Любовницей не буду - Агния Тан

— Доделайте сами, ладно, Тая? — сказал я дочкам и пошел посидеть в гостиную.

На меня внезапно надвинулась тоска. Вот эта женская тяга к любви, как она заметна уже у детей. Мне не хочется, чтобы они страдали. Две мои маленькие любови. Светленькая и темненькая.

Внезапно меня прошиб холодный пот.

Я вспомнил, как Марго вчера плакала, как это было неожиданно и как будто дергало меня за нерв. А позавчера Настя спрашивала про Новый Год. И тоже, кажется, расстроилась. Бли-и-и-ин. И все из-за меня. Они обе, кажется, чего-то ожидали. Не хочется быть свольчью в их глазах. А видимо, я такой и есть.

Две женщины, такие разные, одна черненькая, другая светленькая.

С одной я сплю, в другую влюбился. Надо что-то делать.

Что?

Поговорить с Марго, что расстаемся? И начать встречаться с Настей? Наверное, так правильно. Но что будет с Маргошей? И как это отразится на бизнесе? Страшно представить, что будет, если она разъярится и начнет делить акции, скандалить. Мне от одной мысли об этом стало плохо. Я в бизнесе жесткий человек, умею вести дела, но Марго не конкурент мне, и не хотелось бы наше сотрудничество заканчивать скандалом. Тем более, если бы не она, неизвестно, что бы со мной было сейчас.

Спокойней всего оставить все, как есть.

Но, кажется, уже невозможно.

Настя запала в душу. Закрываю глаза — и сразу ее облик передо мной. Ее улыбка, ее сияющие глаза, ее упругая грудь. Она смотрит на меня так, как будто я самый лучший человек на свете. Так и дети на меня смотрят — папа самый сильный, папа всегда все решит. И у Насти в глазах такое же восхищение. Но не только оно. У нее во взгляде столько вожделения, что я еле терплю рядом с ней. Я точно знаю, какая она будет в постели, хотя у нас еще ничего не было. Но это знание как будто у меня внутри, как будто даже в памяти. Хотя это абсурд, но у меня ощущение, что я уже в нее входил. Нет, я точно не смогу ее забыть. И не хочу. Надо все решить. Эх, разрулилось бы оно как-нибудь само. Чтобы я мог жить с Настей, а Марго нашла бы себе какого-нибудь мужика.

Но вряд ли получится. придется резать по живому, и неизвестно, что получится.

Сначала поговорю с Марго, после Нового Года, а потом с Настей.

Решено.

Глава 32. Ночная жизнь

В Новый год, ровно в двадцать четыре ноль ноль, я написал Насте сообщение: — Поздравляю с праздником. И очень рад, что этот год подарил мне тебя!

Она ответила сразу, тоже поздравила и прислала солнышко. Я хотел было с ней початиться, но одернул себя: не сейчас.

Вызвал такси (выпито было немало) и поехал к Марго. Через десять минут был уже у неё. Не успел поднести руку ко звонку, как дверь открылась. Я оторопел. Марго встретила меня при полном параде, в струящемся серебристого платье и с высокой причёской.

— Привет, не раздевайся, — с порога сказала она, — мы едем отдыхать. — М-м-м? После детского праздника, шума и галдежа, я хотел только одного — сбросить напряжение через секс и спать. И чтоб завтра спать до полудня и никуда не спешить. Вот это отдых. А она меня опять куда-то тащит!

— Съездим в "Огниво", потанцуем. — Куда? — Новый ночной клуб, недавно открылся! Поехали, я за рулём, почти не пила. — Ладно, — спорить с ней не хотелось, тем более она так расфуфырилась, что, если не поедем, не простит мне. Сожрет с потрохами, и даже косточки не выплюнет. Да и не хотелось портить ей праздник.

Мы сели в Ягуар и помчались. Площадь перед клубом была заставлена дорогущими автомобилями. Даже один Ролс-Ройс был, и несколько Тесла. «Вот же им всем дома не сидится», — подумал я, выходя из машины. Марго сидела на воительском сиденье, ждала, когда я открою ей дверь. Глаза её блестели от предвкушения тусовки. От недавней хандры не осталось и следа. Снова она стала прежней привычной Маргошей, которая всегда знает, что делает. Я подал ей руку и мы прошествовали в клуб.

— Бронировали? — обратился ко мне швейцар в парадном мундире 19-го века. — Да, — Марго назвала свою фамилию и швейцар, сверившись со списком, который он держал в руке, важно кивнул и пропустил нас. В гардеробной, больше похожей на зал для приёмов, уже висели меха — соболиные, песцовые, норковые. Молодой человек в зелёной с золотым ливрее помог Марго освободиться от длинной чёрной норковой шубы. Она сунула ему десять долларов в карман, и он, прижав руку к сердцу, поклонился. «Вышколены они тут», — отметил я про себя, но настроение от этого не улучшилось.

Мы прошли в зал. По периметру стояли столики, празднично украшенные свечами в золотых подсвечниках. На сцене грохотала известная рок-группа, а в середине был танцпол и море людей колыхалось в такт тыц-тыц-тыц и бум-бум-бум. Мы подошли к нашему столику. Номер 7. Это моё любимое число.

— Олег, Олег, — вдруг раздался чей-то вопль, сразу же потонувший в дичайшем грохоте. Я обернулся. Надо же, какие люди! Офигеть. Навстречу мне колобком спешил мой знакомый, который работал в министерстве физкультуры и спорта. Он мне много помог в становлении бизнеса, не бескорыстно, конечно, но я был ему очень благодарен. Мы с ним вместе даже придумали слоган для моих клубов: Здоровый человек — здоровая нация.

— Сергей Михайлович, приветствую, — я радушно пожал ему руку. Он человек полезный, хоть не зря я припёрся. Я почувствовал, что в голове наметился просвет, и алкогольные пары выветрились. — Ты представишь свою очаровательную спутницу? — он слегка наклонился и поцеловал Марго руку. Выпрямляясь, слегка пошатнулся. Давненько видимо уже здесь. — Маргарита, — сказал я, а Сергей Михайлович закатил глаза. — Боже, боже мой, какое прекрасное имя! Как весенний цветок. Риточка, Олег, пойдемте за мой стол, — он мотнул головой куда-то назад, — у нас там хорошо. Такому прекрасному цветку нужно быть только в окружении любящих са. садовников.

Я вопросительно посмотрел на Марго и по её бешено сверкающим глазам понял, что она только и мечтала оказаться в высшем обществе. За длинным столом сидело человек десять — и как ни странно, женщин было меньше. Нас представили и я офигел. Вот это общество: депутат, владелец сети известных