тебя как подарок миру, каковым является уже одно твое присутствие в нем?»

3. Готовы ли вы смириться с тем, что некоторые недостатки никогда не исчезнут?

Недостатки, которые уже сейчас раздражают вас изо дня в день, почти наверняка и дальше заставят скрипеть и громыхать «рабочий механизм» вашей пары: привычка разбрасывать вещи или потребность непременно встречаться с друзьями каждые выходные…

Хочу ли я сказать своим «Я люблю тебя», что «Мне удалось убедить себя: со временем все, что меня не устраивает, сгладится»? Или я могу сказать: «То, что я люблю в тебе, так мощно, так уникально и так желанно, что я люблю тебя, несмотря на все то, что не соответствует и всегда будет не соответствовать моему представлению об идеале?» Могу ли я сказать себе с предельной откровенностью, что люблю тебя с твоей правдой?

Что касается меня, то я радуюсь, когда можно вот так соединить романтику и реальность. Мне нравится, когда любовь занимает подобающее ей место: ногами стоит на земле, а головой достает до звезд.