Гадкий утенок, Гарри Поттер и другие. Путеводитель по детским книгам о сиротах - Ольга Бухина

В таких романах совершенно необходим сирота – он снова, как зеркало, помогает нам увидеть себя и собственную эволюцию как бы со стороны. Век девятнадцатый читал «Оливера Твиста» и «Джейн Эйр», и мы совсем не так уж сильно изменились – век двадцать первый зачитывается сиротским романом, ибо «благодаря Гарри Поттеру, Джейн Эйр и Золушке мы узнаем сироту в самих себе»[281].

Очень важно понимать, что в современном мире многие проблемы, обсуждаемые в книгах с героями – сиротами, уже не слишком сильно зависят от той страны, где написана книга, и от того языка, на котором она написана. Мир становится все более глобальным, и все больше универсальных книг пишется по – русски, и переводится на русский язык и попадает в круг чтения русскоязычного читателя (ребенка и взрослого).

Глава 26

Куда девать сестер и братьев?

Мы спина к спине у мачты против тысячи вдвоем.

Мы уже видели ситуации, когда сирота не один, когда у него есть брат или сестра. Подобная история вряд ли специфична для какой – то определенной страны – она относится к разряду универсальных ситуаций. Посмотрим на две книги – русскую и французскую. В лучшей, на мой взгляд, повести Дины Сабитовой «Где нет зимы» (2011) читатель сталкивается именно с такой ситуацией: брат категорически не хочет разлучаться с сестрой. В этой книге привлечение магического реализма тоже оказывается совершенно необходимым. Еще раз напомню, что именно сочетание сугубой реальности места и времени с наличием магического элемента, не вступающего в прямое противоречие с логикой художественного произведения, определяет принадлежность этого произведения не к сказке или фантастике, а к жанру магического реализма. Этот прием до недавнего времени редко использовался в детской литературе, особенно написанной по – русски. Теперь смешение реального и фантастического все чаще и чаще появляется в книгах для детей предподросткового возраста.

Основной фантастический элемент, использованный в этой книге, уже немного знаком нам по пьесе Евгения Шварца «Повесть о молодых супругах» (1957). И там и там наблюдателями и комментаторами событий выступают куклы. Однако в отличие от неживых, в сущности, хотя и наделенных голосом и разумом кукол у Шварца кукла Лялька – существо совершенно иного плана. Она не только комментирует происходящее и рассказывает читателю то, о чем ему не могут поведать остальные герои (повествование всегда ведется от первого лица, только лица эти разные). Лялька способна вмешиваться в ход событий (хотя только в самые критические минуты). Бабушка, сшившая куклу, наделила ее способностью охранять внучку. Но об этом позже, в главе об игрушках.

Брат с сестрой, Паша и Гуль, остаются одни после смерти сначала бабушки, а потом и матери. Но одним детям долго не прожить, и за дело берутся сотрудники опеки. Временный детский приют, куда помещают брата с сестрой, перед тем как послать их в разные детские дома, вполне неплох, директор полон сочувствия, но это все равно не настоящая жизнь. Главное для Паши – не потерять сестру, не дать никому их разлучить. Отцы у них разные, и Пашин готов забрать его, но только его одного. Мира – мама одноклассника и приятеля Гуль – хочет взять девочку. А подросток в придачу ее поначалу ужасно пугает.

Создание новой семьи – процесс медленный и подчас мучительный. Как называть новую приемную маму, на «ты» или на «вы»? Ясно дело, не мамой, но тогда как – тетей Мирой или Мирой Александровной? Младшая сестренка Гуль ломает голову, а мудрый, начитанный Паша советует ей: «Не умножай сущности сверх необходимости»[282]. Гуль в больнице объясняет хирургу, что мамы у нее нет, но, когда несколько дней спустя другой доктор снова принимает проведшую все эти дни у постели девочки Миру за маму, Гуль доктора уже не поправляет.

И кукла Лялька, и домовой Аристарх Модестович (в настоящем доме никак нельзя без домового) играют роль символических, а иногда и магически – реальных помощников. Они стражи – хранители (или точнее, ангелы – хранители) и как бы остаются за сценой. Узнав уже в детдоме о смерти матери, Гуль полностью замыкается в себе, и только воссоединение с забытой дома Лялькой способно вывести ее из мрака депрессии. Когда Гуль снова тяжело заболевает, понуждаемый Лялькой домовой Аристарх бежит за помощью к Мире – ее надо поскорей привести домой, к Гуль. Мира, естественно, не видит его и не слышит, ей просто почему – то кажется, что необходимо срочно сбегать домой, проведать девочку.

Волшебство помогает, соединяя несоединимое, исправляя то, что, как кажется, нельзя исправить. Детям удается остаться вместе, Мира и ее сын становятся их новой семьей, новым домом, где «на одном окне уже висит новая штора – цвета густого прозрачного меда и апельсиновых корок, цвета старого кирпича и огня в печи»[283]. Снова незаменимые шторы и абажур – символы домашнего уюта.

А вот и другие сироты, которые тоже не хотят разлучаться. В книге французской писательницы Мари – Од Мюрай «Оh, boy!» (2000) брат и сестры Морлеван, Симеон, Моргана и Венеция, поклялись навсегда остаться вместе. Но это непростая задача. После того как отец пропал, а мать покончила жизнь самоубийством, оказалось, что у детей только двое родственников – сводный брат и сводная сестра сводного брата. Все они носят фамилию Морлеван, и все они сироты хотя бы наполовину.

Бартельми, сводный брат, родился уже после того, как отец бросил семью: его мать и свою приемную дочку Жозиану. Взрослые сироты, Бартельми и Жозиана, поначалу сами того не желая, постепенно начинают помогать трем младшим Морлеванам. И Бартельми, и Жозиана совершенно не готовы взять на себя заботу о каких – то дотоле им неведомых брате и сестрах, но постепенно эта жажда Симеона, Морганы и Венеции не разлучаться оказывается сильнее всего остального. Как Паша и Гуль в повести Сабитовой, Симеон, Моргана и Венеция составляют неделимое целое. И это настолько очевидно, что у взрослых просто не хватает духа разлучить детей. И хотя формально девочек удочеряет Жозефина, а мальчик остается с Бартельми, ясно, что дети победили: они все равно остались вместе. Просто они соединили взрослых, вернули им родственные отношения. Сходным образом Павел помогает Мире, своей приемной матери, вернуть уверенность в себе, повзрослеть, стать настоящей матерью.

Оставшимся без родителей героям книги немецкой писательницы Корнелии Функе «Король воров» (2000) пришлось бежать из Гамбурга аж в Венецию. Иначе их разлучат: младшего хочет усыновить противная тетушка (всем нравятся кудрявые и белокурые маленькие мальчики), а вот старший ей ни к чему, его можно за ненадобностью отправить в сиротский приют. Старший, Просперо, затевает побег, для того чтобы у него не отняли младшего братишку Бонифация, или попросту Бо. В Венеции они прибиваются к компании таких же сирот и беспризорников, которые под предводительством Короля воров Сципио (который, впрочем, только притворяется, что у него нет родителей) помогают братьям остаться вместе. Это наполовину сказка, наполовину приключенческая книжка, и поэтому все оканчивается хорошо, и даже те взрослые, которые, казалось бы, должны были быть на стороне тетушки и порядка, постепенно проникаются сочувствием к бездомным и одиноким ребятишкам и становятся их ярыми защитниками.

Глава 27

О серьезном – для маленьких

Бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость.

Вышеупомянутые истории о младших братьях и сестрах рассчитаны скорее на читателя в возрасте старших братьев. А вот писать о сиротах для совсем маленьких детей – занятие нелегкое, и тут на помощь часто приходят симпатичные зверушки и забавные куклы. И всё же книжки для самых маленьких не избегают важных тем, таких как смерть, болезнь, детский дом и усыновление, хотя дети – сироты иногда скрываются в них под личинами маленьких слонят, медвежат или котят. И даже если главные герои – люди, вокруг обязательно присутствуют любимые звери.

В безбрежном море современной детской литературы книги, в которых действуют герои – сироты, – остров немалого размера. Другой островок в этом море – произведения, написанные специально в помощь родителям, усыновившим детей. Сейчас дети узнают о своем усыновлении все раньше и раньше. От строгого хранения семейной тайны многие родители перешли к полной откровенности в этом вопросе. Ребенку объясняют реальное положение дел в весьма нежном возрасте. Начать откровенный разговор с совсем маленьким ребенком и признаться ему, что он не родной, нелегко. Хорошая книжка, безусловно, может помочь. Предназначение этих книг – чтение вслух в семье с усыновленным ребенком.

Литература этого типа, как, например, «Лучшая семья в мире» Сусанны Лопес (2008), только – только начинает проникать к российскому читателю. Но тема усыновления в России обсуждается все чаще и чаще, и, как только появляется тема, появляется и книжный ответ. Книжка Дины Сабитовой «Сказки про Марту» (2011)[284] – первый опыт такой книги на русском языке. По словам самой Сабитовой, книга «писалась под заказ. Передо мной была поставлена конкретная задача. На Западе существует такой тип литературы для приемных детей, который позволяет детям осознать себя через идентификацию с героем книги. Но историй о том, как ребенок попадает в семью, как он в ней адаптируется, – нет. А приемным семьям такие истории нужны. Ведь если ребенок маленький и родители хотят с ним говорить на эти темы, ничего лучше, чем сказка, не придумаешь»[285]. И эта книжка – действительно прекрасное пособие для родителей с приемными детьми и просто чудесная сказка.