Хроники Средиземья - Джон Толкин

— Обступили, да, — прошептал он в ответ. — Заманивают нас к мертвецам, да-да, шаг в сторону — и засосет. А тебе-то что? Ты на них не гляди! Пусть себе пляшут! Где хозяин?

Сэм обернулся. Фродо снова отстал, его даже и видно не было. Сэм прошел немного назад, оступаясь на каждом шагу и призывая хозяина тихим, сиплым шепотом. И наткнулся на Фродо, который стоял, задумавшись, глядя на бледные огоньки. Руки его беспомощно повисли, с них капала вода и стекала слизь.

— Пойдемте, сударь! — сказал Сэм. — Вы на них не глядите! И Горлум то же говорит: чего глядеть? Пес с ними, давайте выберемся поскорее из этих гиблых мест — уж постараемся!

— Хорошо, — сказал Фродо, как бы очнувшись. — Иду. Не задерживайтесь!

Сэм поспешил обратно, запнулся за корень, не то за кочку, увязнул руками в илистой жиже и чуть не утопил в ней лицо. Послышалось шипение, его обдало смрадом, огоньки замигали-заплясали, сближаясь. Черная влага перед его глазами вдруг стала темным окном, в которое он заглянул, и, кое-как выдернув руки, отпрянул назад.

— Там же могила! — вскрикнул он, еле очнувшись от ужаса. — Полным-полно мертвецов, и все глядят!

— Мертвецкие Болота, да-да, так они и называются, — гадко хихикнул Горлум. — Не гляди в воду, когда свечки горят!

— Кто они такие? Откуда взялись? — вздрагивая, спрашивал Сэм у Фродо, который их нагнал.

— Не знаю, кто они, — сказал Фродо дремотным голосом. — Но я их тоже видел: в заводях, когда засветились свечки. Они лежат в черной глубине и глядят мертвыми глазами. Злобные, страшные хари, а рядом — скорбные и величавые, гордые и прекрасные лики, и водоросли оплели их серебристые кудри. И все мертвые, сплошь гнилые трупы, и свет от них замогильный. — Фродо провел ладонями по лицу. — Не знаю, кто они такие и откуда. Кажется, я видел эльфов, людей — и орков подле них.

— Да-да, — сказал Горлум. — Все мертвые, все сгнили — эльфы, люди, орки. Потому болота и Мертвецкие. Здесь была великая битва, маленькому Смеагорлу об этом рассказывали, мне бабушка рассказывала, когда еще Прелесть не нашлась. Великая битва, которой не видно было конца. Бились высокие люди с длинными мечами, и страшные эльфы, и орки голосили без умолку. Они бились на равнине у Черных Ворот много дней, много месяцев. А потом наползли, наползли болота — поглотили могилы.

— Но это же все было я не знаю сколько тысяч лет назад, — сказал Сэм. — Не может там быть мертвецов! Волшебство, что ли, какое лиходейское?

— Не знаю, не знаю, Смеагорл не знает, — отвечал Горлум. — До них нельзя дорыться, не доберешься до них. Мы пробовали однажды, да, моя прелесть? — нет, не добрались. Глаз их видит, а зуб неймет, никак, моя прелесть! Они мертвые, их нет.

Сэм угрюмо посмотрел на него и, передернувшись, догадался, зачем Смеагорл хотел до них дорыться.

— Ну, с меня мертвецов хватит! — сказал он. — Как бы нам поскорее отсюда слинять?

— Посскорее, да, да, посскорее, — сказал Горлум. — Посскорее и пооссторожнее, а то как бы нашим хоббитам не провалиться к мертвецам и не засветить еще по свечечке. Ступайте след в след за Смеагорлом! Не смотрите на огоньки!

Он пополз куда-то вправо, в обход трясины, они старались не отставать от него и тоже поневоле опустились на карачки. «Еще малость поползаем — и будет не одна, а целых три препакостные горлумские прелести, как на подбор!» — подумал Сэм.

Тропа кое-как отыскалась, и они двинулись через топь — то ползком, то прыгая с зыбкой кочки на кочку: оступались, оскользались, шлепались в черную смрадную жижу. Перемазались с головы до ног, и воняло от всех троих, как из выгребной ямы.

В глухой ночной час они наконец миновали трясину и ступили на твердую, хотя и не очень-то твердую землю. Горлум шипел и шептался сам с собой — видать, он был доволен. Верхнее чутье, особый нюх и необычайная памятливость на очертания помогли ему выбраться к нужному месту, а дальше он знал, как идти.

— Ну вот и пойдемчики! — сказал он. — Умнички хоббитцы! Храбренькие хоббитцы! Совсем-совсем устали, конечно, мы тоже, моя прелесть, мы тоже. Но надо скорее увести хозяина подальше от мертвецких свечечек, да-да, подальше.

С этими словами он пустился чуть не вприпрыжку по длинной прогалине в камышах, а они, спотыкаясь, побежали следом. Внезапно он остановился, снова присел на четвереньки и потянул носом, зашипев не то встревоженно, не то недовольно.

— В чем дело-то? — проворчал подбежавший Сэм, которому почудилось, будто Горлум брезгливо фыркает. — Чего носом водить? Я нос зажимаю, и то у меня глаза на лоб лезут. И ты смердишь, и хозяин смердит — кругом от вони не продохнешь.

— Да-да, и Сэм смердит! — отозвался Горлум. — Бедняжечке Смеагорлу противно нюхать, но послушный Смеагорл терпит, помогает добренькому хозяину. Пуссть воняет! Нет-нет, в воздухе что-то неладное, и Смеагорлу это очень не нравится.

Он побрел дальше, однако становился все беспокойнее, то и дело выпрямляясь, изгибая шею и обращаясь ухом к юго-востоку. Поначалу хоббиты никак не могли взять в толк, что его тревожит. И вдруг все трое разом насторожились. Фродо и Сэму послышался вдалеке протяжный и неистово-злобный леденящий вой. Они вздрогнули и в тот же миг ощутили, как повеяло стужей и колеблется воздух. Потом донесся шум налетающего ветра. Огоньки трепетали, блекли, гасли.

Горлум не двигался. Он стоял, сотрясаясь, и что-то лепетал. Ветер с ревом и свистом обрушился на болота, расшвыривая клочья тумана, и высоко в небе показались рваные облака, а между ними заблистала луна.

На мгновение хоббиты обрадовались, но Горлум прижался к земле, ругмя ругая Белую Морду. Фродо и Сэм глядели в небо, вдыхали полной грудью свежий воздух — и увидели облачко, мчащееся от проклятых гор, черную тень, которую изрыгнул Мордор, огромную и жуткую крылатую тварь. Терзая слух смертоносным воем, она затмила месяц и, обгоняя ветер, унеслась на запад.

Они упали ничком как подкошенные, беспомощно корчась на холодной земле. А призрачный замогильный ужас возвратился и пронесся ниже, прямо над ними, разметав крылами зловонные испарения. Пронесся и умчался обратно в Мордор, куда призывал его гнев Саурона, следом за ним бушующий ветер сорвал остатки, туманной пелены с Мертвецких Болот. Впереди, сколько видел глаз, до подножий сумрачных гор простерлась голая пустыня в пятнах лунного света.

Фродо и Сэм привстали, протирая глаза, словно дети, очнувшиеся от дурного сна в обыкновенной темноте. Но Горлум лежал на земле как пришибленный. Они с трудом растолкали его, и все равно он не поднимал головы, стоя на карачках, уткнув локти в землю и прикрывая затылок широкими ладонями.