Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3 - Саша Черный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судя по напечатанным в «Парижском вестнике» маргариновым письмам кающихся Митрофанов, зазывание идет туго. Письма наспех стряпает безработный чекист, редактирует, судя по слогу, бывший полицейский паспортист. При бедности эмигрантской юмористической литературы письма эти можно было бы тиснуть куда-нибудь в «смесь», если бы они не были так угрюмо однообразны. Вот готовое клише (варьируются только подписи и трехэтажные слова):
«Дорогая редакция!
Эмигранты все, холера им в бок, белые бессознательные гады, обливающие помоями добрую и заботливую, как родная мама, советскую власть. Чем подписаться на красный аэроплан в подарок Красной Армии, честью раскаяться, попросить прощение, взять способие и вернуться на пролетарскую родину, которая цветет, все равно как красный мак в советском огороде, они, с-ы дети, ездят взад-вперед по Берлинам, Парижам, издают свои вонючие печатные органы и изливают вонючую ложь на красную матушку Россию. Собака лает — ветер носит!
Огромное спасибо, земной поклон тебе, дорогой „Парижский вестник“, что ты наконец открыл нам глаза, залепленные белым мраком. Это вам не Милюков и не Гессен, купающиеся в золоте и пьющие нашу трудовую кровь!..
Бросил курить, скопил пять мозолистых франков, которые и прилагаю. Расписки не надо, верю и так.
С раскаявшимся приветом Игнатий Мокрецов с Бобруйска (бывший гад, а теперь зрячий)».
Если «эшелоны» не миф, то «Бумеранг» от всей полноты сердца приветствует скорейшую отправку нескольких сотен Митрофанов в братский СССР-ский котел. Воздух в эмиграции станет значительно чище, а застрявший в Париже «Союз возвращения на Родину» сможет наконец открыть в Москве кооперативный завод красных мыльных пузырей для устройства на нем всех безработных, раскаявшихся Мокрецовых.
Со своей стороны считали бы справедливым в обмен на зауряд-Митрофанов получить из СССР несколько сотен близких нам людей, которые годами простаивают в хвостах и не могут получить визы на выезд из самой счастливой и свободной страны в мире. Посильную для нас сумму на выкуп мы обязуемся собрать по подписке и внести в любой несоветский банк.
Думаем, что при всей нашей бедности, новая статья — выкуп эмигрантами своих родных и близких — значительно подымет температуру малокровного советского червонца.
МУЗЕЙ «БУМЕРАНГА»*
Вещи ветшают, изнашиваются и выбрасываются в мусорный ящик. Между тем негодная вещь часто по своему символическому значению неоценима. Зубочистка, которою ковыряла в зубах Жорж Занд, стоила в свое время 1 су, а теперь ее не купишь и за 100 фунтов.
Но нас лично интересуют предметы, связанные с преходящим эмигрантским бытом. Не щадя времени и франков, мы положили в редакции «Бумеранга» начало «Музею русской эмиграции».
В нашей витрине пока имеются следующие уники:
1) перо, которым гр. А. Н. Толстой писал в «Общ<ем> деле»;
2) трудовой мозоль Ильи Василевского (He-Буквы), приобретенный им от частого получения авансов в белогвардейской печати (Киев, Париж и пр.).
3) рукопись «Записок мерзавца» Ветлугина, гастролирующего в настоящее время в той же роли в Нью-Йорке;
4) список 14 миллионов раскаявшихся эмигрантов, приобретенный у машинистки «Пар<ижского> вестника»;
5) последняя буква «ять», написанная Зинаидой Венгеровой до перемены ею ориентации;
6) составленный редакц. сторожем «Бумеранга» перечень романтических названий для вновь открываемых русских рестораций в Париже;
7) кривая падения температуры берлинско-эмигрантских издательств с 1920 по 1925 год;
и
8) фотогр. карточка П. Н. Прохорова, получившего в Passy квартиру без мебели и отступного.
* * *Сердечно просим наших читателей, если в их инвентаре найдется вещь, достойная нашего музея, — сообщить нам цену этой вещи (до 5 фр. включительно). А еще лучше пришлите ее в редакцию безвозмездно с любезным письмом на имя проф. Смяткина.
Открытка с благодарностью высылается в тот же день, оплаченная марками по существующему тарифу.
МУДРЫЙ СОВЕТ*
Раз в неделю надо выходить на двадцать четыре часа в отставку.
Конечно, не в воскресенье. В этот день все окрестности набиты, как ливерная колбаса, целующимися под всеми кустами ближними. А по квартирам ходят стадами досужие эмигранты и мечут словесную икру: «Куда мы идем? Что дальше? Кто вам перелицевал костюм? Правда ли, что „Дни“ переезжают в Париж?»
Раз в неделю надо выходить в отставку: т. е. не чувствовать себя в этот день эмигрантом.
Как этого достигнуть?
В среду утром вы просыпаетесь, с разбега вскакиваете в туфли и идете в коридор. Из-под двери зловеще торчат три эмигрантские газеты и четвертая лимитрофная, которую почему-то подсовывают вам же, хотя адресат живет этажом выше.
Соберитесь с мужеством! Зажмите газеты каминными щипцами и запихните их до следующего утра за угольный ящик…
Звонок. Безработный приятель придрал с другого конца Парижа, чтоб вернуть вам зачитанный год назад 5-й том «Архива рус. революции» и пересказать его вам своими словами…
На блестящем французском языке, усиленно грассируя, ответьте ему через дверь, что вы позавчера уехали в Брюссель хоронить своего молочного брата.
Обедайте в этот день дома. Кусок творога (в виде сердца), немного луку (если вы переносите) и полметра хлеба. Ни в «Днепр», ни в «Урал», ни в «Аму-Дарью» не ходите! Никто к вам не подсядет с расспросами: «Куда мы идем, куда мы заворачиваем?»
За соседним столиком не будут трещать о чудесном случае с аппендицитом Софьи Мироновны… Соседнего столика — нет. Молча и радостно съешьте свой творог, бездумно следя, как жизнерадостная моль кружится над вашими брюками… Пожмите ей сочувственно лапку.
Беззаботный, как молодой ковбой, вы выходите на улицу и садитесь в первый встречный трамвай, тщательно обходя пассажиров, у которых торчат из карманов эмигрантские газеты. Последняя остановка: зелень, птицы, фонтан. Вы садитесь на скамью и стараетесь не думать о скамье, на которой вы ели в 1914 г. в Житомире дыню. Запел чиж? Не мучьте себя, что это чиж французский, а не орловский и не пензенский…
Заставьте себя поверить, что это просто чиж. Просто каштаны и просто, свободное от виз, синее небо, всем равно принадлежащее. Даже эмигрантам…
А вечером, возвращаясь, взвесьтесь в метро: ваш вес увеличился на полтора кило!
Поворот ключа. Блаженный зевок. Вы бухаетесь в постель, засыпаете, как новорожденная газель, и видите чудесные детские сны, в которых вы «никуда не идете и никуда не заворачиваете»…
* * *Вы наморщили лоб? «Позвольте, ведь то, что вы предлагаете, — измена!» Ничуть не измена. Просто отдых. Раз в неделю каждый из нас имеет на него право.
ПИСЬМО, ОШИБОЧНО ПОПАВШЕЕ В РЕДАКЦИЮ «БУМЕРАНГА»*
Дорогие товарищи!
Прочитав в «Красной газете», что ленинградский совет собирается переименовать еще 300 улиц, площадей, мостов и прочих городских принадлежностей, вношу свою лепту как сознательный младший полотер совпосольства в Париже. Причем за каждое мое название назначаю по таксе, по скромной расценке, с больших улиц по пять франков, с переулков по три. Даром не могу, ввиду дороговизны женского пола в Париже и расходов в соседнем бистро на представительство.
Улицы: Совнаргоголя, Компушкинская, Красиностровский проспект, Левобезбожная набережная, Каинский бульвар, Совполотерный бульвар, набережная Красномойки, Мандатная линия.
Переулки: Средняковский, Сыпняковский, Молодняковский, Лицом-к-деревне, Красноводочный, Малюты Скуратова, Пугачевский.
Мосты: Пулеметный, мост Зиновьевской Трудовой Мозоли, мост Пролетарской Справедливости, мост Красных Семечек.
Сады: Хамрический (б. Таврический), Ленинсандровский (б. Александровский) и Комсометний сад.
Острова: Комсильевский (б. Васильевский), Чертовский (б. Крестовский) и Абортный (б. Аптекарский).
Площадь: Кожаной Куртки (б. Исакиевская).
Когда придумаю еще, пришлю дополнительной бандеролью полный комплект по той же таксе. Вышлите только спешно новейший ленинградский план с перечнем. Чума вас знает, что вы уже там переделали? Может, только зря работал. В случае надобности могу переименовать срочно все памятники, вокзалы, реки, моря и озера. Само собой не за пять франков.
С совпосольским приветом, известный вам
Ефим ЯДРЕНЫЙ
ИЗ СОВЕТСКОГО ПИСЬМОВНИКА*
ПИСЬМО НЕВЕСТЕДорогой товарищ, Анна Спиридоновна!
Как вы меня сагитировали на любовном фронте, то спешу вам в ударном порядке открыть сознательный лозунг: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»