Журнал «Вокруг Света» №06 за 1983 год - Вокруг Света

Нампула — Мапуту — Москва Н. Непомнящий, аспирант МГУ

Есть такой островок...

О стровок этот длиной в полтора километра и шириной до восьмисот метров называется Берленга. Он расположен совсем близко от материка, напрямик каких-нибудь пять с половиной миль, всего час перехода на катере от рыбацкого городка Пениши. Впрочем, так бывает везде: существует буквально под боком интересное место, но все как-то «ноги туда не доходят», все откладываешь «на потом».

А Берленга между тем островок замечательный. Во-первых, это едва ли не самый миниатюрный заповедник — площадь его 78 гектаров. По крайней мере, мне известен лишь один, который меньше Берленги. Это наш эстонский орнитологический заповедник на островах Вайка и Вильсанди в Балтийском море площадью 35 гектаров.

Во-вторых, на Берленге нет ни единого автомобиля и даже мотоцикла. Весь наземный транспорт — старый осел.

На гранитной скале в незапамятные времена установили маяк, свет которого, как считают местные патриоты, виден даже на Азорах. Волны пробили в граните пещеры, гроты. Когда океан разволнуется, каскады воды разбиваются о скалы, водяная пыль встает радужными облаками...

Писаная история Берленги ведется с 1513 года. Именно тогда духовник королевы Марии, жены короля Португалии дона Мануэля, попросил оказать содействие в постройке небольшого приюта для монахов его ордена. Король уважительно отнесся к просьбе супруги — к этому времени она подарила ему пять сыновей и двух дочек — и велел исполнить ее желание.

Так появилась на Берленге обитель. По первоначальному плану штат обители, пятеро монахов, должен был заняться дедом — оказывать помощь терпящим бедствие мореплавателям. Однако никто к ним за помощью не обращался. Зато пираты и другие разбойники, частенько навещая островок, весьма досаждали «спасательной станции». В конце концов монахи перебрались на материк, здание обители то ли развалилось под бременем веков, то ли его растащили по камешку на сувениры...

В XVII веке на Берленге возвели крепость. С ней связано событие, вошедшее во все учебники португальской истории. Описание славного эпизода, имевшего место триста с лишним лет назад, кратко изложено в туристическом проспекте.

...28 июля 1666 года гарнизон крепости, состоявший из 28 солдат под командованием сержанта Антониу Авелара Пессоа, был атакован испанской эскадрой из 15 судов под командованием адмирала Ильбарры. С суши атаку вела тысяча солдат, а с моря крепость обстреливала артиллерия эскадры. Атаки не принесли успеха агрессорам. Храбрые португальцы не струсили, несмотря на жестокий и неравный бой, но на третий день, когда в крепости уже не оставалось пороха, чтобы произвести хотя бы один выстрел, и когда эскадра, не добившись успеха, уже собиралась отплывать, один обезумевший защитник крепости ночью вплавь добрался до испанцев, сообщив им о критическом положении его товарищей по оружию. Тогда нападающие после жестокого сражения овладели крепостью и пленили ее героических защитников. Испанская эскадра потеряла 500 человек и три судна. Португальцы потеряли всего лишь одного человека. Храбрый сержант Авелар, тяжело раненный во время битвы, скончался на борту испанского корабля...

Возможно, в те далекие времена сводки с театров военных действий страдали некоторой неточностью, но потомки пока не докопались до истины. Что же касается отважного сержанта Авелара, то катерок, снующий в наши дни между Пениши и Берленгой, носит его имя. А в надписи на мемориальной доске, прикрепленной к крепостной стене, рядом с именами 28 храбрых из храбрейших португальцев XVII века упоминается имя Антониу Авелара Пессоа.

Чужеземное вторжение давно не угрожает Берленге, но над островом, объявленным государственным заповедником в 1981 году, нависла грозная опасность: туристы. Навьюченные палатками, спальными мешками, пивными бутылками и банками консервов, они добираются до Берленги, раскидывают биваки.

Всего час перехода от материка на катере «Сержант Авелар». Немногие, казалось бы, совершают это путешествие. Но после их отъезда остаются кучи отбросов, и тысячи чаек — единственные постоянные обитатели острова — с возмущенными криками летают над скалами, испещренными мусором цивилизации XX века...

Лиссабон — Берленга О. Игнатьев Фото автора

Светлеют избы над водой

«Нашему областному краеведческому музею исполнилось 200 лет. А не так давно открылся его филиал на берегу реки Ангары. Там выросла целая деревня из изб, свезенных со всего края энтузиастами-этнографами. Если можно, расскажите о ней читателям...»

Михаил Лавров, студент Иркутск

Э тнографы не забыли моей просьбы и собрали пухлый конверт снимков. Я раскрыл его, и на стол выскользнули фотографии, на которых люди шли деревенскими проселками; плыли в лодке по речным перекатам; рассматривали деревянные сохи, бороны, посуду. На одном из них пожилая женщина трепала лен. Я бережно взял любительский снимок и долго всматривался в изрезанное морщинами лицо. Так вот она какая, Домна Федоровна... Всю жизнь не знали покоя ее руки, и сфотографировали-то ее за многотрудной, каждодневной крестьянской работой. Этнографы встретились с Домной Федоровной Гурской в одной из своих экспедиций. Она, как и многие другие отзывчивые люди сибирских сел, помогла работникам Иркутского краеведческого музея в создании заповедной этнографической деревни.

— Решение о создании этнографической деревни состоялось еще в 1966 году. При строительстве каскада гидроэлектростанций на Ангаре многие села попадали в обширную зону затопления. Необходимо было спасти предметы быта и труда русского населения Приангарья. Такое достояние культуры народа не должно было пропасть,— взволнованно говорит Полина Иннокентьевна Тугарина, заведующая архитектурно-этнографическим филиалом краеведческого музея. Посетители, которых становится все больше, называют этот филиал музеем деревянной архитектуры и быта.

...Мы идем вдоль Ангары. На воде чуть движется рыбачья лодка. На другом, далеком из-за широкого разлива берегу реки клубится в распадках туман, обрывки облаков ползут по ощетинившимся хвойным лесом склонам сопок. Неохватная взглядом сибирская даль, разлитый в воздухе резкий запах черемухи, чистый посвист птиц — здесь покой охватывает душу...

В этих местах попало под затопление старинное село Тальцы, где в XVIII веке основал стекольный завод академик Петербургской академии наук, естествоиспытатель и путешественник Эрик Лаксман, швед по национальности, именовавшийся россиянами Кириллом Густавовичем. Истинный патриот России, исследователь Восточной Сибири и Алтая, он здесь на практике выверял новую технологию стеклоделия. Он же основал Иркутский краеведческий музей...

На берегу видны сползающие по склону огороды, несколько жилых домов и щучьи тела перевернутых у воды лодок. А выше по-над берегом вытянулись избы однорядной, плотной застройки. Леса, стремительная, богатая рыбой река — такие места выбирали для своего жилья сибиряки. Но долог и труден был путь иркутских этнографов к этой новой деревне из старых изб, выросшей на крутом берегу Ангары...

— Больше всего я боялась, что скоро затопят деревни и, торопясь, поначалу отправлялась одна в экспедиции по районам. Как-то даже поехала в декабре, в 40-градусные морозы, — рассказывает Тугарина, — но без помощи сельского народа мало чего удалось бы собрать...

В городе Нижнеилимске первым помощником стал Иван Калинович Ступин, местный старожил. Много лет он сам собирал предметы крестьянского труда и культуры, ездил по окрестным деревням. Передал музею деревянную соху, прялку, особенно гордился плетеной бороной, которую отыскал в лесу. Такие вроде бы уже ненужные в деревенском обиходе вещи подбирали ребятишки, приносили в свои школьные музеи. Жители по-доброму относились к собирателям, показывали все во дворе, зазывали в дом, усаживали чаевничать.

Однажды Тугарина уже заканчивала обход по дворам в поселке Верхоленске, как к ней, несколько смущаясь, подошел молодой инженер и предложил:

— Вы бы к моему деду заехали, он всякую рухлядь бережет...

Внук хотя и торопился по делам, но сам сел за руль «газика». Машина рванула по лесной дороге, и не успела Полина Иннокентьевна оглянуться, как «газик» уже взлетел на взгорок, и перед глазами в распадке оказалась вся деревня Белоусово, вытянувшаяся вдоль дороги на несколько километров. Подвернули к добротному дому, высившемуся на подклети. В углу ухоженного двора тюкал топором моложавый еще дед. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — дед с характером.