О магии смешно, о магии серьезно - Владислав Картавцев

Так, полистаем. Вот – тема! То, что нужно!

Давайте подумаем, что вообще делает человека знаменитым и узнаваемым? Ответ достаточно прост: уровень общественного внимания к его персоне. Проще говоря: количество общественного внимания, направленного на него. Но что делает человека прославленным или, наоборот, проклинаемым? Качество общественного внимания к его персоне! Можно даже вывести формулу «славы»:

Слава = Количество Внимания, возведенное в степень N, где N – модуль показателя Качества общественного внимания.

Т.к. «Слава» может быть, как положительной, так и отрицательной, то в формулу необходимо внести небольшую поправку:

Слава = Nотн. деленная на N и умноженное на Количество Внимания, возведенное в степень N,

где Nотн. – показатель Качества общественного внимания с соответствующим знаком «плюс» или «минус» относительно оси ординат шкалы моральных, государственных и общественных ценностей, N – модуль показателя Качества общественного внимания.

Эта формула наглядно показывает, из чего складывается так называемая «слава», а, проще говоря, степень положительного или отрицательного общественного внимания.

Рассмотрим пример: «жулик дядя Вася», которого поймали и показали о нем репортаж, например, в передаче «Дежурная часть».

Сколько человек по всей стране смотрит каждый день «Дежурную часть»?

Допустим: 2 000 000.

Коэффициент Качества общественного внимания к этому событию близок к нулю. Слишком много развелось вокруг таких жуликов, и слишком часто их показывают. Многие телезрители даже если и смотрят в этот момент передачу, то, все равно,

степень фокусировки внимания на отдельно взятом персонаже «жулике дяде Васи» очень низка. Поэтому N равен, допустим, 0.001. Знак Качества общественного (не уголовного!) внимания – «минус», т. к. деяние «жулика дяди Васи» носит антиобщественный характер.

Т.е. мы получаем, Слава = – 0.001 / 0.001 * 2 000 000 в степени 0.001 = 1.014614 условных единиц «славы».

Теперь возьмем, например, 8-летнего ребенка, спасшего своих 6 и 7 летних друзей от смерти в ледяной воде. О нем показывают репортаж во «Времени» или «Вестях» Ежедневная аудитория, допустим, 50 000 000 человек.

N, допустим, равен 0.4

Знак Качества общественного внимания – «плюс».

Итого, Слава = 0.4 / 0.4 * 50 000 000 в степени 0.4 = 1 201.124434, что в 1 183.82 раза выше, чем в случае с «жуликом дядей Васей», что, в общем-то, и не мудрено!

Но как видно, по этой формуле можно вычислить «коэффициент славы» в момент, собственно, освещения средствами массовой информации самих событий, героями которых стали героический ребенок и «жулик дядя Вася».

Но каким образом измерить «коэффициент славы» для них обоих, допустим, через год? Понятно, что слава «жулика дяди Васи» уже через минуту после окончания передачи будет стремиться к нулю. Падать, так сказать, «стремительным домкратом». Слава ребенка продлится гораздо дольше – может быть, даже всю жизнь! Не такая большая, но все же!

В нашу формулу необходимо ввести еще несколько коэффициентов:

– коэффициент инерции общественного внимания, относящийся непосредственно к новизне транслируемых событий. Проще говоря – коэффициент, показывающий насколько в памяти сохраняется сама новость как таковая, безотносительно от действующих лиц, т. е. сам факт произошедшего события;

– коэффициент общественной памяти;

– коэффициент желания вовлеченности или коэффициент желания приобщенности.

Наша формула трансформируется следующим образом:

Слава (через определенный промежуток времени) = Слава в момент или сразу после момента трансляции событий, умноженная на коэффициент привлечения общественного внимания, коэффициент общественной памяти и коэффициент желания вовлеченности.

С «жуликом дядей Васей» все понятно, но давайте разберем «Славу (через определенный промежуток времени)» на примере «ребенка, спасшего своих друзей»:

Через день

– коэффициент инерции общественного внимания – единица. Все помнят факт передачи.

– коэффициент общественной памяти. Поступок по-настоящему героический, память свежа. Коэффициент равен 1

– коэффициент желания вовлеченности. В данном случае – коэффициент желания вовлеченности в события, происходящие непосредственно вокруг ребенка и его спасенных друзей. Т. е., проще говоря, коэффициент желания «примазаться».

И тут необходимо разделить «Славу» на местную и общефедеральную…

Не понял вообще ничего! Труба! Как можно писать диссертацию, когда не понял ничего? Без поллитры, как говорится, не разобраться! Ну да ладно! Зачем мне, собственно, все это? Сын есть, жена. Нормальная – как у людей! Да…

Но, пива-то как хочется! Пойду в магазин. Сколько-сколько времени? Обалдеть, три часа убил на эту фигню! Бокс пропустил! Пива хочется, а магазин-то уже закрыт! Придется спать без пива! Ну что за вечер, полный отстой!

Вот и сказочки конец. А была ли сказочка?

– Что мы здесь наблюдали, товарищи?

– А здесь, товарищи, мы наблюдали… Что?

А, здесь, товарищи мы наблюдали так называемую возможную точку принятия решения. Или возможный момент принятия решения. Один из тысяч вариантов возможного момента. Который так и не стал именно самим моментом.

Да, так обычно и бывает. Практически со всеми. Возможность момента уходит, и ничего не меняется. Мы можем принять решение измениться, но не хотим. Или принимаем, но ничего не делаем. Мы сдаемся, так и не начав.

Но что же дальше будет с этим, назовем его так – господином N? Судя по всему, уже ничего. Ничего особенного. А было ли с ним вообще что-нибудь особенное? Родился, учился, работал, умер? Мечтал? О чем? И мечтал ли вообще? И что была, есть и будет его жизнь? Затяжной прыжок из пустоты в пустоту? Просто сон?

Мечты, мечты! Где вы? Ау!

И скажут ли когда-нибудь про него: «Смотрите, он мечтал и жил вдохновенно»? Это вряд ли! Но так ли он плох? Безнадежен? Да нет. Совсем нет. Просто, может быть, в нужный момент он сдался, не начав? Имел возможность и не сделал? Не пожелал? Заленился? Отговорил себя? Засомневался? Кто же теперь знает доподлинно? Одно можно сказать точно: о таких, как он, легенды не слагают. И песни не поют. Они скучны, серы и неинтересны. Они – проигравшие. Потому что сдались, не начав.

И мысль судорожно провалилась в анналы…

Настало время или еще нет поговорить серьезно о серьезном? А, может, лучше – несерьезно о несерьезном? Или серьезно о несерьезном, Или наоборот. Дилемма, всегда дилемма. Так, а что мы знаем о серьезности? Вроде, она полезная?

«Ну, серьезность – это такое качество характера, характеризующее тебя исключительно с положительной стороны. Каждый уважающий себя мужчина должен быть всегда серьезен. И каждая уважающая себя девушка должна быть всегда серьезной», или что – то типа. Серьезный – в детстве, значительный – в отрочестве, важный – на пенсии?

По утрам он любил важно и значительно ловить рыбу в близлежащем болотце. Стоит заметить, что рыбы там отродясь не водилось, но важен был сам процесс. Процесс важной и значительной ловли рыбы.

Всегда ли серьезность необходима? Прошу не путать с серьезным отношением к делу! Почувствуйте разницу! Когда наша серьезность превращается в значительность? Значительность самого себя для самого себя? Насколько это необходимо, и, самое главное, помогает ли это нам в жизни?

Представьте себе седого литератора, с ожесточением орудующего гусиным пером, в попытке излить некую мудрость, «оживить» персонаж или проникнуть сквозь дебри нескончаемых тягучих диалогов. Нужна ли серьезность ему? Может быть, она, как кирпич, тянущий на дно, не позволяет ему «воспарить» и осчастливить окружающих талантливо написанным эссе? Или пьесой? На худой конец, частушками?

Так ли уж необходима серьезность? Попытайтесь ответить для себя на этот вопрос. Я лично для себя уже ответил. Я несерьезен. Я максимально серьезно отношусь к своему делу и ко всему, что меня окружает, но я несерьезен. Я легок, ничто не тянет меня вниз, ничто не имеет для меня большей значимости, чем оно того заслуживает. Но так было не всегда. Я работал над этим много лет. Я достиг несерьезности, вернее освободился от серьезности, и несерьезность пришла ко мне сама-собой.

Но иногда я «пробую» серьезность на вкус. Вот так и сегодня. Опять проснулся несерьезным. Я проснулся и решил, что неплохо бы вспомнить, как это – быть серьезным. Попробовал. Впечатлило. Настолько, что я решил попытаться создать что-нибудь эдакое, в смысле, грандиозное!

– А напишу-ка я роман! – решил я, – нет, лучше, много романов. Нужно написать фантастический роман, детективный роман, какое-нибудь свеженькое неизбитое фэнтези, и, пожалуй, еще любовный роман. Ну, и хватит на первое время!

Да. Ну, написать – не написал, но начал же! Писал серьезно. Потел. Вот только не знаю, насколько серьезны они получились? В смысле, начала романов? Хватит ли этого, чтобы удивить мир своей серьезностью?