Русская ёлка: История, мифология, литература - Елена Душечкина

По английскому обычаю, гувернантка привязывала к нашим кроваткам в рождественскую ночь, пока мы спали, по чулку, набитому подарками…

[266, IV, 155]

В других же европейских странах со временем произошло слияние двух приходящихся на декабрь праздников — дня св. Николая и дня Рождества Христова. По мере того как всё меньше отмечался первый праздник, всё большую популярность завоёвывал второй, и традиции, связанные с первым, переносились на второй и усваивались им. Св. Николай, превратившийся в мифологическое существо, стал теперь приходить не в день своих именин, а в ночь на Рождество. Он получил имя Санта Клауса (Santa Claus), что является искажением имени св. Николая (Saint Nicolas). Формирование мифа о Санта Клаусе совершалось постепенно, в процессе переработки существовавших о нём легенд. Особенное распространение миф о Санта Клаусе получил в Англии, а впоследствии — в Америке. Этот новый персонаж уже мало чем напоминал греческого св. Николая. Внешне он представлялся в образе доброго старого джентльмена, весёлого, бодрого и краснощёкого старика с длинной белой бородой, одетого в красную шубу и высокую красную шапку. Иногда Санта Клауса отождествляют с существами подземного мира — гномами, что подтверждается и его внешним видом (длинной белой бородой) и одеждой (гномов обычно изображают в красных плащах и колпаках) [174, 93-94]. Порою Санта Клауса связывают с нечистой силой, что, по предположению Б.А. Успенского, объясняется объединением образа св. Николая с противником Бога Громовержца; этот факт характерен не только для славянских территорий, но и для Запада [439, 116]. Некоторые фольклористы полагают, что представление о персонаже, столь щедро одаривающем детей в день св. Николая или на Рождество, смешалось с верой в старое тевтонское божество, живущее где-то на севере и приходящее оттуда на праздник, чтобы раздать подарки. Дети знали, что канун Рождества — Сочельник — это то время, когда к ним в санях, запряжённых оленем, приезжает Санта Клаус для того, чтобы опустить мешок подарков в трубу и наполнить башмачки или чулочки хороших детей игрушками и сластями.

Любопытно, что практичные американцы ещё в XIX веке поставили вопрос не только о том, кто приносит подарки, но и о том, откуда он их берёт. В результате возникло представление о Санта Клаусе, который прилежно трудится перед Рождеством над изготовлением игрушек для детей: сохранилась гравюра, созданная в 1869 году, на которой бодрый упитанный старик в добротных сапогах и с дымящей трубкой во рту энергично работает рубанком на верстаке. В «мастерской» Санта Клауса топится печка типа «буржуйки», на которой варится клей, на полу и на полках расставлены уже сделанные им игрушки (традиционный конь-качалка, домик, куклы); на стенах аккуратно развешаны инструменты. На полу валяются стружки и доски [см.: 512, 174].

Помимо св. Николая, превратившегося в Санта Клауса, у европейских народов существовали представления и о других мифологических дарителях, которые, посещая дома на зимних праздниках, приносили детям подарки. История «коллег» или двойников Санта Клауса достаточно запутанная. В странах Скандинавии в этой роли мог выступать Рождественский Дед, во Франции — Пер Ноэль (Père Noël или Bonhomme Noël), а в Англии и в Америке — Отец Рождество (Father Christmas) и др. [см.: 509]. Прообразом английского образа Father Christmas'a, возможно, является Рождественский Дед — традиционный персонаж рождественских пантомим, представляющих собой особую разновидность народной драмы. В последние десятилетия Santa Claus и Father Christmas стали взаимозаменимыми. В Голландии св. Николая (Sinterklass'a) иногда сопровождает его помощник Чёрный Пётр (Zwarte Piet). Св. Николай скачет на белом коне через крыши города, за ним следует Чёрный Петр, напоминающий собою мавра. Чёрный Петр залезает в трубы для того, чтобы оставить детям подарки, в то время как св. Николай, опасаясь запачкать свою белую мантию и красную рясу, просто бросает конфеты в каминную трубу и в «ожидающие» его башмачки [500, 25]. Пер Ноэль оставляет подарки для французских детей на очаге или в камине. Иногда его тоже сопровождает помощник или же компаньон Père Fouettard, который приносит связки прутьев для плохих детей. У немцев, так же как и у скандинавов, существовал культ св. Николая, однако вскоре после Реформации он был замещён «Рождественским дитя» (Christkinder), которое обычно изображалось с нимбом и едущим на белом осле. Не вполне ясно, был ли это младенец Иисус или же посланный им ребёнок. Его обычно сопровождал чернолицый великан, известный под разными именами, из которых наиболее распространённым был Кнехт Рупрехт (Knecht Ruprecht). Были у немцев и другие дарители: Николай в мехах (Pelznickel) и рождественский человек (Weihnachstmann).

В некоторых районах Италии подарки приносит волшебница Бефана (Befana). Согласно древней христианской легенде, проезжавшие мимо её дома три мудреца пригласили её идти вместе с ними в Вифлеем. Бефана отказалась присоединиться к ним, сославшись на занятость, и за это каким-то таинственным вихрем была исторгнута из своего дома. С тех пор над ней тяготеет проклятие, которое не даёт ей умереть, и она, неприкаянная, бродит по всему свету. Сожалея о своём отказе идти в Вифлеем, Бефана каждый год накануне двенадцатой ночи (5 января, дня поклонения волхвов) соскальзывает на метле в трубы для того, чтобы наполнить детские башмачки и чулки конфетами и игрушками. В Испании подарки доставляют сами маги, идущие поклониться родившемуся Христу [500, 27]. Образы всех этих рождественских дарителей оформились относительно недавно — не ранее середины XIX века.

Разнообразные контакты с Европой, а также развитие собственно русской «ёлочной» мифологии привели к тому, что и во многих русских семьях миф о дарителе начал изменяться. Детям стали говорить, что подарки на ёлку им приносит старик, которого называли по-разному, но при этом никогда не использовали имя св. Николая. Связи с Европой и распространение с конца XIX века рождественских открыток, которые на первых порах были только иностранного производства, привели к быстрому усвоению мифа о новом дарителе подарков, тем более, что в России для этого уже была приготовлена почва. Имя Санта Клауса у русских не прижилось: в связи с созданием нового русифицированного ёлочного мифа и даритель должен был получить русское имя. Поэтому начались эксперименты по выбору подходящего образа и имени дарителя.

В западной литературе относительно русских дарителей закрепилась странная легенда, переходящая из книги в книгу. Когда и на какой основе она возникла, как она сформировалась, неизвестно. Состоит она в следующем (привожу перевод из недавнего, времени перестройки, источника):

В России до того, как коммунисты взяли верх, Бефана имела в качестве своего женского двойника старую крестьянскую женщину по имени Бабушка и св. Николая, которые 7 января (по русскому календарю) оставляли подарки возле украшенной ёлки. Коммунистические лидеры упразднили этот праздник. В настоящее время игрушки на Новый год приносит Дедушка Мороз, сопровождаемый Снежной Девушкой. Дерево называется новогодним. Может быть, вместе со свежим ветром, который начинает дуть по Советскому Союзу, святой Николай и Бабушка вернутся. Дедушка Мороз — это толстый старый парень в красном костюме, который выглядит точно так же, как и Санта Клаус.

Несоответствие этой легенды тому, что было в действительности, показательно и любопытно. «Крестьянская женщина Бабушка» скорее всего попала в неё из стихотворения В. Соллогуба «Зима», в котором (напомню) говорится о том, что «в гости к нам заторопилась / Бабушка зима», которая «Ёлочку несёт/ И, мотая головою, / Песенку поёт…» [403, 2]. Что же касается св. Николая, якобы приносившего русским детям подарки на Рождество, то, как уже говорилось, в русской традиции он никогда не выступал в роли дарителя. «Дедушка Мороз» и «Снежная Девушка», как мы увидим далее, вовсе не являются образами, созданными в советскую эпоху, а надежды на то, что «св. Николай» и «Бабушка» снова вернутся к нам, уже не оправдались: наоборот — идёт процесс активного развития и, я бы сказала, усложнения образов Деда Мороза и Снегурочки, их приживания и «узаконения» в русской жизни. Функции этих персонажей в современном рождественско-новогоднем ритуале меняются с каждым годом. Но речь об этом ещё впереди.

Пособия для проведения праздника ёлки

Праздник ёлки всё шире и шире охватывал русские семьи (где порою в нём участвовало довольно большое количество детей) и учебно-воспитательные заведения (где детей было ещё больше). На плечи его устроителей ложились тяжёлые обязанности по его организации. Обилие присутствовавших на ёлке детей требовало продуманности проведения «ёлочного» мероприятия: его уже нельзя было пускать на самотёк, как это бывало на первых детских ёлках. А между тем концепция праздника детской ёлки и формы его проведения всё ещё не были окончательно выработаны: «Известно, какая путаница царит во взглядах на рождественское ёлочное торжество», — писал в 1889 году Б. Быстров [478, 1]. Потребность в уяснении его смысла и значения, а также в рекомендациях по его устройству ощущалась очень остро. Эту возникшую в обществе потребность осознали педагоги и детские писатели: первые занялись отбором, а вторые — сочинением подходящих для ёлки литературных произведений, многие из которых перелагались на музыку. С 1870-х годов началась подготовка пособий по устройству праздников ёлки в семьях и в детских учреждениях. Появляются популярные книги, объясняющие символику дерева и содержание праздника в его честь, а также включающие в себя предложения по проведению ёлочного торжества. По мнению составителей пособий, дети должны были принимать в этом деле самое активное участие. Книги по устройству праздника ёлки, адресованные родителям, воспитателям и учителям, составлялись преимущественно по одной и той же схеме: сперва давался краткий очерк о ёлке и смысле торжества в честь неё, после чего предлагался материал для его проведения с приложением объяснений по изготовлению детских костюмов и ёлочных игрушек, сопровождавшийся рисунками, выкройками, схемами. Практическая значимость таких изданий (в первую очередь — для школ рубежа XIX-XX веков) не вызывает сомнений: помогая устроителям уяснить, с какой целью и что именно они организуют, авторы предлагали материал и программу праздника.