Религиозные практики в современной России - Кати Русселе

Сохранению и воспроизведению религиозности помогали глубокие семейные религиозные традиции, особенно в том случае, если возникала коммуникация «бабушек и внуков» через голову занятых на работе и в общественной жизни атеистов-взрослых: «Отец у меня технический работник, неверующий. Мать – заведующая детсадом, тоже неверующая. А вот бабушка была религиозной. Ее отец был священником, а мать из купеческого сословия. В доме у нее всегда висели иконы. Именно бабушка и рассказывала мне о Боге и о всем, что с этим связано. Сам я крещеный – это тоже заслуга бабушки… Помню, как ездили с бабушкой в церковь за Каму… Бабушка была очень нарядно одета… Помню заутреню и крестный ход. На обратном пути бабушка водила меня в зоопарк. Но все это было, пока была жива бабушка» (респондент 1948 г. р.). При верующих старших родственниках безверие не было абсолютным и всеохватным. Семейные практики повседневной религиозности могли оказаться сильнее атеистической политики. Разнообразные формы применялись для сохранения веры, например, помогало разноязычие вынужденных переселенцев: внуков учили текстам на непонятном окружающим языке, на самом деле – молитвам29. Другая стратегия – сокрытие от зоркого глаза бдительных сограждан подготовки к религиозным праздникам, соединявшей поколения в пространстве неофициального ритуала. Подобных семей, квартир было немного. Обширнее было пространство молчания, когда даже дома «про это» не говорили, «не заостряли внимания» (респондентка 1950 г. р.). Сложилась противоположность в оценке людей: религиозные – просвещенные. В повседневном дискурсе понятием «интеллигентная семья» обозначали внерелигиозную семью: «В… раннем детстве я вообще не знала про веру в Бога. Потому что у нас семья такая интеллигентная. В то время как было, никакой веры, никакого Бога нет. И в семье у нас к этому как-то… отношения никакого… ну просто не верили в Бога. В то время интеллигентные учителя в Бога не верили» (респондентка 1952 г. р.). Нередко родители специально поддерживали такую семейную атмосферу, чтобы уберечь детей и уберечься самим от попадания информации туда, «куда следует». Респондентка 1952 г. р. вспоминала, что впервые узнала о существовании Бога тогда, когда родители не смогли от нее скрыть, что уходят крестить соседского мальчика.

Формулой мысли для советской эпохи стало: «Всеми принято, что Бога нет». Ребенок вырабатывал на нее свой ответ: «Бог есть, но я в него не верю». Эта формула помогла ему вместе со своей внеконфессиональной верой пережить времена государственного воинствующего безверия. Память о них неофициальна, и лишь эго-документы могут дать нам развернутые сведения об этой сокрытой стороне истории детства в Советской России.

Заглянув в три эпохи истории российского детства, в каждой из них мы увидели, что воспоминания детства могут играть серьезную роль в реконструкции религиозной жизни. С их помощью реконструируется вариативность светских или воцерковленных, предписанных государством или определенных собственным выбором стратегий взаимодействия ребенка с верой. Уже нарратив XVIII века свидетельствует о диалоге между разными путями религиозной социализации. Палитра различных стратегий усложняется в XIX столетии, в том числе за счет психологизации рефлексии по поводу религиозного чувства, активного поиска новых форм религиозности, стремления к церковному универсализму, к усилению социального аспекта религии, неприятия зависимости официальной церкви от государства.

Наступление советского режима ознаменовало ликвидацию многих новых тенденций в развитии религиозности, выживание архаизированной веры за счет сохранения традиционных религиозных ритуалов в быту, спонтанной религиозной социализации детей в условиях нарушенной коммуникации между поколениями. Изучение советского периода в истории религиозной социализации показывает, как в любых ситуациях детский мир и его вера оказывались чрезвычайно важны для мира взрослого. Не только дискурс взрослого мира «катехизировал» ребенка, но и дискурс детства становился источником веры взрослого человека. Атеистический дискурс «взрослой власти» наталкивался на «суеверия детства». В «стране невыученных уроков» нередко еще сохранялась некоторая свобода от того или иного Учителя всех советских детей, утверждающего, что нет Бога, кроме него. Изучение «внутренней истории» пути новых поколений к безверию или вере через изучение воспоминаний о детстве разных эпох может быть весьма актуально при попытках определения перспективы развития современной ситуации в сфере соотношения религии, власти и образовательной системы.

Примечания

1 См.: Природа ребенка в зеркале автобиографии. М., 1998. С. 270–312.

2 Baird R. Religion in America. Glasgow, 1844 (репринт: N.Y., 1970); The American Church History Series / Ed. by Schaff P. et al. N.Y., 1893–1897. Vol. 1-13; Shea J. G. A History of the Catholic Church. N.Y., 1886–1892.

Vol. 1–4; Bowden H.W. Church History in the Age of Science: Historiographical patterns in the United States, 1876–1918. Chapel Hill, 1971; May H.F. The Recovery of American Religious History // American Historical Review. 1965. Vol. 70. P. 79–92; Olmstead C.E. History of Religion in the United States. Englewood Cliffs, 1960 и др.

3 Meissner W. Annotated Bibliography in Religion and Psychology. N.Y., 1961. P. 16–21.

4 Wallace A.F.C. Revitalization Movements// American Anthropologist. 1956. Vol. 38. P. 264–281; Erikson E. Young Man Luther:

A Study in Psychoanalysis and History. N.Y., 1958; Idem. Gandhi’s Truth: On the Origins of Militant Nonviolence. N.Y., 1969; Encounter with Erikson: Historical Interpretation and Religious Biography / Ed. by D. Capps, W.H. Capps and M. Gerald Bradford. Missoula, 1977; Douglas М. T. Natural Symbols: Exploration in Cosmology. N.Y., 1970; Turner V. The Ritual Process: Structure and Anti-structure. Chicago, 1969.

5 Tipson B. How Can the Religious Experience of the Past be Recovered? // lournal of the American Academy of Religion. 1975. Vol. 43. P. 695–707.

6 Особенно благоприятное влияние на развитие автобиографии оказала Реформация. Реформированные конфессии осуществили переход от коллективной религии к индивидуальной. Взаимоотношения между Богом и людьми перестали требовать посредников. Индивид получает собственный жизненный путь, отмеченный провиденциальностью, связанной именно с данной личностью. Описание такого пути в назидание потомкам становится потребностью и едва ли не обязанностью человека. Если ортодоксально настроенный представитель православия XVIII столетия будет стараться устраниться от написания рассказа о себе, либо составит его в очень формальной, рамочной модели жития, то спиритуально «продвинутый» католик и – особенно – протестант посчитают долгом оставить о себе более индивидуализированное жизнеописание.

7 См.: Кошелева О.Е. «Свое детство» в Древней Руси и России эпохи Просвещения. М., 2000.

8 «Из глубины воззвах к Тебе, Господи…» Автобиография, избранные проповеди, письма преосвященного Платона, митрополита Московского. М., 1996. Здесь и далее цит. по: Кошелева О.Е. Указ. соч. С. 101.

9 Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе. СПб., 1893. Т. 1.

10 Русский архив. 1879. № 2.

11 Цит. по: Щеблыгина И.В. Нравственная позиция А.Т. Болотова в системе его ценностных ориентаций. (К вопросу о системе ценностей русского образованного дворянства второй половины XVIII века) // Человек эпохи Просвещения. М., 1999. С. 123.

12 Болотов А.Т. Опыт нравоучительным сочинениям: О незнании нашего подлого народа // Литературное наследство. М., 1933. Т. 9–10. С. 181.

13 Цитаты из воспоминаний Болотова приводятся по изданиям: Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков: В 4 ч. СПб., 1870; Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим: В 3 т. М., 1993-

14 Щеблыгина И.В. Указ. соч. С. 134–135.

15 Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика XVIII – первой половины XIX века. М., 1991. С. 96; Кошелева О.Е. Указ. соч. С. 21.

16 Кошелева О.Е. Указ. соч. С. 20.

17 Природа ребенка… С. 270–312.

18 Достоевская А.Г. Воспоминания. М., 1987. С. 62.

19 Природа ребенка… С. 293.

20 Леонтьев К.Н. Моя литературная судьба. М., 2002. С. 101, 100.

21 Цит. по: Природа ребенка… С. 278.

22 Здесь и далее цитаты без ссылок на публикацию взяты из воспоминаний о детстве, собранных автором статьи в 1999–2003 годах.

23 Микоян А.И. Так было. М., 1999. С. 29–31.

24 Голоса крестьян: Сельская Россия XX века в крестьянских мемуарах. М., 1996. С. 65–66.

25 Баранович-Поливанова А.А. Оглядываясь назад. Томск, 2001. С. 63–64.

26 Смехов В. Театр моей памяти. М., 2001. С. 11–12.

27 Лапицкий М.И. Нескончаемая мелодия детства. М., 2001. С. 7.

28 Журбин А.Б. Александр Журбин: Композитор. М., 2002. С. 27–31.

29 Страх самого ближайшего окружения сопровождал верующих людей из поколения в поколение. Респондентка1971 г. р. рассказывала, как бабушка посылала малолетнюю внучку отнести тому или иному человеку в деревне текст молитвы, чтобы «отмаливать» умершего или для других случаев. Девочке давался строжайший наказ, каким маршрутом идти, какие дома обходить стороной, каких людей избегать, что говорить, если остановят, и – ни за что никому не показывать, что зажато в кулачке.