Я буду твоим единственным (СИ) - Вечная Ольга
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- О боже, трусы! - восклицаю я и срываюсь в ванную под громкий смех бывшего мужа.
- Ничего смешного! - возмущаюсь, слегка краснея. Илья шел мыться после меня, поэтому я их тщательно заныкала под полотенце, чтобы не заметил. И чуть не оставила «подарок» горничным.
- Остальное твое белье на тебе? - спрашивает он с усмешкой.
Я хмурюсь, и он притягивает меня к себе. Легонько целует в щеку.
- Спасибо за потрясающий вечер, Полина, - ловит мой взгляд. - Я надеюсь, тебе понравилось?
Он, конечно, имеет в виду секс, ужин и объятия. В который раз об этом спрашивает, выдавая себя с потрохами. Он очень хочет мне нравиться.
- Да, конечно. Знаю, что выгляжу подавленной. Это потому, что попала сегодня в эмоциональную мясорубку. Мне нужно поспать, голова тяжелая. Очень много всего случилось за этот вечер.
Хватка его рук становится крепче, и я обнимаю его за шею. Это не страсть, не похоть, не безумие. Лишь акт поддержки. Когда один человек видит, что другому тяжело, - испытывает естественное желание помочь или поддержать. Данная потребность живет внутри нас и называется человечностью или эмпатией.
Я закрываю глаза. Он держит меня за талию.
- Почему ты так и не вышла замуж? - спрашивает он. - Я не верю, что за тобой не ухаживали.
Я прыскаю, но он серьезен.
- Пожалуйста, скажи мне. Дай мне хоть что-нибудь, за что ухватиться, - продолжает Илья.
- Пошли, расскажу по дороге.
Мы спускаемся вниз, идем к уже прогретой машине. На улице приятно пахнет хвоей, а еще здесь очень тихо. Наверное, поэтому так хорошо думается.
- Был у меня один парень, - начинаю я, когда наша машина выезжает на трассу. - Добрый, порядочный. Стоматолог. Он все время спрашивал, как у меня дела на работе. Однажды я ему честно все рассказала. В красках! На меня еще Рубанов в ту ночь сорвался, но он не со зла. Стояли на аневризме аорты и не спасли человека. Мой парень расстроился и заявил, что я испортила ему настроение на весь вечер. Иногда я себя чувствую шпионом, который должен молчать о том, что видел на службе.
- Зуб — не орган, стоматолог — не врач, - выдает Ветров студенческий прикол. - Слабак.
Я не была студенткой медвуза, но некоторые шутки, разумеется, знаю. Эта — старая, но мне все равно смешно.
- Куда уж ему до тебя, - делано вздыхаю, открыто иронизируя.
- Поля... - он произносит мое имя другим тоном. Я понимаю, что переключается на наш серьезный разговор о Жене. Шутки — это хорошо, но вечно за ними прятаться не получится.
- Я знаю, знаю, - быстро перебиваю и отворачиваюсь к окну. Там давно темно, но я с ожесточением разглядываю пейзажи. - Мне нужно время.
Потому что мне трудно! Очень! Я понимаю, что ребенок ни в чем не виноват, что он просто есть. Живет и хочет любви. Мне ли не знать? Я вспоминаю те фотографии, где мне два года, а моей сестре Мие - пять. Отец нам дарит букеты и целует в щеки. Восьмое марта, я плохо понимаю, что происходит, мне ведь всего лишь два года! Просто чувствую, что меня любят.
Но я не могу взять и проигнорировать тот факт, что не я родила Илье первенца! Боже... Я как услышала... эти его слова о Жене, у меня внутри все заледенело. Каждая клеточка замерла, жить перестала. Зима стылая на меня обрушилась, после полного надежд лета.
А потом это все холодное, чужеродное зазвенело внутри, растрескалось и в бездну отчаяния рухнуло. В колючие осколочки превратилось. Следом этот мусор гореть начал. Думаете, лед не горит? Еще как. Под копытами Всадника ревности он в пыль сначала превратился, а потом вспыхнул, словно сухая трава по осени.
И только мысли... Я, клянусь, картинки в голове видела, как Илья смотрел на округлившийся животик другой женщины, чувствовал ладонью пиночки. Все эти УЗИ, опять же, нервные, волнительные. Не со мной. Потом переживал на родах — а он переживал, я могу себе только представить, как сильно! Роды — для него нечто непредсказуемое, событие повышенной опасности. Если стоматолог для Ветрова — не врач, то акушер — волшебник.
Потом он держал на руках своего сына. Я так поняла, что в тот момент ее с ним рядом не было. Матери Жени. Но и меня тоже не было. Он прошел через все это один.
Он очень многое впервые пережил без меня. Я поджимаю губы, чтобы не начать ими шлепать, ведя мысленные диалоги с самой собой.
Ну что ж.
Блть! Блть! Ну как так-то?! Сколько на меня еще свалится в этой жизни?! Кричать хочется и ногами топать.
Я совершаю медленный вдох-выдох и беру себя в руки. Убираю волосы за уши, принудительно расслабляюсь.
Что ж теперь жалеть о прошлом? Что было, то было.
Жизнь — это череда наших собственных решений. Мне придется принять еще одно.
Но не сегодня. Я, конечно, сильная девочка, но не настолько.
Я быстро и по возможности незаметно вытираю слезинки со щек и бросаю на Илью взгляд. Он серьезный, а в темноте будто даже мрачный.
Задумался о чем-то своем.
Очень много ярких событий в его жизни случилось без меня.
Но ни одно из них меня не затмило.
Я понятия не имею, как он жил все эти годы. Ясное дело, информация, которую он давал своей матери, была тщательно отфильтрована. Я понимала, что он встречался с женщинами. Но в итоге он здесь. А я... я ведь тоже пыталась и не раз. Просто не смогла. И ломать себя не стала. Думаю, ему даже в голову не приходит, что за пять лет я так ни с кем не решилась. Может, дура. Кто знает?
- Илья, пока едем, расскажи мне о ней.
- Поля... — его голос звучит надломленно. Это меня немного пугает. - Мне безумно жаль, что у нас все вышло неправильно.
- Ну что теперь уже.
- Родители были против моего возвращения. Отпустил девушку — живи дальше. И я с ними согласен, но... Тянет меня к тебе. Всегда тянуло, и я абсолютно точно уверен, что это не пройдет. Когда я узнал, что у меня будет ребенок, я сразу понял, что мосты сожжены. Припереться к жене с младенцем на руках, - он качает головой. - Так себе подарок к примирению. Но шло время. Жека родился, а жизнь продолжилась. Быт более-менее наладился. Я больше не обреченный инвалид, у меня есть профессия, деньги, возможности. Женя любит няню и с удовольствием проводит с ней время. Аня... она такая, домашняя. Знаешь, у нее все время какие-то стишки-потешки. А я продолжал думать о тебе. Скучать. Было бы глупо не попытаться. Как ты считаешь?
- Я не знаю, если честно. Я ведь по-разному думала все это время. Когда ты уехал миротворцем, со мной встретились девочки. Яна с Ритой. Они-то и рассказали, как ты жил эти месяцы. Я ведь знала, что Артём тебя побил, но... мне почему-то в голову не могло прийти, что ты пострадал серьезно. Мне казалось... что ты... что у тебя всегда все под контролем. Ты был для меня почти богом, а бога ведь нельзя ранить. Я так сильно плакала, когда они мне все объяснили.
- Это в прошлом, - быстро говорит он, обрубая тему о его уязвимости. - Это ничего, Поля. Ты просто не знала.
- Это оправдание, но, по сути, оно ничего не меняет. Когда прошло время, Илья, и я немного очухалась, ты бы только знал, как я выла, особенно ночами и по утрам, мечтая вернуться в нашу квартирку к тебе. Вернуть бы время... Я давно в порядке, но тогда... это был ад. Каждый день думать о том, что моя семья сломала тебе жизнь, а я в самую трудную минуту не поддержала.
Он напрягается. Очень сильно. Зубы сжимает. Будто я его снова ранила, но я не хотела. Я... вообще никого никогда не хотела ранить. Только лечить, поддерживать...
- Это моя вина, - говорит он быстро. - Мне следовало заставить тебя поговорить. Но... - он делает вдох-выдох, - у меня был собственный ад. Потерять профессию для меня оказалось смерти подобно. Мне снились операции, Поля. Днем я скучал по тебе, а ночью все время кого-то пытался спасти, но руки не слушались. Знаешь, как бывает. Внезапное кровотечение, надо искать причину, время на секунды. Все смотрят на меня, а я не могу. Ничего не могу. Пытаюсь, а пальцы словно деревянные. И люди умирают. Снова и снова. Даже если бы я заставил тебя себя выслушать, я бы просто... затопил тебя своим гневом. Прости меня. Я потом, со временем уже понял, как тебе было страшно. Ты была совсем маленькой девочкой. Боже, да я смотрю на студентов, которые сейчас подглядывают за моей работой, они мне кажутся такими зелеными, наивными, восторженными! - он несильно, но эмоционально ударяет ладонями по рулю. Достает сигарету, но не прикуривает. - Мне нужно было время.