Самая большая тайна фюрера - Леонид Млечин

Гитлер пришел на первое собрание своей будущей партии бездомным человеком, не имевшим друзей, весьма странным, с неприятными манерами, малообразованным. Но уже тогда были очевидны его ораторский дар и талант демагога.

Когда Гитлер выступал в пивной «Киндкеллер» 26 октября 1920 года, его речь конспектировал сотрудник баварской полиции. Заметки сохранились.

— Нам нужно вернуть себе чувство национальной гордости, — говорил Гитлер. — Но что или кто сегодня может быть предметом гордости? Может быть, наш президент Эберт? (Смех в зале.) Или правительство? Но скажу и другое — нам нужна и национальная воля. Нам нельзя по каждому поводу повторять: «мы не можем этого сделать». Это неправильно. Мы можем! Любое средство оправданно для того, чтобы покончить с позорным мирным договором! (Бурные аплодисменты.) Что еще нам нужно? Национальное самосознание. Нам надо слепо верить в наше будущее.

Гитлер делал первые шаги как оратор, выступая перед небольшими группами запутавшихся и ожесточившихся людей, не смирившихся с переменами в их жизни и в жизни Германии. Никогда еще в истории Германии комбинация риторики и насилия не оказывалась столь впечатляюще эффективной.

В феврале 1920 года партия обрела название, под которым войдет в историю, — Национально-социалистическая немецкая рабочая партия (немецкая аббревиатура НСДАП). Смысл нового названия состоял в том, чтобы апеллировать и к социальным, и к национальным чувствам немцев. Численность партии составляла две сотни человек. Это был срез городского населения: торговцы, ремесленники, продавцы, служащие, несколько докторов и инженеров. К концу 1920 года благодаря ораторскому искусству Гитлера численность партии выросла до двух тысяч.

В большую мюнхенскую политику Гитлера ввел писатель и сценарист Дитрих Эккарт. Он был на двадцать лет старше фюрера. Гитлер восхищался им и учился у него. В 1893 году Эккарт окончил медицинский институт, но поссорился с медицинским сообществом, врачом так и не стал. Разве что себя самого лечил от пристрастия к морфию. Он пробовал себя в журналистике, пока смерть отца не оставила его с кое-какими деньгами. Благодаря наследству он вел свободный и веселый образ жизни, но в 1899 году деньги кончились. Он с трудом зарабатывал на жизнь. Пьесы его отвергались. Он бедствовал и иногда ночевал на скамейке в саду. Только его сценическая версия «Пер Гюнта» по норвежскому классику Генрику Ибсену принесла ему успех.

В момент крушения Германской империи Дитрих Эккарт оказался в Мюнхене, где включился в политическую жизнь. И вскоре познакомился с Гитлером. Между ними обнаружилось кое-что общее. Страстное желание без особых оснований выдавать себя за художника, стать знаменитым, неспособность прокормить себя и привычка жить за счет других.

После революции в Германии Эккарт издавал еженедельник «На хорошем немецком», в котором выступал против «еврейского засилья» в германской культуре и призывал к сплочению носителей чистой немецкой крови. Он требовал «духовного обновления» Германии с позиций расизма. Написал стихотворение «Проснись, Германия!». Первая строчка стала лозунгом нацистов.

Дитрих Эккарт не любил женщин и презрительно говорил:

— Женщины — это только лишь природа, не более того. Женское начало — это трусость, покорность, ненадежность. Нехватка маскулинности ведет к декадансу.

Он женился, когда ему было сорок пять лет, на богатой вдове по имени Розе Маркс. Но брак вскоре разрушился, поскольку Эккарт предпочитал исключительно мужскую компанию. Он развелся в 1920 году, как раз в тот год, когда познакомился с Гитлером. Эккарт стал духовным отцом нового движения, которое возглавил Гитлер. Эккарту принадлежит интеллектуальное авторство всего набора идей, которые выдвинул фюрер в середине двадцатых годов, особенно злобный антисемитизм. Эта дружба словно оживила старую мечту Гитлера о совместной жизни двух подлинных художников. Эккарт познакомил его с заметными фигурами в культурной жизни Мюнхена. Он изменил Гитлера. До этого будущий фюрер был таков, каким его увидел один из офицеров Добровольческого корпуса: «Мягкий, но старающийся быть твердым, полуграмотный, но пытающийся выглядеть всезнающим, человек богемы, ставший солдатом. Человек неуверенный в себе и в своих возможностях».

Дитрих Эккарт, начитанный человек с большими связями, приносил Гитлеру книги, которые тому следовало прочитать, и навел некоторый лоск на его провинциальные манеры. Научил следить за своей внешностью, правильно одеваться и вести разговоры в гостиных. Водил будущего фюрера по модным ресторанам и кафе.

— Дружба с Эккартом, — говорил Гитлер много позже, — была одним из самых приятных событий моей жизни в двадцатых годах.

Эккарт обладал тем, чем еще не обзавелся Гитлер: хорошими манерами и связями в высшем обществе. Зато у Гитлера обнаружилось то, чего не хватало Эккарту: ораторский талант, целеустремленность и желание учиться политике.

Военные не оставили Гитлера и дали ему в конце 1920 года деньги, на них партия купила еженедельную газету, которая с 1887 года выходила под названием «Мюнхенер беобахтер». 9 августа 1919 года ее переименовали в «Фёлькишер беобахтер». Как партийный орган, она стала выходить дважды в неделю. Редактором стал Эккарт.

В партии отнюдь все были поклонниками Гитлера. В начале лета 1921 года комитет партии, воспользовавшись тем, что он на полтора месяца уехал в Берлин, попытался восстать против его диктаторских замашек.

Некоторые нацисты хотели объединения с другими национально-социалистическими партиями. Этот вопрос дважды обсуждался на партийных конференциях. В руководстве партии не было единства. Антон Дрекслер и его старые товарищи полагали, что объединение усилит националистическое крыло. А вот Гитлер считал другие группы слишком буржуазными. Он опасался, что объединение ослабит энергию движения. А может быть, не хотел появления в партии других заметных фигур.

В начале лета 1921 года, когда Гитлер надолго уехал в Берлин, Дрекслера убедили, что надо объединиться. Но, как это будет происходить и с другими его оппонентами, он недооценил Гитлера. Тот сначала пытался убедить Дрекслера изменить решение. Не встретив понимания, 11 июля разгневанный Гитлер просто вышел из НСДАП и пригрозил создать собственную партию.

Комитет испугался — без его организаторских способностей и ораторского дара партия бы просто распалась — и пошел на попятную.

Гитлер представил свои условия:

«В течение ближайших восьми дней должно быть проведено внеочередное собрание членов партии. Нынешний состав парткома должен подать в отставку. На новых выборах я потребую себе пост председателя с диктаторскими полномочиями, чтобы создать комиссию, которая проведет безжалостную чистку партии от всех чужеродных элементов, которые в нее проникли…

Партия никогда не согласится на слияние с другими организациями. Те, кто желает быть с нами, должны вступать в нашу партию».

Вера Гитлера в себя и свою миссию была безграничной. И он научился вселять эту уверенность в других. Он не только убеждал присутствующих в своих фантастических способностях, но и сам в них уверился.

29 июля было проведено собрание. Антон Дрекслер сделал отчетный доклад и предложил поправки к уставу партии. После чего произошли перевыборы парткома. В протоколе записали: «Товарищ Гитлер, как председательствующий, предложил проголосовать за поправки к уставу. Все проголосовали «за», кроме одного (товарищ Пош). Последовали аплодисменты. После этого слово взял товарищ Дрекслер и предложил избрать товарища Гитлера председателем партии. Все голосуют «за» и аплодируют».

Своих верных подручных Гитлер расставил на ключевые участки. Герману Эссеру поручил пропаганду, Максу Аманну — финансовые дела. Дрекслера сделали почетным председателем партии, лишив его всех полномочий. Несколько лет он был депутатом баварского ландтага, потом отошел от политики. Умер во время войны в Мюнхене.

На митинге 29 июля 1921 года Гитлера уже назвали «наш фюрер». Отныне Гитлер в окружении телохранителей входил в зал, когда все уже собрались и озирались в нетерпении. Как только он завершал выступление, то сразу же выходил. Он не позволял начаться дискуссии и не отвечал на вопросы, чтобы не сбить психологический настрой.

7 января 1922 года Гитлер написал обращение к членам партии, в котором объяснил различие между традиционными буржуазными партиями и НСДАП как партией нового типа: «Наше движение должно дать народу то, что не могут дать буржуазные партии: это национальное, расовое движение с твердой социальной базой, опирающееся на широкие народные массы, это железная организация, основанная на слепом подчинении, вдохновляемая жестокой волей, это партия борьбы и действий…»

Гитлер лишил местные организации той самостоятельности, которая была при Дрекслере. К маю 1922 года существовали сорок пять местных организаций, в основном в Баварии. На совещании с секретарями местных комитетов Гитлер настоял на том, чтобы они во всем подчинялись Центральному комитету партии в Мюнхене.