В путах времени - Анатолий Шалин

— Да, — поморщился Строков, — погибли ребята глупо, а почему, до сих пор не знаем. Ладно, подготовим встречу где-нибудь в этих местах. — Палец Строкова уткнулся в горный перевал Северо-Восточного хребта. — Во время ночной стоянки отряда в таком диком, пустынном месте легче всего усыпить охрану и спасти Валентина.

— Тьфу! Нам с Иваном это раз плюнуть! Вам, шеф, самому можно даже и не беспокоиться!

— Э! Нет! — погрозил пальцем Строков. — За вами тоже присматривать надо. Выкрутасы-то разные выделывать все вы мастера, а отвечать за вас потом перед Землей мне приходится.

— Шеф… — обиженно протянул Александр. — Мы такой обиды не заслуживаем…

— Ладно, чего уж… — вздохнул Строков. — Пошли собираться. Предупреди Ивана, Сергея и оставь инструкции девушкам, если они вернутся на базу в наше отсутствие. Уяснил?

— Спрашиваете, — хмыкнул Александр. — И Анюте, и Василисе я оставлю по длинному любовному посланию. Иван, естественно, проделает то же самое. Все будет на высшем уровне!

Строков многозначительно крякнул и направился к выходу.

Через час они уже летели над черным ночным морем в северном направлении. В кабине миниплана было темно: Строков запрещал зажигать свет в целях маскировки и экономии энергии. И хотя Иван и пытался в свое время доказать шефу, что с поверхности планеты увидеть и услышать их летательный аппарат нельзя — на то он и «невидимка», Строков погрозил ему пальцем и вполне резонно заметил, что «невидимка» — это для обычных аборигенов Лураса. А если имеешь дело с неизвестной космической цивилизацией, то…

Поэтому весь полет до намеченной цели проходил тихо и скучно.

Глава 5. На перевале

В Калию Валентина везли по так называемой Великой Фосовой дороге. В чем заключалось величие дороги, в первые дни пути Валентину понять было трудно, да он к этому и не стремился. Надо было собраться с мыслями, прийти в себя после неудачи в лагере и грозящей казни. Поразмыслить было о чем, но думать не хотелось, он испытывал какую-то необузданную радость, каждой клеткой тела ощущал свежесть мира, новизну жизни. А последние события в лагере ронгов, разрушение города и столкновение с полководцем казались ему смутным кошмаром.

«Сегодня еще жив, живой, почти невредимый, — вертелось в голове. — А завтра… Какая разница, что там будет завтра? Что случится в замке Кальтов? Зачем гадать? Я получил возможность вновь увидеть этот мир, леса, горы, степи. Даже наблюдать этих бедных, наивных мерзавцев, которые меня конвоируют, слушать их болтовню доставляет мне удовольствие.

Ведь это жизнь! Дьявольщина! Этот мир становится мне почти родным! Вот он, эффект вживания в роль! Эх, посол…»

Повозка и сопровождающие ее конники с трудом пробирались по узенькой, местами почти совершенно заросшей сорными травами тропе. Эта тропа, видимо, бывший конный путь — петляла среди гор, ущелий, лесов, тянулась по степям среди огромных, в рост человека, многолетних трав, кустарников, гигантских валунов. Путники или по болотам и переходили реки по узеньким, уже основательно подгнившим деревянным мосткам. Изредка попадались и каменные сооружения — различные насыпи, водоотводы, тоже находившиеся в сильном запустении.

Из разговоров солдат, проклинавших тяготы пути и своего пленника, Валентин узнал, что дорога, по которой они с такими трудами двигаются вперед, прокладывалась по приказу царя Фоса — деда или прадеда нынешнего императора. На сооружение дороги в свое время были затрачены значительные средства. Усилиями десятков тысяч рабов была построена мощеная дорога через южную часть страны и само Калийское княжество. Однако в Северо-Восточных горах, среди лесов и диких степей строительство застопорилось. Необжитые, дикие лежали вокруг земли. Тысячи рабов были загублены непосильным трудом, растерзаны диким зверьем, погибли от голода и болезней. Сотни несчастных удирали в леса и горы, пополняя и без того многочисленные в этих краях шайки разбойников. Словом, северная часть дороги прокладывалась кое-как. Миллионы форов, выделенные из казны на строительство, большей частью оказались разворованными — как окрестными грабителями, так и самими ронгскими чиновниками. А затем старик Фос затеял войну с Вахским царством, по недостроенной дороге протопали тысячи ронгских вояк, но поход оказался не особенно удачным — у Ронгского царства в то время еще не было сил окончательно сломить Вах — своего древнего могучего противника. После заключения мирного договора с Вахским царством царь Фос охладел к своим инженерным затеям и самая длинная дорога Империи так и осталась незавершенной. Однако некогда наведенные временные мосты и переправы верно служили путникам уже многие годы.

Влияние старой дороги Валентин начал постигать где-то на пятый, шестой день пути, когда вокруг открылась горная степь и возникли удивительные картины дикой природы Лураса.

До этого Валентину не приходилось тесно общаться с растительным и животным миром планеты, основное внимание уделялось людям. Он изучал жизнь городов, военные походы ронгов. Теперь же появилась возможность понаблюдать мир Лураса вдали от населенных мест. И, по убеждению Валентина, такую возможность тоже надо было использовать, ведь, чтобы понять поведение людей планеты, надо почувствовать жестокую красоту мира, в котором живут эти люди. Осознать стихию, из которой они вышли.

Дорога проходила через леса розовых деревьев. Стройные могучие стволы поднимались над путниками на десятки метров, завершаясь плотными темно-зелеными и розоватыми кронами. «Это хвойные породы, сродни нашим соснам и кедрам, — размышлял Валентин. — Вообще, природа даже на разных планетах любит иногда использовать свои удачные решения многократно. Правда, здешние сосенки помощнее будут, чем земные, да и шишечки на них висят покрупнее, прямо целые арбузы… А вот такого у нас на Земле мне наблюдать не приходилось…» На пути отряда стали попадаться первые вазочные деревья. Местные жители называли их еще живыми колодцами, поскольку эти растения росли на самых пустынных и бросовых почвах, а длинными, могучими корнями собирали влагу с больших глубин. Ствол такого дерева у основания достигал в диаметре трех метров, затем постепенно сужался до метра, а наверху заканчивался трех-, четырехметрового диаметра шаровым вздутием, покрытым очень густым слоем тонких длинных буроватых иголок и напоминающим огромную лохматую голову. Внутри такой деревянной головы находились сладковатые белые волокна, пропитанные влагой. Запасы воды у деревца бывали весьма значительными, обычно их хватало растению на весь засушливый сезон — пять-шесть земных месяцев. Не раз зти хранилища влаги спасали путников от жажды и голода.