Австро-венгерская Дунайская флотилия в мировую войну 1914 – 1918 гг. - Олаф Вульф

В 19 ч последний из кораблей отряда ошвартовался в Карантинной гавани Одессы, защищенной от ветра и волнения. Сначала флотилия должна была оставаться в этом городе до конца разоружения его сравнительно беспокойного населения.

13 апреля была получена поздравительная телеграмма от командующего Дунайской флотилией.

19 апреля монитор «Szamos» в сопровождении группы сторожевых катеров вышел вверх по Днепру, где ему было приказано нести службу стационера в Херсоне. На пути туда кораблям пришлось преодолевать 4-балльный ветер и соответствующее волнение, несмотря на это корабли прибыли к месту назначения в указанный срок.

Поступившие сведения о беспорядках в Николаеве вынудили председателя «Натеко» отправить один монитор и в этот порт. «Koros» 21 апреля на рассвете вышел туда и прибыл в Николаев без всяких происшествий, где стал нести службу стационера. Группа сторожевых кораблей в тот же день вернулась из Херсона в Одессу. На пути туда и обратно она шла с тралами, но мин не обнаружила. 24 апреля «Koros» прикрывал разведку форта «Константин» в Николаеве австро-венгерским 27-м егерским батальоном, командир которого предполагал, что большевики спрятали там оружие.

Буксиры «Bessarabec» и «Odessa» были отданы для перевозок из Одессы в Сулин. 26 апреля сторожевые корабли вышли в разведку в Днестровский лиман.

Между тем, монитор «Szamos» 22 апреля захватил в Херсоне парусный корабль «Vaskapu», до войны обслуживавший сообщение в Железных воротах на Дунае. Его возвращение вызвало у всего личного состава Дунайской флотилии особенное удовлетворение[69].

Обстановка в Одессе была столь же неясной, как и во всей Украине. Строгие меры, принятые германским командующим в Киеве, и в особенности суровые законы о военных поставках, изданные фельдмаршалом Эйхгорном, комментировались прессой неверно и озлобляли население. Последнее неизменно держалось неприязненно и в областях, занятых австро-венгерскими частями. Высшие начальники были совершенно беспомощны. На 1 мая во всей стране население собиралось проводить крупные социалистические демонстрации. Так как украинские власти объявили, что они не в состоянии применить оружие в случае каких-либо выступлений в Одессе, то, с их согласия, 29 апреля было начато разоружение населения.

Флотилия прикрывала эту операцию в наиболее опасном рабочем квартале, в северной части города, на так называемой Пересыпи.

Находившиеся в Одессе турецкий минный крейсер и миноносцы обеспечивали эту работу со своих мест стоянки в гавани и были на это время подчинены командиру отряда австро-венгерской флотилии.

Морская авиация австро-венгров и немцев производила воздушную разведку над городом и в море. 30 апреля разоружение было закончено без инцидентов и 1 мая прошло в полном порядке.

1 мая, после ухода русского Черноморского флота в Новороссийск, был захвачен также и Севастополь.

4 мая командующий армией фельдмаршал Бём-Ермоли произвел на сторожевом корабле «Wels» разведывательный поход до Очакова и тем же путем возвратился обратно в Одессу. На следующий день был назначен переход отряда в Днепр, но, ввиду неблагоприятной погоды, его пришлось отменить. Между тем безопасность стоянки отряда в Одессе нисколько не улучшалась. Однажды вечером на часового у «Bosna» было совершено нападение, сопровождавшееся бросанием камней; нападавших отогнали силой оружия.

После того, как 12 мая ветер начал стихать, находившиеся в непрерывной готовности корабли 13 мая вышли по назначению. «Bessarabec» с баржей на буксире вышел в Сулин, «Odessa», имея на буксире баржу с запасами топлива для флотилии — в Херсон, «Bosna» и «Barsch» совместно с «Wels» вышли несколько позже. «Bodrog» остался в Одессе в качестве стационера. Переход прошел благополучно при норд-норд-остовом ветре силой 3 балла и при спокойном море.

В 19 ч все корабли сосредоточились в Херсоне. В этом городе было обнаружено большое количество вооруженных морских судов. Они приняли участие в оказании сопротивления союзным войскам, а затем пытались спастись, уходя по Днепру. Уход этих судов был пресечен хорошо направленным заградительным огнем отряда, после чего все они были захвачены и на них в знак того, что они стали добычей центральных держав, были подняты австро-венгерские военные флаги.

15 мая начался разведывательный поход по мало известному Днепру. Командир 17-го корпуса генерал от инфантерии Фабини, командовавший войсками в Херсонской губернии, на мониторе «Bosna» лично вышел в разведку вверх по Днепру. До этого, еще накануне, в Никополь выслали «Odessa» с жидким топливом под прикрытием «Barsch». Монитор «Bosna» шел сзади «Wels» без лоцмана. В 18 ч 30 мин все корабли сосредоточились в Никополе[70]; через два дня стремление изучить реку возможно дальше в ожидании предполагаемых на ней военных действий привело к посылке вверх по реке «Bosna» и «Wels». Утром 21 мая эти корабли пришли в Александровск. На следующий день туда же пришел «Barsch».

Военная обстановка в городе была путанная. Из остатков различных частей русской армии была организована украинская дивизия, которая имела значительное количество бронеавтомобилей, мало артиллерии и несколько пулеметов. Слабый австро-венгерский гарнизон не чувствовал себя в безопасности и не доверял войскам. Понятно, с какой радостью он приветствовал приход кораблей Дунайской флотилии.

На следующие сутки командир 12-го корпуса генерал от инфантерии Браун провел весь день на борту «Bosna» и «Wels». По его предложению был разработан план дальнейшего похода вверх до Екатеринослава. Эта операция казалась тем заманчивее, что до сих пор еще ни один корабль не поднимался вверх по Днепру через пороги, расположенные между Ектеринославом и Александровском. Между тем, от «Bodrog», стоявшего в Одессе, была получена телеграмма о расформировании 2-й армии и образовании Восточной армии под командой генерала от инфантерии Альфреда Краусса.

Об этом походе вверх по реке командир отряда доносил так:

«Район порогов представляет собой красивейший ландшафт. С обеих сторон — высокий скалистый берег, местами покрытый роскошной растительностью. Сторожевой корабль должен был пробиться среди скал, которые, казалось, запирали все течение реки. Железнодорожный мост выше якорной стоянки — образец строительного искусства — был взорван большевиками посередине.

Вечером 20 мая на “Bosna” явились лоцманы: Михаил Павлович Тритьев и Павел Гаврилович Колбаса. Трудно было понять, кто они — рыбаки или крестьяне. На Днепре встречались такие люди-амфибии, которые одинаково хорошо чувствовали себя как на воде, так и на суше.

После короткого обмена мнений, в течение которого оба категорически возражали против похода и очень обстоятельно изложили предстоящие трудности, а также выразили сомнение в пригодности военных судов для этой цели, командующий отрядом решил произвести первую попытку только на сторожевом корабле. Известную трудность представляли переговоры с лоцманами из-за различия в славянских наречиях. Даже используя кроатский[71], польский и чешский языки, был очень трудно добиться полного понимания. Но, в конце концов, моряки всего света отлично понимают друг друга в вопросах своей специальности.

На следующее утро 21 мая, в дождливую и ветреную погоду в 5 ч “Barsch” вышел в поход. Уже на первом участке от якорного места до подхода к порогам доверие к лоцманам укрепилось, а в дальнейшем оно перешло в уважение. Лоцманы показали безукоризненное знание мест и особенностей течения. Они могли назвать любой подводный камень в реке. В то же время, мощь механизмов сторожевого корабля, которую он развил в очень короткий срок, в свою очередь произвела заметное впечатление на лоцманов, которые привыкли, главным образом, спускать по течению плоты.

Проход через Татарский брод, расположенный выше упомянутого железнодорожного моста, был обманчив. Ничто не указывает на то, что здесь особенно удобно переправляться и что здесь через реку шли массы переселяющихся народов.

Порожистый участок реки русское правительство пыталось сделать судоходным, но эти попытки дали значительно меньшие результаты, чем такие же на Дунае. На Днепре, правда, фарватер запутаннее и скорость течения значительно больше. Камни, скалы и песчаные банки не полностью перекрывают всю реку в порогах, оставляя извилистые проходы. При проходе порогами, управление кораблем требует полного внимания всего личного состава. Первый порог — “Явленный” — сторожевой корабль “Barsch” преодолел без всяких затруднений. За ним следовал порог “Вольный” с коротким каналом, обложенный каменной кладкой и очень извилистым проходом. Здесь лоцманы пожелали, чтобы офицеры “Barsch” сначала осмотрели проход с указанной каменной перемычки, видимо полагая, что вид бушующей воды произведет на них соответствующее впечатление и склонит к отказу от экспедиции. Сторожевой корабль подошел к нижнему концу дамбы, офицеры вышли на нее.