Избранные труды - Владимир Павлов

Впервые в отечественном уголовном законодательстве наряду с понятиями вменяемости и невменяемости нашла свое отражение новая норма (ст. 22 УК РФ 1996 г.). При этом новизна данной законодательной новеллы состоит в том, что, если вменяемое лицо во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своего деяния либо руководить им, оно подлежит уголовной ответственности.

В свою очередь, психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом не только при назначении наказания, но и служит основанием для применения принудительных мер медицинского характера. Степень же влияния различных внешних обстоятельств и окружающей среды на уголовное наказание, как правило, определяется наличием той или иной психической болезни, глубиной расстройства самой психики лица, совершившего преступление и возможностью осознавать и понимать свое поведение и руководить им.

Несмотря на то, что способность осознавать общественно опасный характер своих действий и возможность руководить ими в силу психического расстройства у данных лиц несколько ограниченны, по отношению к правонарушителям, которые совершили преступное деяние, не страдая психическими расстройствами, т. е. были полностью вменяемыми, это обстоятельство не устраняет установления их виновности и привлечения к уголовной ответственности и наказанию, а это значит, что они являются субъектами того или иного совершенного ими преступления.

Вместе с тем при применении данного института на практике встречается много трудностей и проблем, объясняемых его новизной и противоречивостью некоторых положений, требующих дополнений и уточнений.

В юридической, медицинской и другой литературе институт «уменьшенной»,[175] «ограниченной»,[176] «пограничной»,[177] «относительной»[178] и т. п. вменяемости всегда вызывал самые оживленные споры и дискуссии как среди отечественных, так и среди зарубежных ученых – юристов и практиков, представителей других наук, в частности судебной психиатрии и психологии.

Русскому уголовному законодательству этот институт известен не был,[179] хотя в научной литературе о нем велись дискуссии. Отсутствовало понятие уменьшенной вменяемости и в советском уголовном законодательстве[180] при наличии сторонников и противников, которые пытались доказать, как в первом, так и во втором случаях, его существование либо отсутствие вообще наряду с вменяемостью и невменяемостью.

Например, против уменьшенной (ограниченной) и т. п. вменяемости в различные периоды времени выступали в своих работах такие известные юристы, как Н. С. Таганцев (1902 г.) и С. В. Познышев (1912 г.). Так, Н. С. Таганцев не отрицал положения, что вменяемость допускает весьма различные оттенки, изменяющиеся как качественно, так и количественно. Однако он считал, что внесение в уголовный закон понятия уменьшенной вменяемости в обязательном порядке повлияет на уменьшение ответственности, а это уже представляется не только излишним из-за общего права суда признавать преступника заслуживающим снисхождения, но и нежелательным как по своей неопределенности, так и однородности.[181]

В советский период против уменьшенной вменяемости выступали B. C. Орлов (1958 г.), В. Н. Кудрявцев (1965 г.), Р. И. Михеев (1983 г.), И. И. Карпец (1985 г.) и другие ученые-юристы. Так, по этому поводу B. C. Орлов писал, что понятия относительно уменьшенной вменяемости и частичной невменяемости в равной степени несостоятельны в научном отношении и абсолютно неприемлемы и вредны с практической точки зрения.[182]

Аналогичной точки зрения в этом вопросе придерживался и Р. И. Михеев, который в то время писал, что советской правовой науке необходимо без всякого сожаления расстаться с юридически неточными и практически бесполезными понятиями «частичной», «уменьшенной», «ограниченной» и т. п. вменяемости. Следует найти взаимно приемлемое решение с точки зрения уголовного права и судебной психиатрии.[183]

Не менее жесткую позицию в этом отношении занимал и И. И. Карпец, который писал, что точка зрения советского уголовного права и законодательства, не придерживающихся «уменьшенной вменяемости», является юридически обоснованной и нравственно оправданной, не позволяющей без достаточных оснований и аргументов относить людей к наполовину больным или к наполовину здоровым.[184]

Вместе с тем данную позицию представителей уголовного права разделяли и известные ученые в области отечественной психиатрии: В. Х. Кандинский (1890 г.), В. П. Сербский (1896 г.), а также некоторая часть советских ученых-психиатров – Е. К. Краснушкин, Д. Р. Лунц, Г. В. Морозов и др.

Сторонники, отрицавшие существование уменьшенной (ограниченной) вменяемости и необходимости закрепления ее в уголовном законодательстве, указывали на расплывчатость этого института, который не может обеспечить эффективное применение к лицам, страдающим психическими расстройствами. Однако наиболее существенные возражения, с их точки зрения, обосновывались как невозможностью, так и трудностями определения критериев уменьшенной вменяемости,[185] что характерно и в наши дни. Однако в защиту института уменьшенной вменяемости в своих научных исследованиях и трудах выступали видные юристы и психиатры на различных этапах развития нашего государства: А. А. Жижиленко (1924 г.), B. C. Трахтеров (1925 г.), С. И. Тихенко (1927 г.), ГА. Злобин, Б. С. Никифоров, И. Б. Михайловская (1965 г.), Ю. С. Богомягков (1980 г.), Ю. М. Антонян, С. В. Бородин (пограничная вменяемость) (1987 г.) и др.

По их мнению, закрепление в уголовном законе института уменьшенной (ограниченной) и т. п. вменяемости, в конечном счете, позволит более дифференцированно и правильно подходить к лицам, совершившим преступные деяния с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, когда ставится вопрос о применении к ним уголовного наказания. В свою очередь, отсутствие в законе данного института не дает возможности суду в полном объеме учитывать психические аномалии при назначении наказания субъекту преступления. Необходимо выделить уменьшенную вменяемость и дать ей в законе особую обрисовку, писал по этому поводу B. C. Трахтеров, так как уменьшенная вменяемость уже не есть «каучуковое», растяжимое понятие, каким оно совсем недавно еще признавалось.[186] Были у сторонников и другие аргументы, однако все они сходились во мнении о необходимости существования в отечественном уголовном праве и законодательстве самостоятельного института уменьшенной (ограниченной) вменяемости.

Вместе с тем институт уменьшенной вменяемости уже давно имел место в уголовном законодательстве зарубежных государств, хотя и трактовался по-разному. Так, уменьшенная (ограниченная) вменяемость предусмотрена, например, в Австрии, Венгрии, Дании, Италии, Республике Польша, Финляндии, ФРГ, Франции, Швейцарии, Югославии, Японии к других странах,[187] которая, как правило, является основанием для снижения субъекту преступления уголовного наказания.

Так, в новом УК Франции 1992 года законодателем в ст. 222–1 предусмотрен институт уменьшенной вменяемости, согласно которому лицо, находившееся в момент совершения преступления в состоянии психического или нервно-психического расстройства, снизившем его способность осознавать, а также контролировать свои действия, не освобождается от уголовной ответственности, но это обстоятельство учитывается судом при назначении ему наказания.[188]

Институт уменьшенной вменяемости нашел свое законодательное закрепление и в Уголовном кодексе ФРГ в редакции от 10 марта 1987 года (с изменениями на 1 апреля 1998 г.). В параграфе 21 нового УК зафиксировано, если вследствие какого-либо психического расстройства способность лица осознавать противоправность своего деяния или действовать в соответствии с этим была в значительной степени уменьшена, то при совершении преступления назначаемое наказание может быть смягчено.[189]

Согласно УК Австрии лицо, имеющее психические отклонения, не освобождается от уголовной ответственности, а несет наказание как вменяемое лицо, совершившее преступление. Однако наличие аномалий дает возможность суду смягчить наказание.[190]

Несколько уточнен законодателем институт уменьшенной вменяемости также и в Уголовном кодексе Республики Польша, который вступил в силу с 1 января 1998 года (ст. 31–33).

А вот в ныне действующем уголовном законодательстве Финляндии, основу которого составляет УК 1894 года с внесенными в него многочисленными изменениями, институт уменьшенной вменяемости сформулирован несколько иначе, чем в УК Германии. Так, в гл. 3 § 4 УК Финляндии говорится: если судом будет установлено, что при совершении преступления лицо не вполне владело своим рассудком, хотя и не могло считаться вменяемым согласно § 3, то ему должно быть определено наказание общего вида по правилам § 2 (ч. I).[191]