Нарвское шоссе - Сезин Юрьевич

Я с этой мыслью повозился, словно с горячим пирожком на голодный желудок, когда его в рот затолкаешь, а сил ни проглотить, ни выплюнуть нет. Так вот я ее поперекидывал слева направо и оценил то, что думаю о завтра, как какую-то смесь вроде винегрета. Почему винегрета? Потому что там все порезано одинаковыми кусками и вкусом резко друг от друга не отличается. Так вот сейчас у меня никакая мысль резко не выделялась – я немного боялся, немного думал, что смогу не хуже других, немного хотелось совершить подвиг и чтоб все меня за это уважали. Все было как бы вровень – боялся я не так, чтоб все бросить и чесануть через поля и болота куда-то на восток, героем стать хотелось тоже умеренно, ибо я все же ощущал, что для того, чтобы быть героем, нужно не только не струсить, но и что-то уметь. Ну и все такое прочее. Что касается того, что я смогу – с этим было не здорово. Винтовки у меня нет, и штыковому бою я также не научен. Так, показали нам несколько способов укола и мы на учебных винтовках чуток это отработали. Так что полагаться буду больше на уличные навыки. Стрелок из меня аховый. Боевую гранату я так и ни разу не бросил. Все приемы на Монином изделии мы как бы отработали, но что будет, когда дойдет до дела? Ну, работу второго номера я освоил, и пока Егор за пулеметом, беспокоиться не о чем. А если мне его заменять? Куда я попадать буду, и как я буду все эти задержки устранять, когда мне никто не подскажет? В этом времени я практически месяц, кое-что освоить успел, но этого совсем мало… Я слышал в свое время, что в войну людей в бой бросали и недоподготовленными. Вот что ты умеешь на сегодня, с тем и воюй. А про ополченцев говорили, что они вообще необученные были. Вот тут я подумал, что если ополченец даже хуже, чем я обучен, и здоровье у него тоже будет не ахти, потому что туда, наверное, брали не совсем здоровых, которые для призыва не годились, и он не струсил и в бой пошел, то чем я его хуже? Меня-то целый месяц учили, и здоровье у меня лучше, чем у сорокалетнего дяди?

На душе стало немного легче. А потом я вспомнил, что нам в школе рассказывали, что где-то под Русско-Высоцким ополченец Павел Филимонов несколько суток один воевал в доте, пока не погиб. Это было уже позже, в сентябре, наверное, когда немцы уже вплотную подошли к городу.

Тут меня как током стукнуло – этот дот расположен вблизи Таллинского шоссе! И вот это же шоссе – слева от меня, в секторе обстрела моего пулемета? Только дот Филимонова – это будут ближние подступы к Питеру, а мой – дальние! И, чем дольше я держаться тут буду (не один, конечно), тем больше времени у Павла (и его товарищей тоже) будет на то, чтоб он свой пулемет или пушку освоил! Уже не месяц, как я, а два! А за этот месяц из города увезут нужные станки куда-то в Сибирь, чтоб там оружие делать, а люди уедут от голодной смерти! Не все, понятно, но если мы все сейчас драпанем, и поймает нас заградотряд только где-то за Тихвином, то немцы под Питером будут через неделю, тысячи людей эвакуироваться не успеют, а Павел хоть и не уйдет с позиции, но еще не сможет ленту в пулемет вставлять!

Наше будущее зависит от нас. И я в своем будущем зависел от прошлого. А теперь мое будущее пришло на помощь этому прошлому. Жаль, конечно, что я хреново учился и мало что читал про это и не могу придумать что-нибудь за оружие, которое бы можно было сейчас сделать и использовать.

Ракету какую-нибудь, например. Ладно, справились без ракет. Я это знаю, и это меня поддерживает. И я не знаю, как шли бои здесь. То, что отошли дальше, к Ленинграду – это можно догадаться. А сколько отошло, а сколько полегло – это знание мне не дано. И мое знание из будущего мне не пригодится.

И тут я аж сам себе удивился, потому что пришла мне такая вот необычная мысль, вернее, целая россыпь их. Вот я отчего-то попал в прошлое и как-то изменил его. А во что это выльется?

Без меня война шла бы так, как шла. К примеру, а вот я оказался не складским рабочим, а талантом и смог здешним рассказать про какое-нибудь оружие из будущего и даже сделать его? Ну, хоть ту же атомную бомбу какого-нибудь самого простого образца. Бомбу сделали и даже сбросили на какой-нибудь Мюнхен и снесли бы его к чертовой матери. Или еще пару городов. Могла ли от этого война окончиться чуть быстрее? Наверное. Завод по производству чего-то в том городе накрылся, вместе с ним его рабочие, плюс те немцы, которых призовут в армию следующей весной и следующей же осенью. Может, на месяц, а, может, и на полгода. Вроде бы все зашибись, но получается то, что история изменилась! И кто знает, что выйдет из этой новой комбинации. Как в онлайн-игре: войдет в нее новый игрок и совершенно перетасует расклад.

У меня не хватает слов, чтоб про это рассказать, но есть ощущение, что за нашей жизнью все же кто-то следит и иногда вмешивается, когда все идет не туда. И вот ему шибко шустрый умник из будущего, перекраивающий ход дел, может не понравиться.

Тут я отвлекся от необычных для меня мыслей и по-уставному отреагировал на приход Волоха, который пришел проверить, не дрыхну ли я на посту. Младший лейтенант отправился в дот, а я продолжил бдить. А также философствовать. Раз уж я попал сюда, то должен вести себя как можно ближе к здешним людям. Тогда вред от меня минимальный и это вот нарушение равновесия от моего перехода сюда тоже невелико. Ну вот прибавился один человек. Но ведь мог просто за пять лет до этого школьник не простудиться и не умереть от воспаления легких?

Мог. Даже запросто: мама-папа вовремя дали бы ему по шее, чтоб шарф завязывал как следует и сосульки не сосал. Со мной такое тоже было, только, когда есть антибиотики, от воспаления легких чаще выздоравливают, чем умирают. По крайней мере, среди своих ровесников я таких, что умерли от него не знаю. А мамина сестра умерла от двустороннего воспаления легких. Зимой катались на льду, она провалилась и вымокла в ледяной воде. Или решили в семье, что четырех детей еще не достаточно и на аборт не сходили. Оттого еще одним человеком больше стало.

Могло такое быть? Запросто.

Вот знаю я, что немцев разобьют, и говорил про это, что будет обязательно. И что – не может человек в это верить, даже точно не зная? Может, и даже точно есть. Тот же Островерхов это говорил, только он из будущего не провалился, а пояснил, что в гражданскую смогли выиграть при худшем положении. А сейчас чего бы не смочь – мы что, недоделанные или недоношенные, оттого и не сможем? А прочие умения мои не сильно выделяются от умений других, оттого равновесие не нарушают. Да, провались сюда "Сега" – я б ушел в отрыв, но пока этим не пахнет.

А топором работать и без меня здесь умеют.

Вскорости меня сменили, но заснул я не сразу, ибо философские мысли меня продолжали доставать и даже завели в тупик. Вот, я служу, работаю, паек ем. То же самое делают вокруг меня люди из здешнего времени. Не будь меня – кто-то бы этот паек съел или бросил при отступлении, и тот кол для проволоки тоже обтесал, проработав лишнюю минуту. В бою – тоже могли снять человека с другого участка на мое место. Или вообще немцы атаковали в стороне от нашего дота. Тут как бы все понятно. А вот как быть с девушками? Сейчас-то с ними никак не получается, ибо не до них, но позже-то может быть и время, и девушка? А вот тут вырастает сложная вещь: пока мы с ней друг с другом только гуляем, все как бы ничего, но вот перешли мы к постели – что из этого выйдет? Мой сын или дочка может родиться раньше меня или моего бати? А мой внук может на моей сестре Катьке жениться? Вот ситуация-то!

Так и не придумав выхода из нее, я заснул.

Следующий день мало отличался от предыдущего – с утра до вечера чистишь, смазываешь, подгоняешь, что-то учишь, пока не придет время перекура. Пока думаешь про то, чтоб что-то не перекосить или как дотянуться до нужной детали – голова занята только этим, и это утомляет. А пойдешь "курить", как в освободившуюся от забот голову лезут разные мысли про то, что будет, как подойдут немцы? Смогу ли я? Выдержу ли я? А это еще хуже, потому я раньше всех от перекура отрывался. Отдых был новой фазой мучений, оттого и не радовал. Чем нас кормили, ей-богу, не запомнил. Что-то ел, в котелке не оставлял, а что именно – не до того было. Обед запомнился не едой(она от внимания ускользнула), а политработой. Сначала пришел политрук роты Измаил Моисеевич и прочел нам вчерашнюю сводку Совинформбюро. Бои на всем фронте, оставлены города Кировоград и Первомайск. Кировоград – это вроде на Украине, а где находится Первомайск – я и не знал. Но, хотя я не очень-то и знал, что это за города, велики ли они, и насколько опасно их занятие немцами, настроение у меня ощутимо упало. И даже осознание того, что я знаю, что все это преодолимо, не помогало. Настроение упало не только у меня. Народ тоже явно занервничал. Должно быть, и у меня, и у остальных настроение пошло вниз из-за того, что мы ожидали боя, а тут это известие по нервам прошло. И тут я, словно меня что-то толкнуло, спросил политрука: