Книга Атлантиды - Святослав Романов

В исландских анналах имеется запись, помеченная 1285 годом: «Были найдены Дюнные острова». В древнейшем варианте рукописи говорится, что эта «новая земля» находится к западу от Исландии. В поздних редакциях даже называются имена тех, кто совершил открытие: Адальбранд и Торвальд Хельгесоны. Через несколько лет норвежский король Эйрик VI (Исландия традиционно входила во владения норвежских, а затем — датских государей) приказал одному из своих приближенных исследовать эти земли вторично, но мы так и не знаем, предпринималось ли еще одно путешествие к новооткрытым землям.

Что могли увидеть Хельгесоны? Современные ученые предлагают несколько вариантов идентификации этого открытия.

Во-первых, пустынное восточное побережье Гренландии. Как представляется, это идеальный вариант, так как норвежцы воспринимали Гренландию как лежащую к востоку от Исландии; к тому же поселения викингов располагались на юго-западе Гренландии, восток же этого острова был изучен очень плохо.

Однако Гренландию исландцы все-таки знали. Можно вспомнить распространенное на многих картах позднего Средневековья изображение сухопутного моста, соединяющего Гренландию с районом Кольского полуострова. Следовательно, сообщение о землях, найденных в этом районе, едва ли было бы подано как открытие. Далее, речь идет именно об островах, а не о береговой линии.

Во-вторых, «кандидатом» на «Дюнные острова» мог бы выступить остров Ян-Майен (окончательно открытый лишь в 1607 г. Генрихом Гудзоном). Но этот остров скорее мог бы именоваться «туманным», чем «дюнным»; к тому же берега Ян-Майена очень скалисты, их никак не спутать с песчаными грядами.

В-третьих, предполагали, что Хегельсоны добрались до Лабрадора или Ньюфаундленда. Но и эти территории были известны викингам. И к тому же ни одно из названных мест не может быть названо «дюнными островами». Все они имеют ярко выраженную высокую береговую линию.

Чтобы как-то выпутаться из клубка несообразностей, вызванных «научным объективизмом», ученые готовы даже предположить, что Хегельсоны стали жертвой оптического обмана. Действительно, облака на горизонте неоднократно вызывали у моряков иллюзию близости берега. Но едва ли облака на горизонте можно было так однозначно назвать «дюнными островами»!

Хегельсоны видели что-то другое. Говоря о «дюнных островах», следует скорее вспомнить дюны побережий Голландии или Фрисландии. Они простираются на многие километры, иногда их ряды разорваны широкими протоками, которые разделяют песчаные гряды на многочисленные острова и островки. Здесь очертания береговой линии очень непостоянны, — но зато их не спутать с чем-либо иным.

Другими словами, следует понимать сообщение исландских анналов буквально! Хегельсоны видели остатки каких-то земель, возможно часть побережья острова (или островов, лежащих на месте какой-то более обширной земли), который постепенно уходил под воду. Сколько десятилетий или столетий оставалось ему существовать, мы уже не знаем, но в конце XIII столетия он еще существовал!

Остатки Атлантиды? Едва ли. Слишком далеко на севере от ее вероятного местоположения лежали земли, открытые Хегельсонами. Но мы снова сталкиваемся с вполне реальной возможностью того, что на памяти Европы времен Высокого средневековья в Атлантическом океане происходили какие-то титанические процессы.

Арабы и Атлантида

Большинство сведений о землях в Атлантике или на другом ее берегу мы имеем от европейских, христианских авторов. Между тем дважды в «атлантологию» вторгался исламский полумесяц. И это несмотря на то, что арабы, по общему мнению, считали Атлантический океан гиблым местом.[121]

Правда, говорить об экспансии арабов на северо-запад Африки или в Испанию не совсем верно. Собственно арабский субстрат при завоеваниях мусульманскими правителями этих земель был очень невелик. Вера Магомета поднимала порабощенные византийцами или вестготами народы, и уже они выступали в качестве проповедников Корана, действующих скорее саблей, чем словом.

Так называемые «арабские завоевания» в Северной Африке — это своеобразная «реконкиста» берберов, народностей, издревле населявших Сахару и еще в I тысячелетии до н. э. вытеснивших светловолосых и голубоглазых ливийцев (представителей «средиземноморской расы»).

Затем они были покорены карфагенянами, греко-македонянами (в Египте и Ливии), римлянами, вандалами, византийцами. После принятия «исламской идеи» они составили и ударную силу мусульманских ратей, и подавляющее большинство населения мусульманских государств, появившихся после распада Арабского халифата. Через некоторое время знатные берберы стали родоначальниками династий эмиров, халифов, султанов, правивших в Магрибе.

В Испании арабы также составили меньшинство завоевателей. В основном туда переселились берберы из современных Марокко и Алжира, а в VIII–IX веках — значительное число сирийцев, бежавших на запад от междоусобных войн (их часто путали с арабами).

Таким образом, «инстинкт мореплавателя», свойственный еще сабейским арабам, «исколесившим» Индийский океан,[122] этим людям не был знаком. Они помнили античные рассказы об Атлантике, где корабль сталкивается с отмелями, скоплениями водорослей, ужасными животными и статуей Геракла, предупреждающей об опасностях плавания, — и верили в них, наполняя повествования восточных географов своими страхами.

Однако дважды мусульманам удавалось преодолеть свою чрезмерную осторожность и решиться на рискованные предприятия.

Об одном из них рассказано в тексте великого арабского путешественника и географа Идриси (1100–1165), происходившего из Марокко и написавшего огромный труд с замысловатым восточным названием — «Развлечение истомленного в странствии по областям».[123]

«Именно из Лиссабона смельчаки отправились в экспедицию, имевшую целью исследование океана и установление его границ… Недалеко от теплых источников в Лиссабоне до сих пор еще есть улица, носящая название улицы Смельчаков.

Вот как происходило это событие.[124] Восемь близких родичей объединились, построили торговое судно и нагрузили его водой и провиантом в количестве, достаточном для многомесячного плавания. При первом же восточном ветре они вышли в море. Через 11 дней плавания они подошли к морю, волны которого испускали ужасающее зловоние и таили в себе многочисленные, трудноразличимые рифы. Испугавшись возможной катастрофы, они изменили курс и в течение 12 дней плыли на юг, пока не достигли Овечьего острова, где неисчислимые стада паслись без присмотра. Ступив на остров, они нашли бьющий из-под земли источник и невдалеке дикую смоковницу. Они поймали несколько овец и закололи их, но мясо оказалось таким горьким, что есть его было нельзя. Поэтому они, оставив себе только шкуры убитых овец, плыли еще 12 дней на юг и наконец увидели остров, который казался обитаемым и обрабатываемым. Они приблизились к этому острову, чтобы выяснить, кто его населяет. Их судно тотчас же окружило множество лодок, а самих мореходов забрали в плен и доставили в город, расположенный на берегу. Войдя в дом, они увидели высоких краснокожих мужчин, длинноволосых и почти безбородых, и женщин поразительной красоты. В течение трех дней их держали взаперти в одном из покоев этого дома. На четвертый же день к ним пришел человек, умевший говорить по-арабски, и спросил их, кто они такие, зачем прибыли и откуда родом. Они рассказали обо всех своих приключениях, тот человек ободрил их и сообщил, что он — переводчик короля.

На следующий день их доставили к королю, который задал им те же вопросы, на которые они дали те же ответы, что и переводчику накануне: они рискнули пуститься в плавание по морю, чтобы узнать, в чем его своеобразие и каковы его дальние границы.

Услышав их речь, король разразился хохотом и сказал переводчику: «Скажи этим людям, что еще мой отец приказал нескольким рабам отправиться в плавание по этому морю и что они месяц спустя, проблуждав по его просторам, вынуждены были вернуться и отказаться от невыполнимого намерения, так как полностью исчезла видимость».

Затем король приказал переводчику заверить путешественников в его благосклонности, чтобы они составили себе о нем хорошее мнение, и преуспел в этом. Итак, они вернулись к месту своего заключения и оставались там до тех пор, пока не поднялся западный ветер. Тогда им завязали глаза, отвели на корабль и пустили блуждать по морю. «Мы плыли примерно три дня и три ночи, — рассказывали они, — потом мы пристали к какой-то земле, где нас высадили на берег реки со связанными за спиной руками и предоставили нашей судьбе. Там мы и оставались до захода солнца в очень жалком состоянии, так как веревки резали нам руки и затрудняли движения. Наконец, услышав человеческие голоса, мы принялись кричать и звать на помощь. Вскоре к нам приблизилось несколько местных жителей, которые нашли нас в жалком состоянии, развязали нам руки и обратились с вопросами, на которые мы отвечали рассказом о своих злоключениях. Это были берберы. Один из них спросил: „Знаете ли вы, какое расстояние отделяет вас от родины?“ Получив отрицательный ответ, он добавил: „Между тем местом, где вы сейчас находитесь, и вашей родиной лежат два месяца пути“».