Изменение ума. Заметки о прошлом, настоящем и будущем русского государства - Григорий Кузьмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вообще, антизападная сатира в российском обществе – выставление напоказ его заблуждений и высмеивание – всё это было обоснованно и необходимо в 1990‑е годы, для сохранения нами своей самобытности и избавления от чувства преклонения перед Западом. Но продолжая сегодня данную линию поведения, мы доводим её до абсурда. Сейчас такое противостояние не имеет никакого смысла: нам нужен конструктивный диалог, а не непримиримая вражда. Однако власть следует в противоположном направлении, и поэтому ей так сложно убеждать народ в реальности опасности, поэтому она вынуждена использовать столь агрессивную пропаганду, поэтому такие значительные усилия ей приходится прикладывать, чтобы убедить народ в необходимости защиты от серьёзного противника. Но иногда то, что враг не осознаётся умом и не фиксируется органами чувств, не является свидетельством невидимости врага или его умения хорошо маскироваться. Иногда это значит лишь то, что врага нет поблизости.
Нынешнее противостояние с Западом выглядит как логичное продолжение недавнего противостояния отечественных либералов и патриотов: мы проецируем наш непогашенный внутренний конфликт во внешний мир. Подавив и выдавив либералов-западников из России мы поставили своей целью выдавить весь Запад с этой планеты. Без сомнения, та грязь, которая лилась на наших граждан в эфире «Эха Москвы», переносится цивилизованными людьми с трудом, но, честно говоря, сегодняшняя патриотическая пропаганда немногим лучше, как минимум столь же непримирима и агрессивна. Вероятно, дело всё-таки не столько в разнице предпочтений и идейных ценностей на противоположных концах политического спектра, сколько в глубинных духовных основах нашего общества, растерявшего где-то на своём нелёгком историческом пути запас нравственности? Может, и в нежелании В. В. Путина признавать право А. А. Навального на существование и называть его по имени было не так много политической прозорливости? Может, стоило снизойти тогда до уровня хотя бы этого оппозиционера, если других нет, чтобы не увязнуть в этом морально-интеллектуальном тупике? Всё-таки В. В. Путин не бог, чтобы решать, кто имеет право на существование, а кто нет.
Но что меня сильнее всего беспокоит сегодня – так это наше российское самовосхваление. Мы постоянно сами себя убеждаем в том, что наша культура самая лучшая, наша религия истинная, наш президент самый авторитетный политический лидер, а Россия – вообще надежда всего человечества. Во-первых, на мой взгляд, в этом больше от заниженной самооценки, чем от реального осознания своей силы и мирового значения. Во-вторых, я бы хотел услышать признание нашего первенства от других, а не от своих соотечественников. Я бы хотел, чтобы мы вообще забыли о том, что мы претендуем на что-то в этом мире и просто стали работать над собой и своей страной, как работали японцы или немцы после Второй мировой войны. Что толку в великой русской культуре, если мы не можем наладить свою собственную жизнь? Что толку в нашей высокой духовности, если российское общество двадцать первого века – апофеоз постмодерна? Кроме того, я бы хотел услышать признание авторитета главы российского государства не от африканских рыбаков и китайских блогеров, а от европейских политиков. Я бы хотел услышать наименование «святая Русь» не от своих соотечественников, а от жителей западных стран. И не потому, что я преклоняюсь перед Европой, а потому, что в этом мире европейцы наиболее близки нам, обладают наиболее развитой и близкой нам христианской культурой, а также полуторатысячелетним опытом жизни на этой планете. Я не верю в то, что они не смогут признать нашего духовного первенства, если мы сможем его на деле показать.
Особую досаду вызывает постоянное утверждение наших консерваторов о том, что Запад потерял свою истинную веру и теперь деградирует, что отказавшись от своих христианских корней он идёт к духовной катастрофе. Мне кажется, нам нужно меньше задумываться о том, что Запад потерял истинную веру. Мне кажется, это не наше дело. Постоянные рассуждения на данную тему и упрёки не укрепляют в нас высокую духовность, как не способствуют религиозному возрождению на Западе, но лишь воспитывают в нас чувство собственного превосходства и исключительности. Обращение Запада к православию не есть бремя современных российских политиков и публицистов, а забота совсем иных сил и дело иных эпох.
Кроме того, мне представляется, что в наших рассуждениях о западной религиозности кроется одна серьёзная логическая неувязка: с одной стороны, мы критикуем Европу и Америку за их утрату веры, за борьбу с религией и воинствующий атеизм; однако одновременно мы убеждены в том, что ни в католичестве, ни в протестантизме нет ни благодати, ни Истины. Так, может, европейцы не против христианства как такового выступают, а против созданного их собственными руками эрзаца религии? Как вообще можно критиковать людей за отход от христианства, если они подлинного христианства уже много веков как не знают? Зачем мы вообще их критикуем, если мы с ними на одной стороне в деле борьбы с ересью? Христианство и западное светское мировоззрение не противостоят друг другу, а наоборот друг друга эффективно дополняют, как дополняют друг друга монах и мирянин. Мы же, по сути, если принять религиозную терминологию, вступаем в союз с еретиками (католиками и протестантами) против всего остального мира. Мне это не совсем понятно.
Впрочем и однозначно записать католиков в категорию еретиков у меня рука не поднимается: слишком большое уважение во мне вызывают произведения Г. Честертона, Дж. Толкиена и И. Во, слишком знакомыми выглядят слова католиков о вере и Боге, слишком знакомой выглядит их внутренняя убеждённость в своей правоте. Если же развернуть мысль о том, что и в западной церкви есть искра истинной веры, то это многое меняет в понимании русской, европейской и всеобщей истории, в осмыслении современных гонений на католичество, схожих, хоть и не таких острых, с гонениями на православие в прошлом столетии, в осознании прочной взаимосвязи русской и европейской культур, а главное ставит вопрос о правоте традиционной русской
