Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. - Александр Колпакиди

Окончила курсы с оценкой на „хорошо“. Тов. Шевцова обладает всеми необходимыми качествами для работы в тылу, а именно: сообразительная, находчивая, может выйти из затруднительного положения. Может быть зачислена в группу „Кузьмина“ для оставления в г. Ворошиловграде.

Начальник отделения 4-го Управления

л-т госбезопасности Горюнов»[178].

Вместе с ней на курсах радистов обучались будущие молодогвардейцы: Владимир Загоруйко и двоюродные братья Василий и Сергей Левашовы[179]. Также в этой спецшколе обучались краснодонцы Александра Панченко и Мария Козьмина.

«Характеристика на слушателя курсов радистов школы НКВД Загоруйко Владимира Михайловича, 1925 года рождения, уроженца города Краснодона Ворошиловградской области, члена ВЛКСМ с 1940 года, из рабочих, учащийся.

За время учебы на курсах радистов с 10 апреля по 17 мая (1942 года. – Прим. авт.) проявил себя как исключительно добросовестный и активный слушатель. Относится к учебе с большим желанием и упорством.

Усвоил досрочно программу курсов. Отлично усвоил прием на слух и передачу на ключе, а также элементы радиообмена. Элементы радиотехники и радиоаппаратуры давались ему несколько труднее. Активно участвовал в общественной работе. Был членом комитета комсомольской организации. Пользовался большим авторитетом среди слушателей.

Может быть использован в партизанском отряде в качестве радиста совместно с товарищем, знающим радиоаппаратуру.

1942 г.».

В составе разведывательно-диверсионной группы Четвертого Управления НКВД Украины в мае 1942 года Владимир Загоруйко был сброшен с парашютом в окрестностях города Днепропетровска. Подразделение попало в засаду, но радисту удалось оторваться от преследования, и в августе 1942 года он появился в родном Краснодоне.

Похожая военная судьба у братьев Левашовых. Разведывательно-диверсионная группа Четвертого Управления НКВД Украины в начале августа 1942 года была выброшена с парашютами в районе станции Красный Лиман 22 августа 1942 года. Грузовые парашюты с мешками (в них находились боеприпасы и продовольствие) упали в населенном пункте. Во время очередного сеанса радиосвязи 29 августа 1942 года группа была окружена оккупантами. Командир попал в плен. В начале сентября братьям удалось пробраться в родной Краснодон[180]. Можно предположить, что, как и Владимир Загоруйко, они оказались без радиостанций.

11 июля 1942 года подготовка «Бури» для работы в тылу была завершена. Кузьмин встретился отдельно с каждым из включенных в его группу разведчиков – Авдеевым, Акуловой, Демидовым и Никитиным, а также с хозяином конспиративной квартиры Чеботаревым и радисткой «Григорьевой» (Любовь Шевцова). В задании группы, утвержденном заместителем начальника УНКВД майором Решетовым, говорилось:

«Для поддержания связи с центром вам придается коротковолновая радиостанция и радист Григорьева – т. Шевцова Л. Г., которая нами дополнительно проинструктирована. Станция будет установлена на квартире Чеботарева. Все добытые вами материалы, интересующие нас, и о проделанной работе будете передавать по рации. Перед группой ставится задача вести разведывательную работу в г. Ворошиловграде и прилегающих районах, а именно:

1) информировать нас о политико-экономических мероприятиях, проводимых оккупационными войсками, установленном в городе и районах режиме;

2) выявлять и по возможности уничтожать предателей и изменников Родины;

3) устанавливать места дислокации гестапо, полиции, баз, складов, аэродромов, воинских частей и их штабов и направления их перемещения;

4) политико-моральное состояние войск, их вооружение и национальный состав и т. д.».

Чекисты, занимавшиеся подготовкой группы, заранее позаботились о легализации радистки в Ворошиловграде и, так как она оставалась в городе под своей фамилией и имела на руках подлинные документы, через паспортный стол оформили ей прописку на квартире у Кузьмина как его племяннице, отработали соответствующую легенду.

В ночь на 15 июля 1941 года у дома Чеботарева остановился легковой автомобиль. Из него вышли Кузьмин и оперативный работник УНКВД. Они, как было условленно с хозяином квартиры, внесли и спрятали в сарае обернутые в бумагу чемоданчик и несколько пакетов. В них находились радиостанция, два комплекта питания к ней и шифры. Через полчаса машина уехала.

Через год, восстанавливая события тех дней, Кузьмин расскажет чекистам: «На следующий день, 16 июля, я вместе с радисткой Любой вечером зашел к Чеботареву, чтобы провести осмотр и установить рацию. Однако последний категорически заявил, чтобы мы рацию от него забрали, так как он хранить ее боится. В силу его настойчивых требований я рацию забрал к себе домой. Вместе с Любой мы спрятали ее в печь, сделав для этого специальное гнездо».

На следующий день в город лавиной хлынули вражеские войска. Началась оккупация, длившаяся долгие семь месяцев. Через неделю после вступления гитлеровцев в город, соблюдая установки, данные ей чекистами, Григорьева стремится наладить связь с главрацией, дислоцирующейся в одном из городов Воронежской области. Ежедневно в 5 часов 30 минут и 23 часа 45 минут по московскому времени она прослушивает эфир и под позывным «314» пытается связаться с ней и передать в центр добытую разведывательную информацию. Но все ее усилия тщетны. Главрация ее не слышит и на вызов не отвечает. Так продолжается примерно до 10 августа 1941 года.

Сейчас можно предположить, что мощности портативной коротковолновой станции, которую использовала «Григорьева», не хватало для того, чтобы «дотянуться» до своего центра, от которого до Ворошиловграда по прямой более 360 километров. По воспоминаниям других советских радистов, они также испытывали затруднения в установлении связи на такие расстояния с помощью этого типа радиостанции. Понимая, что без связи с Центром работа группы теряет всякий смысл, Кузьмин принимает решение направить через линию фронта в качестве связника-разведчика Авдеева, а «Григорьевой», чтобы не рисковать, предлагает на это время покинуть Ворошиловград.

Мать Любы, Ефросинья Шевцова, в мае 1943 года вспоминала: «Люба пришла домой примерно 13 августа. Принесла чемодан с личными вещами. Я спросила ее: „Ты совсем домой пришла?“. Она ответила: „Да, пока совсем“. А спустя полторы недели после этого пошла в Ворошиловград и через три дня возвратилась обратно (примерно 25–27 августа 1942 года)».

Но Авдеев, ссылаясь на плохое состояние здоровья, отказался выполнить приказ старшего группы – отправиться через линию фронта. В такой ситуации через линию фронта должна была быть направлена в качестве курьера Акулова или, в крайнем случае, радистка «Григорьева». Однако Кузьмин этой возможностью не воспользовался. Он уничтожил радиостанцию и 19 августа 1941 года покинул город. Так Любовь Шевцова осталась без рации, а группа была обречена на бездействие, так как разведчики по условиям конспирации не знали друг друга.

Позже, объясняясь с сотрудниками УНКВД, Кузьмин заявил: «Придя к выводу, что в городе оставаться небезопасно, я решил разбить радиостанцию и выехать из города. Питание и другие принадлежности к ней я сжег, а рацию бросил в уборную. Шифры и коды зарыл у себя во дворе. Вместе с женой я выехал в село Закотное Новопсковского района Ворошиловградской области, где и проживал до освобождения этого района Советской армией. После отъезда из города я Любу не видел и восстановить с ней связь не пытался».

Проведенным разбирательством было установлено, что опасения Кузьмина не имели оснований. Гитлеровцы впервые проявили к нему интерес лишь 10–11 января 1943 года, спустя четыре с половиной месяца после его ухода из города, как к хозяину квартиры, где была прописана Любовь Шевцова, то есть уже после ее ареста[181].

«Григорьева» дважды, в августе и ноябре, приходила на квартиру к «Кузьмину». И наконец, наплевав на конспирацию, оставила ему записку, больше похожую на ультиматум:

«Здравствуйте, Григорий Матвеевич! Что, у вас плохое положение? Но все должно быть так, как положено и сохранено… До моего разрешения ничего не делайте. Я, может быть, увезу или унесу все свое приданое. Если ко мне приедете, то мой адрес: г. Краснодон, улица Чкалова, дом 26, Шевцова Л.».

Но и после этого «Кузьмин» на контакт не вышел. А Любовь Шевцова решила выполнять приказ в одиночку или попытаться установить с Центром самостоятельно. Один из пунктов приказа полученного ее перед отправкой за линию фронта гласил:

«В случае порчи рации и невозможности установить с нами связь… направляйте своего связного с донесением, дав ему пароль „Я прибыл из Сызрани“».

Да и в самом Краснодоне кроме молодогвардейцев она поддерживала связь с одной из спецгрупп чекистов, действовавших в Ворошиловграде. Там она исполняла обязанности радиста[182].