Подобно реке... - Пауло Коэльо

Миф третий: Бог — это самопожертвование. Многие ищут способы жертвовать собой, утверждая, что в этот мир мы приходим для страданий и, страдая, приобретаем блаженство в будущей жизни. Непонятно: если этот мир освящен Богом, почему бы не получить как можно больше радости в этой жизни? Мы привыкли к образу Христа распятого, но забываем, что страсти Господни длились всего три дня: все остальное время он странствовал, встречаясь с людьми, получая удовольствие от еды и напитков, донося до каждого свое Слово о терпимости. Он настолько принадлежал этой жизни, что его первое чудо можно даже назвать «политически некорректным»: когда на свадьбе в Кане Галилейской кончилось вино, Бог превратил в вино воду. По-моему, Господь сделал это, чтобы показать всем нам, что нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя счастливым, радоваться, веселиться во время праздника — потому что Богу более угодно, чтобы мы были ближе друг к другу. Маоме говорит: «Если мы несчастливы, то передаем несчастье своим друзьям». Будда после долгого самосовершенствования и самоотречения так истощил себя, что едва не утонул. Когда пастух спас его, он понял, что самоизоляция и самопожертвование отдаляют его от чуда жизни.

Миф четвертый: существует только один путь к Богу. Это самый опасный из всех мифов. Он порождает теории «великой тайны» и религиозные войны, ведет к осуждению ближнего. Мы вправе выбирать религию (сам я, к примеру, католик), но должны понимать, что и наш брат, выбравший другую религию, в конце концов придет к тому же свету, которого мы достигаем при помощи своих духовных практик. Стоит лишний раз напомнить, что никоим образом нельзя перекладывать на падре, имама или раввина ответственность за наши собственные решения. Каждый из нас строит собственную дорогу к Раю из своих поступков.

Мой тесть Кристиано Ойтисика

Перед смертью мой тесть созвал всех своих близких и сказал:

— Я знаю, что смерть — это всего лишь переход из одного состояния в другое, и я не хочу, чтобы это мое перемещение кого-то опечалило. Я дам вам оттуда знак, чтобы вы не печалились, а больше заботились о тех, кто остается с вами в этой жизни.

Он завещал кремировать его, а прах развеять на берегу океана под музыку, которую он любил при жизни.

Умер он через два дня. Один из его друзей кремировал его тело в Сан-Пауло, а когда он привез прах в Рио, мы все отправились на пляж Арпоадор, взяв с собой магнитофон с записями и сверток с небольшой урной. Однако, прибыв на место, мы обнаружили, что крышка урны крепится на шурупах и отвинтить их нечем.

Рядом не было ни одного человека, кроме нищего. Он подошел и спросил, не может ли помочь нам.

Мой шурин ответил:

— Нам нужна отвертка. Мы не можем достать из урны прах моего отца.

— Наверное, ваш отец был очень добрым человеком, потому что я только что нашел здесь вот это, — произнес нищий и протянул нам отвертку.

Спасибо вам, президент Буш

(Этот текст был опубликован одним английским электронным изданием 8 марта 2003 года, то есть две недели спустя после вторжения в Ирак; его перепечатали многие другие издания, в результате общий тираж статьи — около пятисот миллионов экземпляров — стал самым большим за тот месяц тиражом публикаций о войне.)

Спасибо вам, великий лидер Джордж Буш.

Спасибо за то, что раскрыли миру угрозу, исходящую от Саддама Хуссейна. А то ведь многие из нас начали забывать, как он применял химическое оружие против собственного народа, против курдов, против иранцев. Хуссейн — кровавый диктатор и, безусловно, олицетворение зла в сегодняшнем мире.

Но не только за это я вам благодарен. За два первых месяца 2003 года вы умудрились показать миру еще много важного — и за это вам спасибо.

Как в одном стишке, который я учил давным-давно, я хочу сказать вам: благодарствую.

Спасибо за то, что благодаря вам мы узнали, что турецкий народ и его парламент не продаются даже за двадцать шесть миллиардов долларов.

Спасибо, что открыли миру гигантскую пропасть, существующую между решениями политиков и чаяниями народов. Теперь ясно, что ни Хосе Мария Азнар, ни Тони Блэр не придают ни малейшего значения тем людям, которые за них голосовали, и не питают к ним ни малейшего уважения. Азнар способен проигнорировать антивоенные настроения девяноста процентов испанцев, а Блэр — не заметить самой массовой за последние тридцать лет манифестации в Англии.

Спасибо за то, что ваша настойчивость вынудила Тони Блэра обнародовать в британском парламенте досье, написанное неким студентом десять лет назад, в качестве «неопровержимых доказательств, собранных секретными службами страны».

Спасибо за то, что отправили Коллина Пауэла в Совет Безопасности ООН с доказательствами и фотографиями, которые спустя неделю были публично опровергнуты Гансом Бликсом, инспектором ООН по вопросам разоружения Ирака.

Спасибо за то, что ваша позиция заставила министра иностранных дел Франции г-на Доминика де Вильпена выступить в ООН с антивоенным заявлением и удостоиться за это аплодисментов — чести, за всю историю этой организации оказанной только одному человеку — Нельсону Манделе.

Спасибо за то, что своими агрессивными действиями вы впервые объединили арабские народы: всегда разобщенные, они единодушно осудили вторжение во время встречи в Каире в конце февраля.

Спасибо за то, что своей риторикой относительно того, что «у ООН есть только один шанс доказать свое значение», насторожили даже самые неуступчивые страны, побудив их проголосовать против войны в Ираке.

Спасибо за то, что проводимая вами внешняя политика вызвала на откровенность министра иностранных дел Великобритании Джека Стро, заявившего (в двадцать первом-то веке!), что «война может иметь моральные оправдания», и утратившего после этого всякое доверие людей к нему.

Спасибо за то, что попытались вызвать раскол в Европе, борющейся за свое единство, — это будет для нее хорошим уроком на будущее.

Спасибо за то, что объединили миллионы людей на разных континентах одной идеей (хотя она и прямо противоположна вашей). Такое мало кому удавалось в последнее время.

Спасибо за то, что снова дали нам почувствовать, как важно для будущего сплочения не молчать, даже если сейчас нас не слышат.

Спасибо, что проигнорировали нас, что отвергли тех, кто выступил против вашей политики, ведь будущее принадлежит отверженным.

Спасибо за то, что благодаря вам мы узнали о своей способности сплотиться в нужный момент. И пусть сегодня мы ничего не добились — нет никакого сомнения, что мы придем к сплоченности.

Сейчас, когда кажется, что уже не заглушить грома барабанов войны, я не могу не напомнить слова, много веков назад сказанные одним европейским монархом агрессору: «Пусть это утро будет для тебя прекрасно, пусть солнце сияет на доспехах твоих солдат — ибо до захода солнца я их сокрушу».

Спасибо за то, что помогли нам, безымянной армии, вышедшей на улицы в порыве желания остановить войну, ощутить собственное бессилие, научиться справляться с ним и преодолевать его.

Поэтому продолжайте в том же духе, чтобы приумножилась ваша слава.

Спасибо за то, что не услышали нас и не стали считаться с нами. Но знайте, что мы-то вас услышали и никогда не забудем этого.

Спасибо, великий лидер Джордж Буш.

Большое спасибо.

Благоразумный рабочий

Это случилось много лет назад на одной военно-воздушной базе в Африке. Писатель Сент-Экзюпери предложил своим друзьям устроить складчину в пользу одного марокканского рабочего, отбывавшего домой после окончания работы на базе. Удалось собрать тысячу франков.

Пилот, с которым рабочий летел в Касабланку, потом рассказывал:

— Как только мы сели в аэропорту, он отправился в лучший ресторан города. Поужинав, щедро одарил официантов чаевыми, всех угостил спиртным, накупил игрушек для детей всей деревни. Он понятия не имеет, что надо экономить деньги.

— Наоборот, — ответил Сент-Экзюпери. — Он знает, что лучше всего вкладывать их в людей. Потратив деньги таким образом, он завоевал уважение своих земляков, а это поможет ему легко найти работу. А вообще-то только удачливый человек может быть таким щедрым.

Третье увлечение

За последние пятнадцать лет я пережил всего три всепоглощающих увлечения — таких, когда хватаешься читать все подряд о предмете страсти, все время порываешься поделиться с другими тем, что узнал, повсюду ищешь родственные души, ложишься и просыпаешься с одной и той же мыслью. Первым было увлечение компьютером. Он открыл для меня новую степень свободы, позволив навсегда расстаться с пишущей машинкой (я живу сейчас в небольшом французском городке и пишу этот текст с помощью удивительной штуковины, которая весит полтора килограмма, хранит в памяти все, что я сочинил за десять лет, и позволяет находить нужную мне информацию в течение пяти секунд). Потом я увлекся Интернетом — даже тогда в нем было сосредоточено информации больше, чем в самой большой библиотеке мира.