Там, на неведомых дорожках… - Евгений Панкратов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лук был особым разговором и техпроцесс его изготовления оказался самым сложным и долгим. Я стесал половину заготовки так, чтоб не осталось сердцевины. Потом начал обстругивать, с другой стороны, чтоб получить почти плоскую заготовку, толщиной в полтора пальца, а шириной в два с половиной. Заузил от середины к кончикам рогов и вырезал небольшое углубление посередине под рукоять. Заняло это у меня остаток дня — дело в том, что рога должны были получиться симметричной формы и одинаковой толщины. Приходилось чуть ли не по миллиметру выравнивать разницу. Ювелирная, по сути, работа, а учитывая, что инструменты у меня были не железные, а кремневые — еще и ужасно трудоемкая.
Вторая фаза изготовления лука заключалась в просушке заготовки и избавления её от поводок. Огонь почти прогорел, поэтому я подбросил новую порцию дров на ночь. Затем установил две высокие рогулины и разместил в них заготовку, прогибом вниз. Высота была выбрана таким образом, чтоб заготовка не сгорела и не обуглилась, а всего лишь просохла. Как только заготовка была размещена над очагом, нейро-интерфейс подсветил всю конструкцию серым виртуальным образом, начав отсчитывать время до завершения просушки своим необычным способом.
Оставалось только гадать, когда процесс завершиться, может быть утром, может через день. В общем, на сегодня было все, я поужинал ягодами, орехами и остатком ранеток и лег спать.
12. Сновидение — адская круговерть (ночь 5)
Сон опять выдался жутким кинофильмом. Никогда особо не любил этот жанр, смотрел его или из-за красочных спецэффектов, или из-за сочных форм главных героинь. Но тут моего согласия никто не спрашивал. Хорошо хоть за билеты платить не приходилось, хотя от попкорна и колы я бы не оказался…
Судя по всему, я находился на Огромке, шел сильный ливень, завывал ветер, полыхали молнии. Вокруг не видно было ни зги, а стена воды, падающая с неба, напрочь смывала хоть какую-то видимость видимости. Что-то разглядеть удавалось только во время ярких вспышек молний, которые были под стать остальному светопреставлению — каждая из них длилась минуты по три-четыре, рассекая небеса змеящимися электрическими разводами. Гром гремел под стать этому светопреставлению, он, словно оркестр, подчиняющийся палочке неведомого дирижёра, играл то тише, то громче, с переливами и ударами литавра. В момент вспышек становилось понятно, что тучи несутся по небу с ураганной скоростью и Огромка действительно разлилась до размеров солидного озера. Поверхность этого новоявленного озера была густо взрыхлена каплями дождя, при этом, несмотря на взбесившиеся тучи, над озером и в целом в лесу ветра не ощущалось, и крупные мягкие капли дождя падали почти вертикально вниз.
После очередной затянувшейся вспышки молнии я замечаю, что свечение не угасло до конца и мир вокруг не погрузился во тьму. Оно сменило оттенок с синего на зеленое и теперь исходило не с небес, а из-под воды, из бездонных глубин озера. С каждой минутой свечение разгоралось все сильнее, поднималось к поверхности и начинало вращаться, превращаясь в пугающий циклопический водоворот. Вращение шло против часовой стрелки, подхватило меня и потащило по кругу, постепенно подтягивая и приближая к центру, поначалу, медленно, затем быстрее, быстрее, и вот я уже проваливаюсь, сливаюсь, и с бешенной скоростью падаю куда-то в недра планеты, а сон, между тем, переходит в новую свою фазу…
…Кажется, в этот раз я попал в ад. Блин, а ведь хотелось-то в рай, но, видимо, грехи… Не, серьезно, небеса красные, с оранжевыми, словно налитыми огнем облаками. Солнце, или что это там на небе, черное, с тусклым багровым ореолом и змеистыми протуберанцами. Выглядит так, словно багровое солнце оказалось перманентно заслонённым луной и в этом мире воцарилось время вечного солнечного затмения. Почва вроде бы песчаная, или каменистая, при таком зловещем освещении точной консистенции и цвета толком не разобрать. Одно точно — она темная, темнее, чем небеса.
Город впереди тоже темный, серый и темный. Не то что б невзрачный, есть вне м какое-то своеобразное очарование, шарм запустения. Что-то вроде глубинки у черта на куличках, причем в буквальном смысле этого слова. Над стенами возвышаются крыши домов, а где-то в глубине виднеется крыша детинца, или замка, со шпилем и печально осевшим флагом на нем. К городу по натоптанной «проселочной» дороге приближаются две фигуры; я мягко притянулся к ним и завис над ними словно воздушный шарик.
Идущие довольно массивны, но двигаются легко, одеты в какое-то непотребное рванье с обвисшими капюшонами. Такое облачение полностью скрывает и фигуры, и головы, и лица. Вдоль дороги сидит еще человек десять-пятнадцать таких же оборванцев, кто-то из них тянет руки в надежде получить милостыню, кто-то с чувством плюет перед собой, кто-то даже кидает в идущих песок или мелкие камешки.
Дорога, если можно ее так назвать, заканчивается городскими воротами, деревянными, высокими, двухстворчатыми. Судя по виду их лет сто как не закрывали. Возле ворот сооружена бревенчатая караулка и стоят два толстых стража в стальных шлемах и при алебардах. Из доспехов на них линялые стеганки или ватники, с нечитаемым пятном герба на груди. Стражники скучают, один, кажется, и вовсе спит стоя, повиснув на алебарде.
Стена не высокая, метра три, не выше, с трещинами, кавернами, тусклыми перекинутыми вниз вымпелами. Вдоль стены по обе стороны от ворот стоят палатки, навесы, расстелены ковры торговцев. Торгуют всем, глиняной утварью, какой-то едой, выпивкой, одеждой, тележными колесами, бытовыми инструментами. По дороге идет редкий люд, и налегке, и с мешками за спиной, и с тележками перед собой, кто-то из них проходит через ворота, кто-то сворачивает к торговцам. Хотя нет, не люди это.
Стражники какие-то толстые краснорожие демоны с мелкими рогами на голове и роговыми выступами на бровях, скулах и подбородке. Торгаши разномастные, но тоже не люди, есть похожие на стражников, но есть и другие, с темно-серой кожей, с золотой кожей, с синей и черной кожей. Некоторые покрыты мехом, некоторые чешуей, некоторые костяными наростами. Есть высокие, тонкие, низкие, четырехрукие, хвостатые, рогатые. Есть совсем мелкие, с пятилетнего ребенка размером, а есть дылды в два с половиной метра. Одеты по-разному, но в целом стиль облачения отдает средневековьем, схожие фасоны,
